Северная сторона сердца - Долорес Редондо

— Самеди был здесь? Он видел, что случилось с девочками?

— Нет, он здесь не бывает.

— Кто этот мертвый тип наверху?

— Питт, брат Винса. Он должен был следить за девочками. Он сказал, что у него не было времени спасти их, но Лен очень разозлился. Он застрелил Питта.

— А этот? — Дюпри указал на тело, плавающее лицом вниз возле лестницы.

— Это Винс, мой приятель.

— И твой друг так обрадовался, что даже принялся насвистывать, увидев, как Лен прикончил его брата?

— Они не очень ладили, — сказал Доминик в качестве объяснения.

— Значит, это Лен снаружи…

Доминик слабо кивнул. Дюпри чуть наклонился и увидел, что на столе образовалась лужа крови и стекала по краю, находившемуся почти на одном уровне с водой.

— Лен и Винс привезли сюда девочек, а мы должны были дождаться, когда перевезти их будет безопасно; сейчас на дорогах полиция, армия, даже морские пехотинцы…

— Кто отвечает за такие перевозки? — спросил Булл.

— Когда они решают, что пора, предупреждают Лена.

— Как с ними связаться?

— У Лена есть специальный телефон, он всегда носит его с собой. Но с него нельзя позвонить. Они связываются сами.

Амайя вышла из домика, шагая по воде. Тело Лена выглядывало из воды в нескольких метрах от входа. Она обыскала его одежду, пока не нащупала телефон. Вытащила его из кармана жилета и с опаской смотрела, как из него вытекает грязь.

Вернувшись назад в дом, Амайя попыталась включить его, но безуспешно.

— Внутрь залилась вода, — сказала она.

Дюпри тяжело вздохнул.

— Другого способа связи нет? — спросил Булл.

— Не знаю, — ответил Доминик. В это мгновение у него кончились силы.

— Ты говоришь, что Самеди сюда не приезжал. А не знаешь, сообщил ли им Лен о том, что случилось с девочками? — спросил Дюпри.

— Да, Лен сказал ему, что улов пропал и что во всем виноват Питт.

Трайтер, молчавший все это время, с досадой повторил слова Доминика:

— Улов…

Они услышали мотор возвращающегося «Зодиака», и Амайя подошла к окну.

— Они везут девочек! — воскликнула она.

Дюпри опустился на стол у ног Доминика. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.

— Как раз вовремя, — сказал трайтер, вытаскивая из-под повязки испачканные кровью руки. — Мистер Доминик только что умер.

* * *

Трайтер суровым взглядом остановил ловцов креветок, которые принялись возмущаться, когда Дюпри объявил, что они забирают с собой труп Медоры.

Память о шести мертвых девочках, которых они оставили в охотничьем домике, весила гораздо больше, чем легкое тело Медоры, которое завернули в пододеяльник, найденный наверху.

Сестры Джейкоба не сказали ни слова с тех пор, как их вытащили из тайника в кладовке. Они не ответили Джонсону и Дюпри, когда те принялись их расспрашивать, видели ли они еще какую-нибудь девочку или, может быть, помнят что-нибудь из того, что говорили их похитители. Они сидели, взявшись за руки, и лишь кивали головой в знак согласия или несогласия. Младшей было лет восемь или девять; старшей — около двенадцати. Обе были очень хорошенькие: младшая более бойкая, старшая скорее меланхоличная. И обе очень напуганные.

Уже сидя в «Зодиаке», Амайя заметила, что девочки не отводят глаз от маленького безжизненного тела Медоры. Она встала, прошлась по лодке и села между мертвой Медорой и девочками.

— Аня — королева Луны, а Белла по-итальянски означает красавица, — сказала она, к недоумению девочек.

Затем отстегнула бронежилет, просунула руку под одежду и расстегнула рубашку, краем глаза заметив, как уставился на нее Шарбу. Вытащила маленького оранжевого дракончика и показала девочкам.

— Это Джейкоб послал меня за вами.

— Ух ты! — воскликнули обе девочки, увидев игрушку.

Аня вырвала дракончика из рук Амайи, перевернула и прочитала имя брата.

Девочки засмеялись и заплакали одновременно, бросились к Амайе и обняли ее, чуть не опрокинув, а Амайя старалась удержать их, не повалившись на мертвое тело. Все смотрели на них, пораженные реакцией девочек.

— Где Джейкоб? Как бабушка с дедушкой? — спрашивали девочки наперебой.

— Все в порядке.

— Но дедушка…

— Мы отвезли его в больницу, и он обязательно поправится. Они там все вместе, и мы отвезем вас туда, как только сможем, — успокоила их Амайя. — Джейкоб сказал, что ваши родители работают в Батон-Руже.

Девочки кивнули.

— Мы знаем номер их рабочего телефона, — сказала Белла, старшая.

— Сейчас очень сложно дозвониться по телефону, но мы разберемся.

Дюпри вопросительно посмотрел на Амайю. Та в свою очередь посмотрела на девочек.

— Мне нужно знать, не обижали ли вас эти люди, не давали ли они вам какие-нибудь лекарства…

— Они очень нас напугали, — призналась Аня.

— Ну, это понятно. Я думаю, вы очень храбрые девочки, потому что этих парней испугался бы кто угодно. Я их видела: один довольно толстый и постарше, другой светловолосый, третий лысый, а четвертый очень высокий. Всего четверо. Кто-нибудь еще там был?

— Нет.

— А вы видели других девочек?

Сестры Джейкоба переглянулись. Аня вроде кивнула, но Белла сказала:

— Нет, больше никого не было.

Когда Джонсон и Шарбу доставили девочек, Амайя сразу же обратила внимание на то, что их длинные волосы были чистыми и блестящими, как будто их только что расчесали, к тому же некоторые пряди были заплетены в тоненькие косички, которые спадали с макушки и лежали поверх распущенных волос.

— Вы сами причесывались?

— Нет, — ответили они очень тихо и наклонились вперед, словно желая, чтобы другие их не услышали.

Амайя сделала то же самое, пытаясь угадать, кто мог причесать их. Она с трудом представляла, что один из этих ублюдков взял на себя труд заплести косички.

— Это лютины, — сказала Белла. — Они причесывали нас, пока мы спали.

— Лютины любят заплетать волосы, — убежденно заверила Аня.

Амайя вздохнула, обдумывая, как им ответить.

— Лютины были там с вами? Вы их видели?

Девочки отрицательно покачали головой.

— Мы слишком взрослые, их могут видеть только маленькие дети, но мы слышали, как они смеются, а еще они расчесывали нам волосы, — ответила Аня, поправляя прическу.

— А они с вами разговаривали? — осторожно спросила Амайя.

— Они не разговаривают, только смеются и зовут поиграть. Разве ты не знаешь, кто такие лютины? — спросила Аня так, словно подобное невежество было редкостью.

— Да, я знаю, кто это. В том месте, где я родилась, их называют майру; это духи детей, умерших некрещеными.

— Ты когда-нибудь их видела, когда была маленькой? — спросила Белла.

Шарбу, сидевший неподалеку, не проронил ни слова.

— Что-то припоминаю, — задумчиво ответила Амайя. — Когда была совсем маленькой, я очень любила гостить у бабушки Хуаниты. У нее был большой дом, но она использовала только первый и второй этажи. Помню, там была еще одна маленькая девочка, моя ровесница. Она ждала меня на лестнице, ведущей