На край света (трилогия) - Уильям Голдинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мистер Тальбот, вы так загорели!
– К сожалению, мисс Чамли, прошу прощения. Это не насовсем, это пройдет.
– Боюсь, и у меня лицо обветрено.
– О нет, мадам, вы словно английская роза! Наверное, дожди – муссоны или что-то вроде того?
– Нет-нет, мы же были в море!
– Но не все время!
– Ее так много, мистер Тальбот, этой воды! Разумеется, я знакома с картами и глобусом, но на деле все совсем, совсем по-другому!
– Абсолютно по-другому!
– И куда ее столько! Могло бы быть и поменьше!
– Согласен, вполне согласен. Я сыт морями по горло! Сделать бы между странами такие прямые проходы – вроде каналов…
– И какое-нибудь симпатичное озерцо…
– Или фонтаны…
– Непременно! Фонтаны просто необходимы!
По-моему, именно на этих словах мы оба осознали всю абсурдность нашего разговора, и рассмеялись или, скорее, захихикали. Я инстинктивно протянул к мисс Чамли руки, но тут же их отдернул: по трапу сходила «бесценная Дженет».
– Судя по всему, мисс Чамли, мы оба устали от океанов. Так вы, в конце концов, достигли Индии?
– Да. Сперва мы остановились в Мадрасе, потом переехали в Калькутту. Но мой кузен, сразу после смерти Рози Айлмер[129]… Ах, она была такая добрая, способная, красивая… Просто трагедия, так страшно – ведь всего лишь немного старше меня! Да, так вот, мой кузен счел, что я слишком молодая и, как он выразился, зеленая, для того, чтобы пережить эпидемию, вот меня и отправили с леди Сомерсет, a сэр Генри, разумеется, исполняет приказы адмирала.
– Рука судьбы снова свела нас вместе! Подумать только, я проклинал этот жестокий мир!
Мисс Чамли хихикнула – очаровательно и, как мне показалось, несколько спокойнее, чем сначала.
– Рука судьбы? Мир? Скорей уж нашу встречу устроил проклятый корсиканец. Впрочем, множество людей, и особенно французы, больше не видят разницы между ним и злым роком.
– Неужели Наполеон…
– Злодей сбежал с Эльбы и укрылся во Франции. Военные действия возобновились. Новости застигли адмирала в Красном море, а мы встретились с ним у мыса Коморин. Так вот, он отдал приказ доставить сюда срочную депешу и так же спешно двигаться дальше.
– Я этого не переживу! Вы вознесли меня на седьмое небо и тут же сбросили в пропасть!
– Ах, мистер Тальбот, бедняжка! Думаю, любая сделала бы все, что в ее силах… Нет, я не смею так говорить.
– Мисс Чамли! О, мисс Чамли! Мисс Чамли!
Мисс Оутс – «бесценная Дженет» миссис Сомерсет – появилась за спиной мисс Чамли. Я сдернул шляпу, поклонился, она присела в реверансе, и мы с мисс Чамли вернулись к беседе, только уже в более сдержанном тоне.
– Как вы знаете, мистер Тальбот, я нахожусь под любезной опекой леди Сомерсет…
– Для нее это самая приятная обязанность, какую только можно…
– Между нами существует договоренность, что я не имею права дать ответ на вопрос о…
– О, мисс Чамли!
– Считается, что молодые барышни слишком несведущи в жизни, чтобы самим выражать свои мысли, и должны позволить старшим делать это за них.
– А я считал, что она покорно следует велениям Природы…
Мисс Чамли отогнала мух от лица, потянулась ко мне и невероятно трогательным жестом отогнала мошкару и от меня.
– Возьмем, к примеру, героинь Шекспира, мистер Тальбот, особенно тех, которым обеспечено место в пятом акте. Я, разумеется, имею в виду комедии.
– Безусловно. К чему нам горбуны, гневливые старики и их бессердечные дочери?
– Конечно же, ни к чему. Но я не это имела в виду. Представьте, если бы некая молодая особа оказалась бы на самом деле переодетым юношей и предложила руку и сердце…
– Мисс Чамли! Вы, как Джульетта, затмеваете факелы! Этот воздух, это солнце, хоть от него и чернеешь, в смысле – загораешь… Простите мне эти слезы… Ох, мошкара… Это мухи, то есть, что я говорю – это слезы радости!
– Дорогой мистер Тальбот! Вы меня совсем запутали!
Наконец я с величайшей неохотой отпустил ее руку.
– Простите мне, мисс Чамли, чрезмерную пылкость моей натуры!
Мисс Чамли раскрыла веер и, наклонившись поближе, заботливо отогнала мух от моего лица. За ее спиной выросла леди Сомерсет. Мисс Оутс куда-то исчезла. Мисс Чамли торопливо обернулась.
– Хелен! А где Дженет?
– Она сбежала, когда матросы начали хохотать. Наденьте шляпу, мистер Тальбот.
– Хохотать, мадам? Матросы?
– Ваше поведение, Марион, приближалось к чересчур откровенному!
– Простите меня, Хелен. Но, как я уже сказала мистеру Тальботу, он меня совсем запутал, а что я могла…
– Вам следует вернуться на корабль.
– Но, Хелен…
– Леди Сомерсет…
– Увидитесь завтра, если мы не снимемся с якоря – но под присмотром, и никак иначе!
Леди Сомерсет проводила подопечную взглядом.
– Я, конечно, сочувствую вам, мистер Тальбот, но не более того. Предполагаю также, что смерть крестного изрядно замедлила ваше восхождение к вершинам славы и богатства.
– Моего оклада вполне хватает холостому мужчине, но, боюсь, для семьи его действительно будет недостаточно. Мой отец…
– В вашем чине, юноша, жениться рано, даже если бы у вас и были средства! Более того, мистер Тальбот, ваши речи слишком фамильярны! Хотя… Вы, конечно, подходящая кандидатура, вот только состояния у вас нет. Мой долг по отношению к молодой барышне…
– Самой прекрасной девушке на свете!
– Пустые сантименты, молодой человек. Главное, что она неглупа. Ум, как известно, переживает красоту и стоит гораздо больше, хотя джентльмены чаще всего об этом не задумываются. В характере Марион удачно сочетаются настойчивость и – сказала бы я до вашей сегодняшней встречи – здравый смысл.
– Она создана… нет, мы созданы друг для друга!
– В Калькутте ее буквально осаждали поклонники.
– О Боже, не сомневаюсь!
– И все-таки я не чужда романтики. Поэтому вы сможете увидеть Марион завтра утром.
– Умоляю вас, мадам, отпустите ее со мной на прогулку! Прямо сейчас! Обещаю – мы вернемся до заката!
– Завтра. Сейчас мы отправимся на поиски приличной гостиницы. Вернее, деваться нам некуда – если не найдем приличной, придется удовольствоваться той, что есть.
– Леди Сомерсет, я просто ушам своим не верю!
Глядя мне в глаза, леди Сомерсет тихо произнесла своим глубоким контральто:
– Тому, кто так мечтает жениться, мистер Тальбот, следует смотреть на вещи трезво. Ванна, сэр, горячая ванна. Возможно, вас это удивит, но дамы нуждаются в ней не меньше джентльменов.
Изобразив некое подобие реверанса, она вернулась на корабль. Я поспешил домой и торопливо написал записку с просьбой отпустить Марион завтрашним утром со мной на прогулку. Ответ пришел через час. Леди Сомерсет выражала свое почтение мистеру Тальботу и милостиво соглашалась на то, чтобы мисс Чамли и мисс Оутс отправились покататься по окрестностям. Мистеру Тальботу следовало ожидать на пристани в десять часов утра.
Леди Сомерсет, видимо, надеялась увидеть что-то вроде изящного ландо. На самом же деле мне удалось раздобыть лишь какое-то подобие индийского возка с тремя сиденьями: два «на носу», а одно, к моему большому удовольствию, спиной к ним, «на корме». Жестоко, но любовь требует жертв от всех, даже от бедной мисс Оутс! Я прибыл на пристань без четверти десять. Уже к этому времени жара стояла такая, что разогревать лошадей нужды не было. Я снова вызвал живейший интерес экипажа и пассажиров.
Сперва передо мной появилась леди Сомерсет. С видимым отвращением она разгоняла веером тучу окруживших нас мух.
– Доброе утро, мистер Тальбот. Это сиденье, я так полагаю, предназначено для мисс Оутс. Что-то скакун не резв… Впрочем, это даже хорошо – значит, не понесет.
– Трудность, скорее, в том, чтобы заставить его двигаться, мадам.
Судя по всему, леди Сомерсет согласилась с этим заявлением. Я чуть не написал «кивнула», но в данном случае движение ее подбородка было равносильно благосклонному позволению всемогущего Зевса.
– Марион вот-вот выйдет. Не представляете, сколько раз… А! Вот и они.
Не помню, что сказал я, что сказала она, что сказали они…
(23)
А что же потом?
Многое забылось, вот в чем беда. Впрочем, это не так уж и важно. Записки мои будут опубликованы только тогда, когда обо всех нас уже никто и не вспомнит. На дневники тоже рассчитывать не приходится. Пролистав их, я остановился на избранных местах – у меня не возникло желания перечитывать целиком ни мои путевые записи, ни письма. Одно пришло ко мне в министерство иностранных дел совсем недавно – от лейтенанта или, точнее, от мистера Олдмедоу. Сам он уже дедушка, решил испросить для внука кое-какие одолжения. Олдмедоу давно вышел в отставку, за службу наделен был имением, к которому прикупил еще земли. Клянется, что сейчас поместье у него больше, чем весь Корнуолл вместе взятый. Письмо, да и доставивший его нескладный юнец со странным выговором, заставили меня задуматься: а что же я помню об Австралии? В основном пернатых – целые стаи изумрудных птиц, а еще белых, с желтым хохолком. Наверное, и плавание, и все остальное и вправду со мной случилось. Премьер-министр однажды заметил: «Тальбот, вы всех порядком утомили этим вашим путешествием».
