Религия славян и её упадок (VI–XII вв.) - Генрик Ловмянский

(лицами). Древнейшим памятником такого типа считается миниатюра 12 века, иллюстрирующая хронику Исидора из Севильи (Национальная Библиотека в Париже rps 7135). Не знал более ранних изображений Соколовский (М. Sokolowski. Przedstawlenie Trojcy о trzech twarzach na jednej glowie w cerkiewkach wiejskich na Rusi // Sprawozdania Komisji do badania historii sztuki w Polsce 1. — Krakow, 1879. S. 43–50), не знал их и более поздний исследователь Кирфель (W. Kirfel. Die Dreikopfige Gottheit. Archaologisch-ethnologischer Streifzug durch die Ikonographie der Religionen. — Bonn, 1948. S. 148, гравюра 151 в таб. 53), который располагал обширным иконографическим материалом. В действительности и эта миниатюра представляет фигуру с двумя головами Отца и Сына (анфас), третью же голову св. Духа — невидимую на гравюре — исследователи только предполагают за двумя другими головами. Предположение это неудачное, так как триглавые (с тремя лицами) изображения сверхъестественных существ, как правило, показывают одну голову (лицо) анфас, а две боковые в профиль. На указанной гравюре св. Духа символизируют два крыла по бокам двуглавой фигуры, а также ореол, окружающий обе головы (в более поздней иконографии св. Духа представлял голубь, возносящийся над головами Отца и Сына). Поэтому древнейший приведенный Кирфелем (S. 149 и гравюра 154) пример трехглавой Троицы следует признать миниатюрой из глаголического молитвенника рубежа 13–14 веков. Исходя из отсутствия доказательств существования уже в 10 веке триглавой модели св. Троицы, мы должны признать концепцию Триглава собственным вымыслом славян, которые пользовались в интерпретации св. Троицы тем же способом мышления, что и более поздняя христианская иконография.

525

Как утверждает Петтаццони (Pettazzoni. Wszcchwiedza bogow, passim. S. 217): «многоглавость фигур богов — это наивный способ выражения божественного всевидения». В отношении славян автор глубоко ошибался, не отдавая себе отчет во вторичном происхождении концепции многоглавости сверхъестественных существ у этого народа.

526

Helmold, cap 84. S. 160. Автор интересовался явлением многоглавости сакральных изображений, однако ни одного конкретного примера он не привел. Не потому ли, что, кроме Триглава и фетишей, многоглавых фигур не было? Столь же осторожной интерпретации с точки зрения культа требуют многочисленные деревянные, каменные и металлические фигуры, находимые археологами, см. их перечень в: J. Herrmann. Geistige и kult.-rel. Vorstellungen, см. выше; Die Slaven in Deutschland. — Berlin, 1970. S. 252 n.; вообще можно исключить славянское происхождение каменных и металлических фигур, поскольку письменные источники в один голос свидетельствуют, что идолы и фигуры, используемые славянами для культовых целей, делали из дерева. Деревянные же фигуры могут приниматься во внимание как предметы культа, но не обязательно в качестве богов, так как вероятны и две другие возможности, что это были амулеты или же изображения умерших предков, которые ставились на столбах и в культовых местах возле кладбищ. Возникает вопрос, не отражала ли многоглавость также и верование в множество человеческих душ?

527

Labuda, см. выше. S. 465 nn; Pettazzoni. Op. cit. S. 225.

528

По мнению Брюкнера (Bruckner. Mitologia slowianska. S. 131), многоглавость богов была у славян более поздним явлением, которое получило развитие под влиянием Триглава. Это возможно, если многоглавость у славян вообще получила развитие.

529

Этому походу посвящена работа: О. Eggert. Die Wendenzuge Waldemars 1. und Knuts 6. von Danemark nach Pommern und Mecklenburg // baltische Studien N. F. 29. — Stettin, 1927. S. 53–82 (passim). См. также: Я. П. Зинчук. Борьба западных славян против агрессии немецко-датских феодалов в конце 12 века // Ученые записки Института славяноведения. Т. 18. — М., 1959. S. 250–291.

530

О Книтлингасаге см.: J. de Vries. Altnordische Literaturgeschichte 2 (изд. 2). — Berlin, 1967. S. 300–302. Этот источник заканчивается 1187 годом, так как, по-видимому, до этого года доходит использованный источник, который возник, наверное, еще в 12 веке. В то же самое время заканчивается и повествование Саксона. Автор определяет этот общий источник как хронику (С. 276).

531

Саксон пoдрoбнo описал арконский храм и находящийся в нем единственный (по мнению автора) идол, см.: Saxonis. Gesta Danorum (rec. J. Olrik et H. Raeder) 1. — Hauniae, 1931. S. 464 — lib. 14, cap. 39, 2: «В середине города у них была площадь, где можно было видеть деревянный храм изысканнейшей отделки; не только великолепие убранства, но также помещенные там статуи заслуживают почтения. Внешняя сторона здания блистала четким рельефом, содержащим формы различных вещей, изображенных в грубой и неизящной манере. Для собирающихся войти в него был открыт один вход, а само святилище закрывал двойной ряд оград, из которых внешний, защищенный стенами, был покрыт красной крышей, внутренний же, опираясь на четыре косяка, блистал, вместо стен, висящими покрывалами и не имел с внешним никакого сообщения, кроме крыши и кое-какого наборного потолка». Далее (cap. 39, 3. S. 465) следует подробное описание идола: «В здании стояла огромная статуя, превосходящая своей величиной всякий внешний вид человеческого тела, достойная удивления из-за своих четырех голов и стольких же шей, к которым, как можно было видеть, относились две груди и столько же спин».

532

Так считал Нидерле (Niederle. Op. cit. S. 98), что на сей раз принимал и Брюкнер (Bruckner. Mitologia slowianska. S. 36, 71, однако он считал самого Перуна сокращенным именем. Против этого высказался Урбаньчик (S. Urbanczyk. Perenut // SSSlow. 4. S. 231). Автор (S. Urbanczyk. Religia. S. 39) признавал идентичность трех имен Саксона и Книтлингасаги.

533

(Saxonis Gesta Danorum) rec. et ed. J. Olrik et H. Raeder. — Hanniae, 1931. S. 474 — lib. 14, cap. 39, 38.

534

Saxo, 1. Cit: «Эта деревня была знаменита зданиями трех могущественных святилищ, достойных внимания из-за блеска местного искусства; в них частные боги достигли почти такого же почета, каким обладали у арконесцев боги общественные».

535

Saxo 14, cap. 39, 39. S. 474: «Больший храм ограничивался серединой своего входа, но оба закрывались вместо стен пурпурной тканью, причем вершина крыши была обозначена лишь колоннами».

536

Saxo, 1. Cit.: «Ибо ласточки, которые строили гнезда в чертах его лица, наваливали на его же груди густой слой помета».

537

Saxo 14, cap, 39, 39. S. 466: «Это божество имело во множестве мест много святилищ, управлявшихся жрецами меньшего достоинства и власти».

538

Брюкнер (Bruckner. Mitologia stowianska. S. 128), идентифицируя Черноголового с Триглавом,