Босиком по осколкам - Яра Вольцева, Анна Сафина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После пар выхожу расслабленная, ведь ни Семы, ни Кирилла весь день на горизонте видно не было.
– Слушай, что у нас завтра? Матеша? – дергает вдруг меня на себя Мила, в панике смотря мне в глаза.
Мы в этот момент стоим в холле здания университета, повсюду слоняются толпами остальные студенты. Кто в запаре с учебниками, кто на расслабоне с кофе в руках. От столпотворения у меня слегка кружится голова, так что я непонимающе смотрю на подружку.
– Списать дашь? – ах, вот оно что.
Можно было с этого и начинать. Закатываю глаза и киваю, тяну ее в сторону выхода. Не терпится глотнуть свежего воздуха.
– Терпеть не могу эту тетку, могла бы и понять, что нам ее интегралы и законы, как его, Ома, не понадобятся, тоже мне, пф, – смешно болтает головой и кривляется подружка, голосом и поведением имитируя преподавательницу по высшей математике.
– Это из физики, – улыбаюсь, хотя не удивлена, что она перепутала.
– Неважно, – закатывает она глаза, а затем, когда мы выходим на крыльцо нашей альма-матер, выражение ее лица становится удивленным: губы формой «о», глаза навыкате и восхищены.
Я еще не повернулась, но уже со стопроцентной гарантией могу сказать, что этот ее взгляд связан с каким-то парнем. По-любому, какой-то мачо-мажор. Вот только когда оборачиваюсь, реальность обрушивается на меня, словно ушат ледяной воды мне на голову опрокинули.
– Розы для экзотической красотки универа, – тычет мне в лицо своим алым букетом Кирилл Соловьев, сияя голливудской улыбкой, затем нюхает его сам и зачем-то делает акцент на количестве: сто одна штука, ровно.
– И одна белая в центре, – восхищенно щебечет рядом Милка, которая еле может удержать свои руки от букетища.
Смотрю на пафосного парня, этот его презент и кривлюсь. Боже, какая банальщина. Интересно, с другими это срабатывает, и они тают от его жеста и трат? Видно, все мои мысли отражаются на моем лице, раз улыбка моментально слетает с его физиономии. Все же большой контраст с Семеном. Тот хотя бы делал подарок из искренней симпатии ко мне, а не странного порыва, что я не могу пока прочитать. Не вижу в глазах Кирилла большой тяги ко мне, прекрасно видела, каких девушек он предпочитает, я не в этой весовой категории. Да и не желаю быть в ней, моя ниша – это моя ниша, спокойная, без эксцессов и потрясений в виде ночных гонок.
– Ясно, мимо, – тут же морщится парень и кидает прицелом букет в сторону мусорки.
Мила ахает, наблюдая за падением роз, я же скрещиваю руки на груди. Выразительно приподнимаю брови, наблюдая за тем, как пристально он смотрит за моей реакцией. Но ее не следует, я просто равнодушно продолжаю стоять и не дергаюсь. И его это тоже не устраивает. Губы поджимаются, нос слегка морщится, на лбу появляются легкие морщинки.
– Уйди с дороги, – вздыхаю и тяну Милу вниз, спускаться уже по ступенькам и к остановке.
Подружка немного сопротивляется и с тоской оборачивается на одиноко и бесхозно лежащий букет, я же тяну ее практически на буксире.
– Ты что наделала? Такая красотища же была, – шипит она на меня, когда перестает оглядываться.
– Я?! – с удивлением и возмущением восклицаю. – Не я, заметь, купила букет, а затем выкинула все потраченные бабки в помойку. Иди вон к этому мажору и высказывай ему эти претензии.
Вижу, как подруга поджимает губы, а затем снова смотрит на меня.
– Ну, ты даешь, отшить самого Соловьева. Завтра весь универ гудеть будет, что он к тебе подкатывает. А я говорила тебе, что все неспроста, – слышу в ее голосе удовольствие, что хоть кто-то из нас станет объектом такого внимания.
– Лучше бы никто этого не видел, – вздыхаю, чувствуя на себе множественные посторонние взгляды.
Как назло, вокруг много студентов, так что незамеченным данное происшествие явно не осталось. И тут, вопреки моим молитвам, дорогу нам преграждает знакомый мотоцикл. Меня охватывает такое раздражение, что я готова пнуть этот драндулет. Чую, что с сегодняшнего дня у меня огромные такие проблемы. Ага, в виде Кирилла Соловьева, вознамерившегося отчего-то покорить то ли мое сердце, то ли кое-что другое…Знать бы только, зачем…
– Одна чашка кофе, – не дает нам пройти, загораживая собой проход тропинки.
Настойчиво смотрит, больше не улыбается. Вид у него воинственный, брови хмуро сведены на лбу.
– Нет, – даю резкий ответ и пытаюсь обойти его.
Вот только он не дает, обхватывает мои плечи своими ручищами, притискивает к себе. Мила же, предательница, наоборот отходит, не мешая этому амбалу меня трогать.
– Я не отстану, так что соглашайся, – не отводит глаз от моих, наклоняет при этом голову набок.
– Мой ответ – нет, ты глухой, что ли, Соловьев? – фыркаю, пытаюсь отодрать его пальцы от своих плеч.
– Смотри, – кивает на стоящих сзади людей, что все это время пялятся на нас. Боже, мне кажется или кто-то и вовсе достал телефон и снимает нас? – Завтра весь универ будет о нас говорить, решат, что ты моя очередная фанатка, которая проходу мне не дает. Ты ведь не хочешь этого?
