Главный рубильник (сборник) - Сергей Малицкий

В следующую секунду после исчезновения Флокта на приемный стол спланировал пластиковый листок с приказом о закрытии темы, подписанный координатором института. Все было кончено. Но оказалось, что и это еще не самые страшные минуты жизни!

Примерно десять минут он пребывал в шоке, затем попытался связаться с координатором. Длинноногое существо, обитающее в приемной института, прошелестело лиловыми губками, что координатор в выходные не принимает, исключений никому не делает, и что встреча с ним – сотрудником первого разряда назначена на второй день после прибытия с Лазурного берега. На слове «Лазурный» создание усмехнулось и бросило на него презрительный взгляд, демонстрирующий осведомленность о соотношении стоимости элитной путевки и его месячного жалования.

Это был коллапс. Вторая половина дня, которая отделяла его от выезда на отдых, прошла как во сне. Даже известное по лицейскому курсу правило преодоления трудностей – «плюнуть, плюнуть сверху, обернуться и плюнуть еще раз» – не действовало. Он собрал вещи, не вполне соображая, зачем набивает пакет. Ведь он ехал на полный пансион, к тому же имел два оплаченных места, то есть двойной сервис на одного. Затем бесцельно полистал какой-то журнал, зачем-то позвонил в лабораторию, хотя в выходной день там никого не было, и уже к вечеру был в блоке внешнего порта.

Диспетчер сначала удивился, что молодой человек с путевкой в элитный санаторий просит предоставить ему дешевую одноместную кабину технокласса, затем понимающе улыбнулся. Видимо решил, что чей-то богатенький перезревший отпрыск тешит себя одним из необъяснимых капризов космической богемы. Диспетчер выдал ему коричневый потертый талон и открыл дверь в транспортный коридор. Он не знает, как сейчас работают все эти пирсы, галереи и космические пристани, но тогда все было нудно и утомительно. Ему пришлось перенести полное сканирование и досмотр. Он выслушал инструкцию об опасности терроризма. Получил дюжину рекламных буклетов, повествующих о различных вариантах преодоления пространства. Вытерпел какие-то прививки. Наконец вялый охранник перестал шелестеть бумагами и толкнул пластиковую перегородку. Вот и ряд дешевых кабин. Выбрав безликую дверь с вероятно меньшим количеством граффити и выбоин, он вошел внутрь. Досыта нахлебавшись с утра неприятностей, он вознамерился отдохнуть в часы полета. Забыл главное правило невезения. Оно напоминает цунами. После того, как первая волна схлынет, идет вторая.

– Привет, гуманоид, – сказал робот-собеседник. – Причаливай. Это салон для курящих. Располагайся. Моя будка ничем не хуже остальных.

Неприятности продолжались. Похоже, что у предков были странные представления о комфорте. Только механического болтуна ему не хватало. Он бросил пакет и буклеты на пол, сел на продавленный диван, откинулся назад и закрыл глаза. Несколько часов, и он окажется в другом мире, где сможет забыться. Ужасный день порядком ободрал горло, но он почти уже проглочен. Необходимо все забыть. Ему только тридцать пять лет. С позиций галактического обывателя еще молодой человек. Крепкий парень с неплохим образованием и недюжинными способностями. Он попытался закрыть глаза и уснуть. Еще немного, и свежий морской воздух ударит в лицо. Все отлично. Все отлично. Все отлично. Ну что еще там?

Оказалось, что следы в виде бесчисленных надписей, наклеек и кнопок видеоглюков можно оставлять не только на стенах, полу и потолке кабины, но и в личности робота-собеседника. Конечно, никакой личности робот-собеседник в себе содержать не мог. Он был электронной игрушкой. Межпространственное движение кабины задавалось при отправлении и происходило в автоматическом режиме. Она двигалась как скоростной лифт. Это сравнение было бы особенно точным, если бы лифт оставался неподвижным, а здания и этажи растворялись и появлялись поочередно вокруг него. Это и есть ноль-пространство. Теперь об этом сказано в любом учебнике? Значит, теперь об этом знают больше. Но тогда считалось именно так.

Во избежание чувства одиночества, клаустрофобии, наконец, символизируя заботу о пассажирах, в старых кабинах еще оставались роботы-собеседники, способные поддерживать беседу, веселить, рассказывать анекдоты, предлагать музыку. Ненавязчивый сервис легко пресекался нажатием на клавишу. Уже тогда он уходил в прошлое. На полке возле приемного окошка такого робота обычно торчал десяток разноцветных стержней, каждый из которых был способен кардинально изменить голос, виртуальный пол, характер и словарный запас электронного собеседника. Вряд ли одним из вариантов мог оказаться образ наглого подростка, не страдающего необходимостью соблюдений правил приличия.

– Э! Не спать! – властно потребовала механическая кукла. – Вот прибудешь в следующее стойло, отоспишься. Я изнываю в одиночестве, а он разлегся и собрался отключиться. Не выйдет.

– Заткнись, – устало сказал он.

– И не подумаю.

– Лучше заткнись, – снова сказал он.

– Чем лучше?

Это начинало заводить. Только механического хамства ему не хватало. По вибрации кабины он понял, что выйти уже не удастся.

– Мне нужно отдохнуть, поэтому я прошу тебя заткнуться, – попросил он, с трудом сдерживая рвущееся наружу раздражение.

– Что-то ты не похож на изможденного жизнью, – хихикнул робот.

– Ты меня видишь?

– Да, и имей это в виду, когда захочешь потеребить свой отросток, уж этого я без комментариев не оставлю, – ответил механический собеседник.

– Как тебя зовут? – спросил он, вставая и осматривая полусферический кусок железа, установленный в стене кабины напротив дивана. Все стержни оказались на месте, а в приемное окошко кто-то забил самодельную трубку. Хорошо забил. Расклинил спичками и обломал вровень с поверхностью. Без штопора нечего и думать ее выковырнуть. Наверное, курсанты резвились. Нет, подумал он сразу, этой железке его из себя не вывести.

– Как тебе нравится. Можешь называть меня – приятель, можешь – парень, но если хочешь, чтобы наша беседа не выходила из интеллигентного русла, тогда имей в виду, что я тебе никакая ни лапочка, и ни дружок, понял?

– Понял.

– Тогда давай знакомиться.

Болезненно заломил затылок.

«Белка, – подумал он. – Как ты могла пить эту дрянь?»

– Имени ты от меня не дождешься.

– Зачем мне твое имя? – спросил робот. – У меня есть свое. И вот ты его от меня точно не услышишь. Ты понял, рыжий?

– Значит, ты меня видишь?

– Во всех спектрах.

– И что я сейчас делаю?

– Стоишь посередине кабины и пялишься на приемное устройство. Не надейся, личность ты мою не изменишь. Процессор вставлен надежно. И не пытайся набрасывать на меня всякие тряпки, все равно не найдешь, где стоят объективы.