Полная история христианской церкви - Александра Бахметьева

Все это было далеко от духа истинной христианской Церкви, а потому был неизбежен разрыв с Востоком, ибо именно Греческая Церковь при всех смутах, обуревающих ее, при всех уклонениях от истины отдельных личностей, увлеченных еретическими мнениями, верно хранила истину. Этот разрыв мог даже представляться желательным для пап, но требовалось, чтобы сам Восток дал повод и чтобы на Западе появилась сила, на которую папа мог бы надежно опереться. Все это в конце концов представилось.

В то время, когда владычество восточных императоров стало таким шатким в Италии, они вдобавок ко всему настроили против себя народ, покровительствуя ереси. Когда император Филиппик (Филипп Бардан, 711–715 гг.) прислал в Рим повеление удалить из Церкви изображения отцов Шестого Собора, то в Риме произошло волнение и народ объявил, что не хочет признавать еретика императором. Волнение еще больше усилилось, когда до Рима дошли указы Льва Исаврянина против икон. Вспыхнуло восстание, грозившее положить конец владычеству византийских императоров в Италии, где им принадлежали Равеннский экзархат, Римская область, Неаполь, Амальфи и Гаета с их округами, Апулия, Калабрия и Сицилия с соседними островами. Этим волнением хотел воспользоваться король лангобардов Люйтиранд, но папа Григорий II, опасаясь больше власти лангобардов, чем власти Византии, усмирил народ и тем сохранил пока еще для Византии ее области. Но в письмах он резко укорял императора за его действия. На эти письма император отвечал столь же резко, и отношения между Римом и Константинополем стали очень враждебными. Еще резче, еще сильнее своего предшественника действовал папа Григорий III (731–741). Он созвал в Риме Собор и предал анафеме иконоборцев. Император грозил низложить его, но римский народ встал за своего епископа, низверг статуи императора и хотел идти войной на Константинополь. Папа удержал ярость народа, но позволил итальянским подданным императора не платить ему дани, как еретику. Лев послал флот в Адриатическое море, чтобы смирить непокорных, но флот его погиб от бури. Тогда он отомстил папе тем, что отделил Южную Италию и Иллирик вместе с епархиями Ахайи и Пелопоннеса от Римской митрополии, причислил их к округу Константинопольского патриарха и лишил папу доходов с богатых поместий, дарованных некогда Римскому престолу Юстинианом и его преемниками. Это было крайне неприятно папе, но в то же время иконоборческие смуты содействовали усилению его духовного значения. Между тем как на Востоке духовенство было поставлено в тяжелую необходимость или угождать еретику-императору, или жертвовать жизнью, свободой и своим участием в церковных делах, папа в Риме мог почти безопасно стоять за истину, так как он не находился под непосредственной властью императора. Тогда уже не только на Западе, но и на Востоке стали обращаться к нему за помощью, видя в нем представителя и сильного защитника истинного учения Церкви.

Лангобарды, однако, отнимали у Византии город за городом и грозили Риму. Тогда папа решил обратиться за помощью к вождю франков.

В VIII веке короли Франции из дома Меровингов, наследники Хлодвига, мало походили на своего воинственного предка. Не являлись они на поле брани во главе войска, мало занимались делами правления, многие из них отличались и дегенеративностью и, нося лишь звание короля, предоставляли всю власть главному вельможе, палатному мэру, или майор-дому. Мэр Карл Мартелл, знаменитый победой над сарацинами, правил Францией мощной рукой и самовластно распоряжался даже делами и имуществом Церкви. Папа Григорий III обратился к нему, прося его помощи против лангобардов, и прислал ему ключи от гробницы св. Петра и звание римского патриция. Только византийский император, как владыка Рима, имел право давать это звание, но папа уже не считал нужным щадить его, надеясь найти себе опору в сильном вожде франков. Однако Карл Мартелл не захотел нарушить мира с лангобардами и стал вести с ними переговоры. Вскоре он умер, и в том же году (741) скончались и папа Григорий III, и Лев Исаврянин. Наследник Льва, Константин Копроним, еще сильнее, чем отец, отстаивал иконоборческую ересь, и отношения между Византией и Римом совсем прервались.

Преемник Григория II, Захария (741–752), умел жить мирно с лангобардским королем и даже получил от него в дар четыре города, отнятые у византийского императора. Это положило начало папским владениям в Италии. Особенно важной для папства стала услуга, которую папа Захария незадолго перед смертью оказал вождю франков. Сын Карла Мартелла Пипин наследовал власть и сан отца. Под его твердым правлением франки почти забыли, что у них есть законный король Хильдерик. Но Пипину захотелось к власти присоединить и королевский титул. Желая в глазах народа узаконить свой поступок благословением высшей духовной власти, он послал спросить у папы: не надлежит ли тому, кто имеет королевскую власть, носить и королевский титул? Папа Захария отвечал утвердительно. Он отрешил франков от присяги в верности законному королю, которого насильно заключили в монастырь, и повелел им признать царственным дом Каролингов, то есть наследников Карла Мартелла, которые стали вместо Меровингов именоваться старшими и любимыми сынами Церкви. Некоторые историки полагают, что помазание Пипина на царство совершал Вонифатий, апостол Германии.

Прошел год. В 752 году лангобарды опять грозили Риму; папа Стефан, тщетно обращаясь за помощью к византийскому императору, отправился сам во Францию просить помощи Пипина. Там в монастыре св. Дионисия близ Парижа он возложил на его главу королевский венец и получил от него обещание, что земли, которые удастся отнять у лангобардов, будут переданы римскому престолу. В 754 году Пипин действительно прибыл в Италию и во главе сильного войска осадил столицу лангобардов Павию. Король лангобардов обещал очистить экзархат и передать его папе. Но едва Пипин удалился, как лангобарды снова окружили Рим. Папа писал во Францию отчаянные письма и наконец отправил к Пипину письмо от имени самого апостола Петра, в котором будто бы сам апостол умолял своих любимых сынов франков спасти его город и достояние от разрушения и разграбления, обещая за помощь и небесные, и земные блага и грозя вечными мучениями в случае отказа. Пипин вторично перешел Альпы, победил лангобардов, обложил их данью и, отняв у них области, составлявшие экзархат, торжественно подарил их святому Петру, или папе как его наместнику. Константин Копроним потребовал возвращения себе этих земель, то есть своего достояния, но Пипин отвечал, что имеет полное право располагать тем, что отнял у врагов силой оружия; что проливал кровь своих воинов не за греков, а за апостола Петра и что не отнимет у апостола того, что подарил ему для отпущения грехов и спасения души. Византийский император должен был удовлетвориться таким ответом, потому что не имел возможности возвратить себе отторженные области, которые стали называться имуществом святого Петра, или церковной областью. Папа дал Пипину и его сыновьям знаки римского патрициата, смело присвоив себе права восточного императора, которого он мог уже не опасаться, опираясь на могущественное покровительство франкских королей.

Альбрехт Дюрер, ператор Карл Великий

Лангобарды были все еще опасными соседями, но сын Пипина, Карл Великий, окончательно сокрушил их владычество в Италии, сам принял звание короля лангобардов и при этом еще больше расширил владения римского престола. Папой был тогда Адриан I (772–795). Карл торжественно положил на гробницу св. Петра дарственную запись, закрепляющую за папским престолом владение Римской областью и некоторыми городами, принадлежавшими прежде Византии или лангобардам. Полагают, что в числе их были Болония, Феррара, Анкона, но достоверно не знают и до сих пор, что именно перечислено в дарственных грамотах как Пипина, так и Карла, потому что эти грамоты очень скоро оказались утраченными или скрытыми. Думают, так произошло не случайно, а при участии самих пап, которые пожелали придать этим актам другое значение, чем то, которое они действительно имели. Папы старались утвердить мнение, будто Пипином и Карлом не дарованы, а возвращены области и права, которыми римские епископы пользовались с самых давних времен. Они старались упрочить свое величие предъявлением давних вымышленных прав. Для этого была пущена в ход выдумка о дарственной грамоте императора Константина Великого. Уже Адриан в письме к Карлу упомянул об этой дарственной грамоте, которою Константин, в благодарность папе Сильвестру (от которого якобы принял крещение) уступал ему и его преемникам на папском престоле все свои права на Рим и на всю Италию, вследствие чего сам решился основать для себя новую столицу на Востоке.

Поверил ли этой басне Карл Великий или нет, только представленный ему пример Константина не побудил его уступить папе своих государственных прав на итальянские области, как не уступил их и Пипин. Папы получили только право пользоваться доходами с так называемой церковной области и принимать некоторое участие в назначениях на судебные должности. Но высший надзор за делами, собственно управление, был в руках наместников (missi domini), которых франкские короли держали в Риме и в других городах. Папы, как и другие подданные, должны были присягать в верности государю. Таким образом, папы сначала нисколько не были полными владельцами и государями церковной области и только позднее достигли этого. Но в отношении к восточным императорам папы сделались с этих пор вполне независимыми. Они стали говорить смелее, опираясь на свое новое величие, и с каждым годом предъявляли все больше и больше притязаний на главенство во всей Церкви. Когда в 787 году папу Адриана I известили о созвании Седьмого Вселенского Собора, приглашая принять в нем участие, то он в своем ответе ясно выразил притязания на главенство, повелительно требовал возвращения Иллирика, укорял за назначение патриархом Тарасия и в назидание Востоку указывал на покорность франкского короля папскому престолу — покорность, якобы за которую Господь наградил его победами. Но, как и прежде, притязания эти не были признаны Востоком.