Магия Калипсо - Кэтрин Коултер

Поскольку все внимание Дианы было направлено на поиски Лайонела, то она машинально кивала в ответ на слова Дюпре. Его это, разумеется, очень устраивало, так как он не предполагал, что мысли ее далеко отсюда. Его, правда, удивило, когда леди начала соглашаться с комплиментами в свой адрес, и в целом ее поведение показалось ему многообещающим. Леди Дэнверс дала ему верное направление. Годами отточенным приемом он повел Диану, вальсируя, в угол бального зала, за большой папоротник в вазоне. Жаль, подумал француз, что в этом мерзком заведении нет балкона.

Диана вернулась к реальности, когда ее ноги вдруг перестали двигаться в танце.

— Почему мы остановились, месье? Музыка еще не кончилась.

Он что-то пробормотал в ответ на воркующем французском и провел пальцем по ее щеке и ниже, по шее.

— Такая мягкая и такая упругая, — продолжал он говорить по-французски, удивляясь необразованности девчонки.

Диана сделала вид, что не поняла его прекрасных слов. Затем она посмотрела на Дюпре, слегка наморщила лоб и проговорила:

— Мягкая и упругая? Так говорят о тропических цветах.

— Ах, голубка моя, ваш аромат, такой сладкий, такой seduisante…

— Какой-какой? От меня как-то не так пахнет?

— Да нет же! — Он пробормотал еще несколько слов по-французски, и Диана с поразительной точностью угадала, что на этот раз это не комплимент.

Дюпре вытянул руки вперед, к ней, его пальцы оказались всего в дюйме от ее груди. Девушка отступила назад и почувствовала, как ее накидка коснулась листьев папоротника.

— Такой цветок уже пора срывать, не так ли, ma petite?

— Нет, — ответила она. — Сейчас пора принести мне бокал самого легкого пунша.

Дюпре нахмурился, но продолжал настаивать:

— Ваше тело расцвело и созрело для меня. Я дам вам наслаждение, которое…

— Глупости! Простите, месье, но вы чрезвычайно навязчивы. Я хочу вернуться к тетушке.

Униженный месье Дюпре с подозрительно красным лицом был вынужден проводить неотесанную девицу к ее родственнице. Затем он направился к леди Дэнверс. Поскольку она превосходно владела французским, Дюпре собирался поговорить с ней предельно откровенно.

— Почему ты пошла танцевать с этим человеком? — потребовала Люция ответа, пока Диана отчаянно обмахивалась рукой.

— Чтобы позлить Лайонела, но он меня не видел. Он такой…

Люция улыбнулась. Не будь Диана такой открытой…

— Да, он такой.

Весь вечер Лайонел провел за картами, пока не наступило утро и не пришла пора провожать дам домой. По-видимому, он ничего не знал о выходке Дианы и заговорил, лишь когда они подъехали к дому Люции. Молодой человек помог тетушке выйти из экипажа, затем проговорил, едва взглянув на Диану:

— Надеюсь, сегодня мне не грозит растяжение? Вы не снимали туфель?

— Они мне велики и все время спадают.

— Это невозможно! С девушки ваших размеров… Идемте, Диана. Я хочу завтра встать без головной боли и расстройства желудка.

— Никак не можете оправиться от последствий вашей интрижки?

— Нет, — ее язвительный тон заставил его ответить ей тем же, — я намерен продолжить ее, как только избавлюсь от вас.

Она опять высказала сомнение в его законнорожденности, прибавив к этому его явное сходство с упрямым родственником лошади.

Лайонел рассмеялся и прошептал ей на ухо:

— Ревнуете, мисс Саварол?

— Месье Дюпре сказал, что я вполне созрела, — заявила она. — Это было, когда он отвел меня за папоротник.

Он прищурился и поджал губы, а Диана, невозмутимая, как дочка викария, опустила глаза, чтобы граф не увидел в них насмешливых искорок.

— Вы ослушались меня.

— Ой, я так устала… — зевая, сказала она.

— Я внесу эту вольность в мой список. Вы еще получите от меня шлепок ниже спины.

Его пальцы задрожали, что не вязалось с выбранным им стилем поведения, и, не оборачиваясь, он пошел прочь.

Лайонел с трудом поборол обуревавшие его чувства. От Лоис он ушел только утром, оставив все силы на скомканной постели. На ее лице играла улыбка, и Лайонел остался доволен собой.

Эта интрижка доставляет удовольствие, поэтому граф может собой гордиться. Он был прекрасным любовником, женские стоны и вскрики лишь разжигали его страсть. Когда Лайонел ласкал восхитительную грудь Лоис, перед ним стояло лицо Дианы. Это было невыносимо! Укладываясь в домашнюю постель, граф представил себе, как стонала и кричала бы от наслаждения Диана, если бы он с ней занимался любовью.

Вот болван!

Она, скорее всего, завопила бы… «Свинья…» — так она назвала бы его. Она, наверное, стала бы бить его по рукам, если бы он попытался ласкать ее, ей была бы противна даже мысль о том, как его язык ласкает каждый дюйм ее тела…

Что же происходит с ним? Он ведь достаточно устал и слишком увлечен своей новой интрижкой, чтобы возбуждаться от мысли о трепещущей обнаженной груди Дианы.

Целомудренной Диане были неведомы тайны любовных интрижек и плотской любви. Она просто ощущала прилив жизненных сил, когда находилась рядом с Лайонелом. Ее это удивляло, так как они почти ничего не знали друг о друге, а перемирия их были настолько коротки, что даже поговорить не было времени.

Про себя девушка отметила, что говорить просто так — скучно, обмениваться оскорблениями куда веселее, а Лайонел к этому располагает.

Засыпая, она опять затосковала по дому.

— Ты могла бы хоть притвориться, что получила удовольствие!

Шарлотта покорно погладила мужа по спине.

— Бог свидетель, когда-то ты умоляла меня об этом! Уж не планируешь ли ты изменить мне, как Лайонелу?

Плавный ход ее мыслей прервался. Она застыла, ощутив его на себе.

Шарлотта пришла в ярость и собиралась высказаться, но он уже вошел в нее, пробормотав хриплым, злым голосом:

— Ты родишь мне наследника прежде, чем заведешь любовника, черт тебя подери!

— Да, — сказала она в момент наивысшего наслаждения. — Ты получишь своего наследника, но после этого и близко не подойдешь к моей постели!

Он застонал, чувствуя себя самым большим дураком в мире. Жена подождала, пока он успокоится и ляжет рядом.

— Думаю, дорогой Дэнси, что моим первым любовником станет Лайонел. Он такой восхитительный, огромный… А как он сложен! У него необыкновенно красивый рот, а руки…

— Лайонел теперь к тебе и близко не подойдет, Шарлотта. — Дэнси слишком устал от этого опостылевшего и несуразного брака, чтобы злиться. Из-за женщины он потерял друга, а она оказалась не такой, какой он себе ее представлял. Боже, какого же он свалял дурака!

— Вот увидишь, — заявила она и зевнула ему в лицо.

— Скучно с тобой, милая женушка. Пойду-ка я завтра в театр. Неделю назад я видел там прелестное создание. Я думаю, она мне подойдет.