Ближе к истине - Виктор Ротов

Недавно я прочитал у одного исследователя, проанализировавшего наши потери в Великой Отечественной войне: за счет гибели молодых население Советского Союза постарело за годы войны на пять лет! Если до войны средний возраст составлял 42 года, то после войны — 47.

Война отняла у страны молодость.

«Кубани славные сыны» — Книга памяти — в равной степени и книга скорби. Книга дани оставшихся в живых. Авторы очерков не пожалели времени и душевной энергии, чтобы достойно показать славных сынов Отечества. Среди них известные писатели и поэты, журналисты, педагоги, деятели культуры. Это целая плеяда замечательных людей Кубани, в разной степени принявших участие в создании книг'и. Люди, одухотворенные патриотизмом и доброй памятью сердца. Полиграфисты, приложившие немало труда, чтоб книга и читалась, и смотрелась. Им мы обязаны замечательным оформлением издания.

Первая книга, вышедшая в 1963 году, выглядит скромно по сравнению с последующими тремя, но то было на

чало. А заключительный том — настоящий фолиант. Вот уж поистине памятник славным сынам Родины.

Предваряет книгу портрет Г. К. Жукова, являющегося почетным членом Ассоциации Героев Кубани. За ним следуют стихи К. Обойщикова, посвященные народному Маршалу, «Сыну всея России».

В короткой рецензии сложно обозреть столь объемистый труд. Но некоторые судьбы Героев трогают особенно. Судьбы тех, кто погиб во цвете лет, оставшись «вечно молодыми». Особенно женщин.

Вот Таня Костырева. Из Кропоткина. Очерк И. Крюкова.

Началась война, она, не спросясь у родителей, взяла паспорт и пошла в военкомат. Некоторое время спустя прибыла на фронт в качестве снайпера. Тихая, застенчивая, она уложила не одного фрица. В бою, когда атака наших захлебнулась под шквальным огнем немецкого пулемета, решила уничтожить огневую точку. Вскоре увидела, как немец, увешанный пулеметными лентами, пробирается к валуну, за которым засел пулеметный расчет. Поняла: у тех кончаются патроны. Значит, надо уложить «снабженца». И уложила. Потом еще двоих, пытавшихся все же доставить патроны. Пулемет умолк. Наши поднялись в атаку и выбили фрицев.

Девушка погибла в боях за Аджи — Мушкай. Ее похоронили сразу после боя…

А вот немногословный, но яркий очерк о Василии Головане из станицы Раевской, что под Новороссийском. В момент, когда невозможно было голову поднять, когда исход боя мог бы решиться в пользу немцев, он выметнулся на бруствер и увлек товарищей в атаку. Миг! Но какой! Именно этот миг и нужен был, чтоб победить именно в этом бою. Именно этот миг в сложении с другими такими мгновениями принес большую Победу над фашизмом. Он этот миг почувствовал, он этому мигу отдал жизнь.

И что интересно! Таких из станицы Раевской, с одной даже улицы, — трое. Он — Василий Головань, Иван Котов и Иван Сарана. Очерк так и называется «Улица ггрех Героев».

Покойный писатель Павел Кузьмич Иншаков написал о братьях Игнатовых (Евгений и Гений). Сыновьях известного кубанского писателя, тоже покойного, Петра Карповича Игнатова. Партизанского батьки.

Отец и сыновья выполняли задание командования партизанского отряда, действовавшего в горах. Надо было пустить под откос вражеский эшелон с боеприпасами, который должен был проследовать в Новороссийск. Но, как это бывает в боевой обстановке, случилось непредвиденное — неожиданно появился другой поезд, мчащийся на всех парах. Уходить поздно. И партизаны продолжали свою работу. В последний момент буквально выкатились из‑под колес. Но было поздно. Прогремел взрыв страшной силы. Поезд пошел под откос. Братья погибли.

Обоим было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

Виктор Данильченко. Погиб смертью храбрых в бою за село Онега. В мае 1944 года. Двадцати лет от роду.

«В центре станицы Александровской Каневского района, — пишет Н. Жуган, — стоит обелиск воинам — станичникам, не вернувшимся с войны. А рядом отдельный памятник пареньку из хутора Многопольский — Виктору Данильченко.

Поставили памятник рабочие совхоза и ребята из восьмилетней школы № 16, где учился Виктор.

Данильченко заменил, — пишет автор, — тяжело раненного командира роты, хотя сам был ранен в плечо, и повел бойцов в атаку, в результате чего 30 фашистов были убиты и 200 пленены. Ворвался в Онегу, где был ранен вторично — семь пулевых ран.

От этих ран и скончался 2 мая…»

Алексей Лозуненко из станицы Михайловской Гулькеичского района погиб смертью храбрых, не дожив одного месяца до своего двадцатилетия. О нем пишет в своем очерке Н. Сошников.

Парнишка отличился при форсировании Днепра. Группой разведчиков они скрытно перебрались на вражеский берег и обеспечили переправу наших войск и техники в район важного стратегического плацдарма возле села Пекари.

Георгий Москаленко родом из села Пискуновского Отрадненского района получил Героя в боях за Севастополь.

«В 1942 году, — пишет С. Филиппов, — фашисты, чтобы овладеть Севастополем, в трех с лишним десятках километрах от города, на одном из склонов Мекензиевых гор, установили дальнобойную 800–миллиметровую пушку «Дора» и стали обстреливать город.

Страшные разрушения чинила эта громада.

Перед ВВС Черноморского флота была поставлена задача; обнаружить «Дору» и уничтожить.

Долгое время не удавалась эта операция. Пока не поручили это дело самому «глазастому», летчику — истребителю Георгию Москаленко.

Пренебрегая опасностью, лавируя между разрывами зенитных снарядов на низкой высоте, он стал облетать местность на бреющем полете. В одном месте вражеская артиллерия буквально взорвалась огненным смерчем. «Значит, где‑то здесь, — отметил про себя Москаленко, — раз немцы нервничают». Тут и обнаружил цель. Внизу сверкнул лучик солнца, отраженный от металла. Москаленко спустился еще ниже и вдруг отчетливо увидел маскировочную сеть и черное жерло огромного орудия. «Дора» была уничтожена. Севастополь вздохнул облегченно.

Мартирос Нагульян. Сын армянского народа.

Из наградного листа: «6 апреля 1945 года при выполнении боевого задания парой при плохих метеоусловиях на высоте 20–30 метров, нанеся мощный удар по противнику, с прямого попадания вражеского снаряда погиб смертью храбрых».

«Ждали прославленного летчика Нагульяна в родной семье — пишет В. Саакова. — И он вернулся. Вернулся названной его именем улицей в селе с красивым названием Черешня».

Можно рассказывать и рассказывать про подвиги Героев. Но лучше пусть каждый, кому дорога память о славных защитниках, погибших в юношеском возрасте или во цвете лет, возьмет книгу и прочтет ее сам. А потом Даст прочитать своим детям, внукам.

Как знать, может, это заронит в душу малыша огонек, из которого возгорится потом вечный огонь Памяти.

Не все блестяще в книге. Будущим переиздателям пожелал бы обратить внимание на скороспелость и порой невысокое литературное качество некоторых очерков. Ведь книга о Героях! Тут уж надо было выложиться, как говорится. Словом, труд предстоит еще большой. Но памятник уже заложен.

ЧЕРЕЗ ВЕКА И ГОРЫ БЫТИЯ

(О новой книге Ивана Вараввы «Казачий кобзарь»)

Конец двадцатого века. Россия в демократических руинах. Разор страны гак велик, что народ в шоке. Куда там ему до лирических вирш, до поэта Ивана Вараввы, который только что выпустил книгу на спонсорские деньги. (Слово‑то какое‑то… забугорное).

Русский, народный, лирический, казачий поэт. Благодарение Богу! издал по сути сборник избранных произведений. В наше‑то гиблое время! И радуется, как дитя. Даже «заморился» радоваться, говорит, поглаживая книгу большой своей шершавой рукой.

Книга действительно получилась хорошая. И солидная — 545 страниц; и красивая, и в твердой обложке; и на хорошей бумаге. Любо — дорого смотреть! Только кому она нужна сейчас? Кому нужны стихи? Когда думки о хлебе насущном. Когда боль от разора великой державы. Когда черной тучей надвигается НАТО на Восток. Для защиты продажных наших правителей, на страх народа, если вздумает трепыхаться против «демократических» воителей, оседлавших Троянского коня.

Я с надеждой думаю о тех немногих, кто откроет в наши дни этот белого цвета томик стихов и прочтет хотя бы «Маше»:

Мы уйдем и прорастем цветами,Воскреснем в доброй памяти не раз,Покуда рядом с нашими холмамиНе ляжет все, что помнило о нас.И это будет в мире миг последний!..Мой прах по полю ветер разметет.Восславит утро птичий грай весенний,И кто‑то в жите песню заведет.И выйдет в поле девушка дорожкойПо тишине нетронутой степной.Посмотрит в даль тревожно и сторожко,И синь в очах подернется слезой.Чужая боль ей сердце заколышет!..Далекая кровиночка моя…Она меня увидит и услышитЧерез века и горы бытия.

О современниках и потомках, которые придут через века и горы бытия: