Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник] - Пол Андерсон

Огромное помещение наполнилось движением: одни пытались найти безопасное место, другие пытались схватить безумца. Меч Вальгарда запел, и еще трое свободных земледельцев рухнуло на пол. Несколько других схватили стол и, держа его перед собой, оттеснили берсеркера от стоек с оружием. Остальные вооружились.

Однако в переполненном зале все происходило слишком медленно. Вальгард, размахивая мечом, пошел на мужчин, стоявших между ним и дверями, нескольких ранил, остальные отскочили в сторону, и подменыш оказался у двери. Но в сенях стоял воин, успевший схватить меч и окованный железом шит. Вальгард атаковал его, но меч застрял в щите.

— Слишком слаб твой меч, Орм! — крикнул он, а когда воин бросился на него, подменыш вытянул руку назад и вырвал топор из головы Кетила. В вихре схватки его противник забыл об осторожности. Первый удар берсеркера отшвырнул в сторону щит, второй отрубил несчастному правую руку. Вальгард выскочил за дверь.

Вслед ему полетели копья, но он уже скрылся в лесу. Кровь отца какое-то время стекала с него, но потом замерзла и перестала помогать собакам, посланным по следу. Даже уйдя от них далеко, подменыш продолжал бежать, боясь замерзнуть. Трясясь и рыдая, он бежал на запад.

VIII

Колдунья ждала, сидя одна в темноте. Наконец, что-то скользнуло через крысиный ход, она глянула на почти невидимый глинобитный пол и увидела своего приживала.

Исхудавший и усталый, он не сказал ничего, пока не добрался до ее груди и не напился крови. Потом разлегся на коленях хозяйки, поглядывая на нее сверкающими глазками.

— Ну, — спросила она, — как твое путешествие?

— Долгое и неприятное, — ответил он. — Под видам нетопыря на крыльях ветра я полетел в Альвгейт. Бродя вокруг комнат Имрика, я часто бывал на волосок от смерти — эти проклятые альвы очень ловки и сразу раскусили, что я не просто крыса. И все же мне удалось подслушать их разговоры.

— Их план таков, как мы предполагали?

— Да. Скафлок поплывет в Троллхейм, чтобы напасть на Иллреде. Он надеется убить короля или хотя бы помешать подготовке к войне — сейчас, когда официально объявлено об окончании перемирия. Имрик останется в Альвгейте готовить свою провинцию к обороне.

— Это хорошо. Старый ярл слишком хитер, но Скафлок, предоставленный самому себе, наверняка попадет в ловушку. Когда он отправляется?

— Через девять дней. С ним будет около пятидесяти кораблей.

— Корабли альвов плавают очень быстро, и он окажется в Троллхейме в ту же ночь. Я научу Вальгарда призывать ветер, и с его помощью он будет там через три дня. Я оставлю ему еще три дня на сборы, чтобы он явился к Иллреде незадолго перед Скафлоком. Придется его здесь задержать, а ему еще нужно будет время добраться до своих людей. Что ж, управлять им будет не очень трудно, потому что теперь он изгнанник и бежит сюда с отчаянием в сердце.

— Ты обошлась с ним слишком сурово.

— У меня нет на него зла — ведь он не потомок Орма, а лишь мое орудие в трудной и опасной игре. Уничтожить Скафлока будет куда труднее, чем убить его братьев или отомстить сестрам. Этот воспитанник альвов просто посмеялся бы над моими чарами. — Колдунья оскалилась в полумраке. — Да, Вальгард лишь инструмент, чтобы выковать оружие, которое пронзит сердце Скафлока. Что касается самого Вальгарда, я дам ему возможность высоко подняться среди троллей, особенно если они победят альвов. Надеюсь, падение Скафлока будет вдвойне горьким, если из-за него погибнет Эльфхейм.

Колдунья снова села и стала ждать, наученная этому горькому искусству многолетним ожиданием мести.

На рассвете, когда серый свет полз по снегу и обледеневшим деревьям, Вальгард постучал в дверь своей любовницы. Она открыла ему сразу, и он с порога упал ей в объятия. Подменыш был едва жив от холода и усталости, его покрывала засохшая кровь, лицо осунулось, глаза дико блестели.

Любовница подала ему мясо, пиво, удивительные навары из трав, и вскоре он уже мог прижать ее к себе.

— Только ты у меня осталась, — пробормотал он. — Женщина, красота и распутство которой стали причиной моего несчастья. Нужно тебя убить, а потом броситься на меч.

— Зачем ты это говоришь? — спросила она с улыбкой. — И что в этом плохого?

Он зарылся лицом в ее пахучие волосы.

— Я убил своего отца и братьев. Я — изгнанник и никогда не смогу искупить свою вину.

— Что касается убийств, — сказала она, — они доказывают лишь, что ты сильнее тех, кто тебе угрожал. Разве важно, кем они были? — Она уставилась на него своими зелеными глазами. — Но если тебя мучает мысль об убийстве родственников, успокойся, в этом ты не виноват.

— Как так? — он ошеломленно заморгал глазами.

— Ты не сын Орма, Вальгард, прозванный Берсеркером. Я обладаю двойным взглядом и говорю тебе, что ты даже не человек. Ты из такого древнего и благородного рода, что с трудом мог бы вообразить свое истинное происхождение.

Вальгард замер, сжав руки на ее запястьях так, что они посинели, и крикнул изо всех сил:

— Что ты сказала?

— Ты подменыш, подкинутый Имриком, ярлом альвов, вместо первенца Орма, рожденный невольницей, дочерью Иллреде, короля троллей.

Вальгард оттолкнул ее от себя, холодный пот выступил у него на лбу.

— Это ложь! — простонал он. — Ложь!

— Это правда, — спокойно ответила женщина и вновь подошла к нему. Вальгард отпрянул, тяжело дыша, а она неумолимо продолжала: — Почему ты совершенно не похож на детей Орма или любого другого смертного мужчины? Почему смеешься над богами и людьми и живешь в одиночестве, о котором забываешь лишь в походе? Почему ни одна из женщин, побывавших в твоей постели не родила тебе ребенка? Почему тебя боятся животные и малые дети? — Она приперла его к стене и не спускала с мужчины глаз. — Почему, если не потому, что ты не человек?

— Но я вырос, как все люди, я могу касаться железа и святых предметов, и я не колдун.

— В этом и состоит преступление Имрика: он украл у тебя твое наследие, сделал тебя подобным украденному ребенку. Ты вырос среди людей, вел жизнь человека, и в ней не было ничего, что могло бы пробудить дремлющую в тебе колдовскую силу. Имрик украл у тебя долгую жизнь, чтобы ты мог вырасти, состариться и умереть за время, отпущенное людям, чтобы не беспокоили тебя святые предметы и прочие вещи, которых боятся альвы. Но он не мог тебе дать человеческой души, Вальгард, и умерев, ты уподобишься погашенной ветром свече, без надежды на небо, ад или дворы старых богов, и жизнь твоя будет не дольше человеческой.