Последний довод королей - Джо Аберкромби

— Проблемы с королем Луфаром Великолепным? — грубовато спросила Ферро.

Маг, прищурившись, взглянул на нее.

— Год назад этот болван был глупее всех в круге мира. Но стоило напялить на его голову корону и позвать толпу старых лжецов, чтобы несколько недель лизали ему зад, как маленькое дерьмо возомнило себя Столикусом!

Ферро пожала плечами. Луфар никогда не страдал недостатком самомнения, король он или нет.

— Надо получше выбирать, на чью голову напяливать корону.

— В том-то и беда, что короны должны сидеть на чьей-то голове. Лучшее, что можно сделать, это бросить их в толпу и надеяться на удачу. — Байяз хмуро взглянул на Юлвея. — Что у тебя, брат? Ты выходил за стены?

— Да, выходил.

— И что видел?

— Смерть. Много смертей. Солдаты императора заполнили западные районы Адуи, их корабли перекрыли залив. Каждый день войска подтягиваются с юга. Гурки сжимают город в кулак.

— Этого я вдосталь наслушался от недоумков из закрытого совета. Что насчет Мамуна и его Тысячи Слов?

— Мамун, трижды благословенный и трижды проклятый? Чудесный первый ученик великого Кхалюля, правая рука бога? Он выжидает. Он, его братья и сестры. У них большой шатер за пределами города. Они молятся за победу, слушают приятную музыку, купаются в душистой воде, бездельничают нагишом и предаются плотским наслаждениям. Они выжидают, когда гуркские солдаты захватят стены города, и едят. — Он поднял глаза на Байяза. — Они едят днем и ночью, открыто попирая второй закон. Бесстыдно насмехаются над торжественным завещанием Эуса. Готовятся к тому моменту, когда отправятся на твои поиски. Ради этого Кхалюль сотворил их. Они думают, что осталось недолго. Они чистят оружие и доспехи.

— Правда? — прошипел Байяз. — Будь они прокляты.

— Они сами уже прокляли себя. Но нам от этого толку мало.

— Тогда мы должны отправиться в Дом Делателя.

Ферро вскинула голову. Большая мрачная башня чем-то привлекала ее с тех пор, как она впервые приехала в Адую. Ее взгляд невольно тянулся к этому нагромождению камня, вздымавшемуся высоко и недоступно, как гора, над дымом и яростью боев.

— Зачем? — спросил Юлвей. — Ты хочешь закрыться внутри? Как это делал Канедиас, пока мы искали отмщения? Ты будешь сидеть, сжавшись, в темноте, Байяз? И на этот раз тебя сбросят вниз, чтобы разбиться о камни моста?

Первый из магов усмехнулся.

— Ты ведь знаешь меня лучше. Когда они явятся за мной, я встречу их лицом к лицу, не скрываясь. Но там, в темноте, находится кое-какое оружие. Парочка сюрпризов из кузницы Делателя для наших проклятых дружков за стенами.

Взгляд Юлвея стал еще более тревожным, чем прежде.

— Разделитель?

— Один клинок здесь, — прошептал из угла Ки. — Второй на Другой стороне.

Байяз, как обычно, не обратил на него внимания.

— Он может рассечь все, что угодно, даже едока.

— А справится ли он с сотней? — спросил Юлвей.

— Я поквитаюсь с Мамуном.

Юлвей неторопливо распрямился в кресле и со вздохом встал.

— Ну хорошо, пошли. Я войду в Дом Делателя вместе с тобой в последний раз.

Ферро облизнула губы. Мысль о том, чтобы войти внутрь, была слишком соблазнительной.

— Я с вами.

Байяз обернулся на нее.

— Нет, не пойдешь. Можешь остаться здесь и дуться. Это всегда было тебе присуще. Мне бы не хотелось лишать тебя любимого занятия. Ты пойдешь с нами, — резко сказал он Ки. — У тебя есть дело, Йору?

— Да, мастер Байяз.

— Хорошо.

Первый из магов широкими шагами вышел из комнаты, за ним семенил Юлвей, в конце устало тащился ученик. Сульфур не шевельнулся. Ферро мрачно посмотрела на него, и он усмехнулся в ответ. Его голова склонилась к обшитой панелями стене, задрав острый подбородок к покрытому паутиной потолку.

— Разве Тысяча Слов — не твои враги? — спросила Ферро.

— Мои главные, злейшие враги.

— Тогда почему ты не сражаешься?

— О, есть много способов сражаться, кроме драки в грязи.

В его глазах, одном темном, другом светлом, было что-то неприятное для Ферро. Какая-то жесткость и жажда скрывались за его улыбкой.

— Я с удовольствием остался бы и поболтал, но я должен идти, чтобы подтолкнуть колесо времени. — Он провел пальцем в воздухе, описывая круг. — Колеса должны вращаться, Малджин.

— Что ж, иди, — бросила она. — Я не стану тебя останавливать.

— Ты бы не смогла, даже если бы захотела. Желаю тебе хорошего дня. Хотя готов спорить, у тебя не бывает хороших дней.

Он неторопливо вышел из комнаты, и за его спиной щелкнул дверной замок.

Ферро пересекла комнату и открыла задвижку на окне. Один раз она уже послушалась Байяза, и это ни к чему хорошему не привело. Целый год был потрачен впустую. Теперь она должна сделать собственный выбор. Она откинула занавеси и вышла на балкон. Ветер гнал свернувшиеся листья, мелкий дождь поливал лужайки внизу. Осмотревшись, она заметила только одного часового, и тот выглядел неважно, завернувшись в плащ.

Иногда лучше воспользоваться моментом.

Ферро поставила ноги за перила, сосредоточилась и спрыгнула. Она схватилась за скользкую ветку дерева, качнулась к стволу, соскользнула по нему на влажную землю и стала пробираться за аккуратно подстриженной изгородью, прижимаясь к земле.

Она услышала шаги, потом голоса. Байяз и Юлвей говорили приглушенно из-за свистящего ветра. Черт, как эти старые идиоты маги любят шлепать губами.

— А Сульфур? — донесся голос Юлвея. — Он пока с тобой?

— А почему нет?

— Его изыскания идут в… опасном направлении. Говорю тебе, брат.

— Ну? Кхалюль не так придирчив к своим слугам.

Они удалились, и Ферро не могла их расслышать. Ей пришлось торопливо пробираться за оградой, склонившись в три погибели.

— Мне не нравится эта привычка, — говорил Юлвей. — Принимать чужой облик, менять кожу… Мерзкое занятие. Ты знаешь, как относился к такому Иувин.

— У меня нет времени думать о чувствах того, кто давно лежит в земле. Третьего закона не существует, Юлвей.

— А следовало бы. Украсть лицо другого — трюки Гластрода и его порождений — демонов. Искусство, заимствованное у Другой стороны…

— Мы должны использовать то оружие, какое можем найти. Я не испытываю теплых чувств к Мамуну, но он прав. Они называются Тысяча Слов, потому что их тысяча. Нас же только двое, и время не на нашей стороне.

— Но почему они ждут?

— Ты знаешь Кхалюля, брат. Он все делает осторожно, осмотрительно, тщательно. Он не станет рисковать своими детьми до тех пор, пока…

Глядя в щель между двумя голыми ветвями, Ферро видела, как трое мужчин миновали охранников и прошли в ворота высокой дворцовой стены. Она дала им несколько секунд, потом сорвалась с места и зашагала следом, распрямив спину, точно спешила по важному делу. Она чувствовала на себе жесткие взгляды людей в доспехах, стоящих по обе стороны от ворот, но они уже привыкли, что она входит и выходит. На этот раз они смолчали.