Религия славян и её упадок (VI–XII вв.) - Генрик Ловмянский

ссылался на то, что Книтлингасага определила первого из них как «бога победы», что сближало его с Триглавом, он также сопутствовал славянам в войне. Однако же, как следует из свидетельств Титмара, сопутствие отрядам в военных походах было обычным атрибутом богов, поскольку они приносили победу.

539

См. выше.

540

Особенно поражает упоминание о колаче, см.: Pettazzoni. Op. cit. S. 219 (Колач должен был представлять солнце); однако лучше объясняет этот элемент торжества Быстронь (J. Bystron. Obyczaje zniwiarskie w Polsce. — Krakow, 1916. S. 263–266) — как магический прием с целью обеспечения урожая в будущем году.

541

См. выше. Саксоном и Книтлингасагой мы завершаем группу летописных повествований о религии полабских славян. Никаких новых, заслуживающих внимания конкретных деталей не дает описание языческого обряда в Книге чудес Хербарта, относимое Шахерской (S. М. Szacherska. Rola klasztorow dunskich w ekspansji Danii na Pomorzu Zachodnim и schylku 12 w. — Wroclaw etc., 1968. S. 83 n.; ibidem. S. 188–190) к Ругии. Однако же полабское божество было упомянуто также и продолжателем Хельмольда: Arnoldi. Chronica Slavorum (изд. 1. М. Lappenberg — G. Η. Pertz) — Hannoverae, 1868. S. 192 (5, cap. 24), где о шверинском епископе Берне было сказано: «Он же, силой Христовой укрепляемый, изгнал почитание демонов, срубил рощи и постановил, что вместо Гутдракка следует почитать епископа Гедехарда». Имя божества восходит к документу Генриха Льва, который в 1171 г. придал шверинскому епископству, в частности: «поместье святого Годехарда, которое прежде именовалось Годерак» (Ротmersches UB (ed. Conrad) 1, № 55. S. 68). Годерак, без сомнения, является славянским личным именем, которое, впрочем, Траутманн (R. Trautmann. Die slavischen Ortsnamen Mecklenburgs und Holstein. — Berlin, 1950. S. 59) признал неясным. Однако оба члена этого имени ясны: «год−», habilitas, pulchritudo, Svoboda. Staroceska osobni jmena. S. 75, а также «−рак», название животного. Скорее всего, это имя старого владельца имения, которое Арнольд, противопоставляя св. Годехарду, счел именем божества. Мифологический характер имени отверг Брюкнер (Bruckner. Mythologische Studien // ASPhil. 14. S. 164 n. Bruckner. Mitologia stowianska. S. 125). Точно так же следует упорядочить данные по славянской мифологии в эбсдорфской легенде 14 века, Niederle Op. cit. S. 156 n.; Bruckner. Mitologia stowianska. S. 133. Хеннил Титмара (Thietmar 6, 1, cap. 69. S. 567) опять же относится к немецкой мифологии, Bruckner. Mitologia stowianska. S. 126. Это объяснение не принял во внимание Едлицкий в переводе Хроники Титмара (Μ. Z. Jedlicki. Kronika Thietmara. S. 566). О более поздних многочисленных мистификациях славянских богов, начиная от Флинса, вымышленного Ботом см.: L. Franz. Falsche Slavengotter, Еіnе ікоnographische Studie. — Leipzig, 1941. S. 8 nn.

542

Helmold, cap 108. S. 213: «Это суеверие было среди ранов в такой силе, что Заутевит, бог земли ругианов, обладал первенством среди всех богов славян… <и далее> признавая его богом богов».

543

Так, Меригги (Meriggi. Il concetto. S. 169) не разделял функции богов, а признавал за одним так называемым «составным» богом, называемым Святовит, Яровит, Руевит (возможно также Триглав), три разнородные функции: 1) управление государством и помощь в военных походах, 2) помощь в обработке земли, 3) осуществление предсказаний. Однако это только те функции, которые отмечены в источниках. Племенной бог оказывал общее покровительство в сфере всех потребностей своего народа. В частности, недоразумением является поиск германского, как это считают некоторые исследователи (Венецке, а также Т. Силницкий), происхождения функции покровительства в военных действиях у полабских богов, что ставил под сомнение Меригги, считая со своей стороны, что она вытекала из антагонизма с христианским Богом. Поэтому невозможно представить, чтобы какая бы то ни было сфера человеческой жизни вышла из-под опеки сверхъестественных сил. Это противоречило бы основной задаче религии.

544

Lowmianski. Poczatki Polski 4. S. 313; ср. S. 401 (крещение 845 г.), S. 409 nn. (крещение Борживоя).

545

Kosmas 1, cap. U.S. 26; подобные мифологические вставки в других местах этой хроники: 2, cap. 10. S. 96 n. — в битве чехов с немцами (1041): Дерзание их подкрепила непобедимая сестра Фортуны Беллона, Ibidem 3, cap. S. 206 — чешский посланец обращается к своему народу (1110 г.): Точно так же Галл в одном отрывке ввел целую группу мифологических элементов, 3, cap. 23. S. 152, перечислив одним духом Марса, Фортуну (которую он часто упоминал), Цербера, Ахерон, Прозерпину, Фурию, а наряду с ними Эвмениду (на которую охотно ссылался и Космас), Плутона, Циклопов.

546

Zywot Konstantyna, cap. 14, ZKMet. S. 65, Zywot Metodego, cap. 10, ibidem. S. 113; cap. 11, ibidem. S. 115.

547

Svatovaclavsky sbornik 2/2 // V. Chaloupecky. Prameny 10. stoleti legendy Kristianovy etc. — Praha, 1939. S. 467n. Cм. Lowmianski. Poczatki Polski, 4. S. 410–415, где доказывается раннее возникновение этой легенды.

548

FRBoh. 1. S. 151. В то же время близкая по содержанию, но лучше сориентированная в чешских отношениях баварская легенда Crescente fide упоминает только вскользь, что Спитигнев, оставив «sordes idolorum», крестился (baptizatus est), FRBoh. 1. S. 183. Упоминаемые здесь идолы означают не изваяния, а сверхъестественных существ — богов или демонов в соответствии с принятой в средневековье терминологией. Об использовании этой легенды Гумпольдом — Chaloupecky. Op. cit. S. 248 nn.

549

Фиала (Z. Fiala, Hlavni pramen legendy Kristianovy. — Praha, 1974 (Rozpravy CSAV — Rada spolec ved 84(1)) доказывает, что главным источником легенды о Кристиане является легенда Oriente iam sole, возникшая во второй половине 12 века; при этом он использует метод родственных связей. К сожалению, этот метод годится, если мы имеем дело с датированными памятниками, так как исследователей обычно подводит это обоюдоострое оружие, если оно используется для установления даты одного из памятников, как в данном случае. Этот метод с равной долей вероятности позволяет доказать, что это Ориенте черпало данные из Кристиана. Даже приведенный автором пример, особенно яркий, по его мнению, (S. 27–28), компиляции Кристианом двух версий Ориенте не является достаточным доказательством, поскольку точно так же можно утверждать, что это более поздняя версия Ориенте компилировала более раннюю версию с текстом Кристиана. Для установления хронологии показательна не формальная родственная связь, а большая или меньшая архаичность содержания. Здесь козыри на стороне Кристиана. Если Ориенте считает Драгомиру язычницей, а Кристиан не ставит ей это в вину, то позиция Кристиана соответствует действительности, в то время как Ориенте представляет ошибочную точку зрения. Древнейшее и, без сомнения, достоверное в данном случае славянское Житие св. Вацлава утверждает солидарность Драгомиры с