Гранд-адмирал. Том пятый - Илья Сергеевич Модус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он ободряюще положил руку на плечо мандалорца.
— Это важная победа для всех нас, — сказал он. — Я понимаю, как ты глубоко принимаешь столь большие потери среди своих. В отличие от нас, у вас не так уж много солдат в резерве. Но я верю, что ваш штурм Великой Палаты Собраний переломил хребет руководству мятежа. Так что, вскоре мы сможем как следует обогатиться за счет премиальных. Думаю, стоит, наверное, отпраздновать завоевание плацдарма. Уже завтра к нам побегут местные на полусогнутых сдаваться в плен и рассказывать как их лучше завоевать.
Ан нет.
Неприятно признавать, но Спар все же ошибался в людях.
Анилекс мерит военную кампанию совсем другими критериями, нежели чем лидер мандалорцев.
В этом и разница между ними и простыми наемниками.
Оттого и презрение к тем сородичам, которые пошли в охотники за головами или подобные им организации.
Мандалорцы воюют в первую очередь ради славы, ради защиты своего дома — награбление богатств идет уже вторым пунктом списка.
Для наемников же слава отнюдь не на первом месте.
Он стряхнул руку наемника и направился к выходу.
— Празднуйте, если хотите, — уходя, бросил он через плечо. — Мы будем зализывать раны и готовиться к следующим сражениям. Попомни мои слова: настоящая война за обладание Серенно только началась.
* * *
—… Ты вообще понимаешь, что ты сделал⁈
— Вакуума мне полные трюмы! Скажите, что это неправда⁉
— Где была твоя голова, когда ты принял это решение⁈
Как говорил один замполит: «Чем бороться и страдать, лучше просто подождать».
И сейчас передо мной в полной мере раскрывается вся прелесть этой великомудрой морали.
Относилась она непосредственно ко взаимоотношениям между мужчиной и женщиной.
Замполит, приняв на грудь, порой скатывался в философию.
И нам, молодым в то время срочникам, большинство из которых до срочной службы еще не успевали окунуться в мир за гранью платонической любви, представлялся шанс стать слушателями его сугубо прагматичной жизненной позиции.
Замполит к своим годам имел несравненно больший опыт общения с противоположным полом.
И явно знал о чем говорил.
Не верить замполиту в армии в мое время — не просто грех.
Это синоним бесцельно прожитых лет службы.
Потому что замполит учит не только Родину любить и простым языком доносит и до вчерашнего школяра, и до пастуха и до вылетевшего из института студента кто для Родины враг и почему.
Замполит — это кладезь знаний.
Непререкаемый авторитет.
А по некоторым вопросам — еще и истина в последней инстанции.
Поэтому, когда замполит говорит тебе, что: «Мужчины с Марса, а женщины — с Венеры», ты не должен задавать вопросов как одни и другие добрались до Земли в то время как космические технологии твой родины, самой могущественной державы на свете, еще не достигли подобного уровня как обеспечение массовой миграции цивилизаций.
Ты просто в это веришь.
Потому что, если не просто слушать замполита, а СЛЫШАТЬ его, то сквозь призму слов можно разобрать отголоски личного опыта.
К концу срочной службы я, например, прекрасно понимал, что замполит за свою жизнь был влюблен дважды.
Один раз в школе, и эту любовь он пронес сквозь свою службу в армии, учебу в институте.
Разбилась она о первые недели мытарств по гарнизонам, начавшихся сразу после завершения профильного образования, наскоро справленной свадьбы и по завершению первой же командировки.
Ознаменовавшей начало жизни в условиях, которые первая красавица класса, дочка интеллигента регионального масштаба, считала базовыми.
Тогда-то замполит и понял, что любил он не ту, кого видел перед собой каждый день.
А ту, кого представлял, о ком мечтал и кого боготворил.
К сожалению, реальность и представления — это совсем разные вещи.
Что и усвоил молодой лейтенант, когда новоявленная супруга покинула их тесную комнату в офицерском общежитии за время его нахождения на дежурстве по долгу службы.
Вторая избранница была уже дамой опытной в вопросах отношений с мужчинами.
И вместе с ней молодой офицер познал что такое меркантильность, прикрытая якобы «любовью».
Здесь все оказалось прозаичнее.
Так же тихо как встретились, так и разошлись.
Но каждой из этих женщин замполит был благодарен за тот жизненный опыт, который он вынес.
Нам молодым и необразованным казалось, что старый офицер просто жалуется и брюзжит на жизнь, которая у него не задалась.
Прозрение начало наступать позже — когда стали поступать письма из дома, написанные девичьими руками и каллиграфическим почерком.
После прочтения таких весточек из дома не требовалось ничего говорить или спрашивать.
Все было написано на лице.
«Не дождалась».
Первым, после солдат, это замечал замполит.
И для каждого у него находилось нужное слово.
Как ни странно, но ни одному из нас он не говорил, что «Бабы дуры, стервы» и «Она еще пожалеет, что такого парня упустила».
Замполит говорил с душой, проникновенно, принимая боль каждого защитника Родины как свою собственную.
А самое главное, сидя там, у него, с растрепанными чувствами, ты понимал, что говорит-то мужик от сердца, а не казенными фразами, в которые не веришь.
Вероятно для многих именно этот офицер стал тем самым спусковым крючком, который привел нас в Вооруженные Силы.
Я хорошо помнил его совет, когда, размазывая сопли и слезы, рассказывал свою историю.
Как носил портфель в школе, как водил в цирк и в кино, как сидели за одной партой, как на последние деньги покупал ей билет на автобус, а сам через полгорода шел пешком ночью и получал трепку за свои «гульки».
Много чего рассказывал.
И в ответ услышал ту самую фразу, которая сейчас и вертится в мыслях.
«Времена рыцарей прошли и благородные девы давно же не благородны, а порой уже и не девы».
Благородные поступки не будут оценены.
Перешагивание через себя и свои принципы — обязательно будут восприняты как слабость и ведомая позиция.
Девушка не должны нравиться из-за внешности или красоты фигуры — это лишь оболочка, которая с возрастом изменится.
Девушка должна восприниматься сердцем как больше чем друг, меньше чем идеал.
Так же как они нас оценивают по поступкам, а не только лишь по словам, так и мы должны понимать что они из себя представляют на самом деле.
Та, кто с тобой, когда ты в беде — это правильный выбор.
Та, которая поддержит в трудную минут — это правильный выбор.
Та, которая обрушивается на тебя с критикой и бросает, когда ты в беде — это был неправильный выбор.
—… Это сколько вообще мозгов надо иметь, чтобы вытворить такое⁈
— Я знала, что ты на всю голову идиот, но чтобы настолько⁈
Слушая все это, я молчал.
Голоса откровенно заставляли болеть даже не уши, а сам мозг.
Но прекращать еще рано.
Необходима нужная кондиция.
И, как ни странно, слушая все это, я пришел к выводу, что психология, по крайней мере человеческая, универсальна для обоих миров.
И для того, в котором я жил, и для того, в котором живу.
Но, несмотря на эти дикие оры, должен подметить, что…
У меня все хорошо.
Свой выбор я сделал правильно.
Не в пользу красоты, положения или сиюминутной выгоды.
А в пользу женщин, которые близки по духу.
Не скажу, что мое поведение правильное.
И даже оправдания нет.
А все вот это вот: «Ну так не было же никаких обещаний», это просто позиция слабака, который хотел бы перекинуть с себя ответственность за совершенное.
— О, какое же ты ничтожество, а⁈ Да что я в тебе вообще нашла⁈
— В моей жизни было немало идиотов, но ты среди них удерживаешь пальму первенства! Корона-то не жмет⁈
Нужно отдавать себе отчет, что ясность все же придется внести.
Честно, открыто, глядя глаза в глаза.
Недомолвки, отговорки, оправдания — это все не то.
Существуют два факта, две женщины…
И единая позиция.
Которая явно выходит за рамки приличий.
— Что ты молчишь, ничтожество⁈ Я к кому обращаюсь⁈
Занятно.
Разве может быть на полу отсека что-то достаточно интересное, чтобы смотреть туда добрых полчаса?
Впрочем, не стоит тешить себя надеждой.
Это концентрация внимания для отрешения от происходящего вокруг.
— Я отдала тебе всю себя, всю свою нежность, заботу, внимание! Я… Я полюбила тебя, сукин ты сын! А ты… Ты связался с ней⁈ Со всем
