Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке - Старец Паисий Святогорец

К несчастью, мирской дух проник из мира и во многие монастыри. Причина этого в том, что в нашу эпоху некоторые духовные наставники направляют течение монашества по мирскому руслу, и к благодатному святоотеческому духу души иноков не текут. Я вижу, что сегодня в монастырях господствует дух, противоположный святоотеческому. Доброго, святоотеческого монахи не принимают. То есть они не живут духовно. Действуя во имя послушания и отсечения своей воли, они уравнивают духовные высоты с землей и занимаются мирским своеволием. Живя так, они не преуспевают, потому что вместе с ними в монастыре "подвизается" искуситель, мирской дух. Мы не имеем права истолковывать заповеди Божии, как нам выгодно. Мы не имеем права изображать монашество таким, каким нам хочется. Признавать свои немощи и смиренно просить милости Божией – дело совсем другое. Величайшее зло, по-моему, в том, что некоторые считают этот мирской дух прогрессом. Следовало бы осознать этот дух падением и изблевать его из себя, чтобы духовно очиститься. И тогда сразу же придет Дух Святый, который освящает, извещает и утверждает души.

А есть и такие монахи, которые говорят: "Мы должны проявить нашу культуру". Какую культуру? Мирскую? Было бы естественно, если бы мы, как монахи, проявляли нашу духовную культуру, духовное развитие. Какое духовное развитие? А вот какое: не стараться опередить людей мирских в развитии мирском, ведь это мирское развитие мучает даже их, не говоря уже о монахах. Наша духовная скорость должна была быть такой высокой, чтобы и люди мира сего увлекались вслед за нами. Если мы, монахи, делаем то же самое, что какой-нибудь высокодуховный мирянин, то людям мирским это опять-таки не на пользу, потому что пример высокодуховного мирянина у них есть и без нас. Наша жизнь должна быть более высокой, чем жизнь духовных мирян. Монах не должен ставить перед собой цели показать другим какое-то мирское развитие. Это наносит монашеству оскорбление. Монах, мыслящий по-мирски, показывает, что он сбился с пути – он вышел в него ради Христа, но его душа стремится в мир. Путем мирского развития, которое считается прогрессом, монашество приходит к духовному разложению.

Из монашества исчезает очень многое, подобно тому, как из мира исчезают честь, уважение и их называют отжившими свой век. Поэтому мне больно до того, что хоть криком кричи. Мне хочется уйти куда-нибудь подальше [чтобы не видеть всего этого]. Тот, кто не пережил ничего высшего, не очень-то переживает за свою духовную жизнь, в которой он устраивает всё по своему типикону. Однако знаете, какая мука жить по такому типикону человеку, который вкусил чего-то высшего? Если бы Христос удостоил меня жить так, как я хочу, – по-монашески и – умереть молодцом, то я считал бы это смертью в бою, на передовой. Сейчас такое время, что умереть, пойти на исповедничество, совершить жертву стоит и только ради того, чтобы не были хулимы Святые Отцы.

Мы всё читаем и читаем о преподобных отцах, но даже немножко не задумываемся о том, где и как они жили. Господь сказал: "Ли́́́си я́звины и́мут, Сы́н же Челове́ческий не Имать где́ главу́ подклони́ти"[43]. Это потрясает. Преподобные отцы старались жить в пещерах и быть похожими на Христа. Они ощущали радость Христову, потому что подражали Ему во всем. Их интересовало только это. Святые Отцы превратили пустыню в духовный град, а мы сегодня превращаем ее в мирской город.

Церковь Христова убегает в пустыню, чтобы спастись[44], а мы превращаем пустыню в мирской город. А люди соблазнятся этим, останутся без помощи и после им будет не за что ухватиться. Вот эту-то великую опасность я вижу в переживаемые нами трудные годы. При том, что сегодня нам следовало бы жить более по-монашески, чтобы иметь божественные силы, мы, к несчастью, попадаем под влияние мирского духа, он изменяет нас в худшую сторону, и мы становимся бессильными. То есть мы сами изгоняем из себя наш дух и становимся мертвым телом.

Монахи, которые живут в монашестве внешне, сегодня есть. Они не курят, не совершают плотских грехов, читают Добротолюбие, сыплют цитатами из святых отцов. В миру те из детей, кто не врал, осенял себя крестным знамением, ходил в Церковь, а когда становился постарше, был несколько внимателен в нравственном отношении, считали, что этого достаточно. Точно такой же жизнью живут в некоторых монастырях, и это привлекает туда мирян. Но, познакомившись с такими монахами поближе, миряне видят, что они ничем не отличаются от людей мира сего, потому что весь мирской дух они сохраняют. А если бы они курили, читали газеты, разговаривали о политике, то миряне, по крайней мере, избегали бы их, как людей мира сего, и монашество не повреждалось бы.

Чем духовно ослабленный монах может тронуть сердце мирского человека? Если оставить спирт в открытой бутылке, то он выдохнется, потеряет всю свою крепость, не сможет ни убивать микробов, ни гореть. А если заправить таким выдохшимся спиртом спиртовку, то он вдобавок испортит и фитиль. Так и монах: будучи невнимательным, он отгоняет от себя божественную Благодать и после этого имеет лишь схиму – вид монаха. Он подобен выдохшемуся спирту и не может "прижечь" дьявола. Ведь "свет монахов суть ангелы, а свет человеков монахи!"[45] Но "выдохшиеся" монахи перестают быть светом. Знаете, насколько разрушительно мирское мудрование! Если из монашества уходит его духовная сила, то в нем уже ничего не остается. Ведь "Аще со́ль обуя́ет"[46], то она не годится даже на удобрение. Помои, мусор становятся перегноем, но не соль. Если "удобрить" солью растение, то она его сожжет. В ту эпоху, которую мы сейчас переживаем, монашеству следует ярко сиять. Всей этой гнили и разложению требуется соль. Если в монастырях не будет мирского мудрования, если их состояние будет духовным, то это станет их величайшим приношением обществу. Им не нужно будет ни говорить, ни делать что-то еще, потому что они будут говорить своей жизнью. Сегодня мир нуждается именно в этом.

А посмотрите на католиков – до чего дошли они! Помню, как много лет назад, когда я был в монастыре Стомион в Конице, кто-то принес мне обрывок газеты, где было написано: "Триста католических монахинь выразили протест – сначала в связи с тем, что их не допустили на просмотр художественного фильма в кинотеатре, а потом другой протест – почему их платья не до колен, а до щиколоток". Прочитав это, я был настолько возмущен, что даже сказал: "Да в конце концов, зачем же вы становились монахинями?" А в конце заметки было написано, что они сбросили рясы, вернулись в мир. Но с таким образом мыслей они вернулись в него еще раньше. А в другой раз мне довелось увидеть католическую монахиню, которая занималась якобы миссионерской работой и была, – как бы это выразиться, – ну все равно, что некоторые зело мирские девицы. Совершенно никакого отличия! Так не попустим же и мы этому европейскому духу вселиться в нас, чтобы и нам не дойти до такого.

– Геронда, отбросить мирское мудрование представляется мне тяжелым делом.

– Это не трудно, но только необходимо бодрствование. Постоянно размышляй о том, что говорил Арсений Великий: "Ради чего ты ушел из мира?.".[47] Мы забываем, ради чего пришли в монастырь. Худо-бедно, но начинают хорошо все, вот только не все хорошо заканчивают, потому что забывают, ради чего они уходят в монастырь.

– Геронда, Вы сказали, что дух мира сего проникает в монашество, и стираются его духовные критерии. Устоит ли истинный дух монашества?

– Это ненастье нашло, но Бог не оставит.

– Геронда, а мне пришел такой помысл: "Есть ли еще монашеские братства духовного направления?"

– Не хватало еще, чтобы таких братств не было! Тогда Матерь Божия под конвоем отправила бы всю нашу "братву" в места не столь отдаленные!.. Есть монахи, живущие очень духовно, без шума. Такие души есть в каждом монастыре, в каждой епархии. Как раз эти редкие души подвигают Бога на милость, и поэтому Он терпит нас.

Мирской дух – это болезнь

Самое важное сегодня – не приспосабливаться к этому мирскому духу. Такое неприспособленчество – свидетельство о Христе. Постараемся, насколько возможно, не дать этому потоку увлечь, унести нас по мирскому руслу. Умная рыба на крючок не попадается. Видит наживку, понимает, что это такое, уходит из этого места и остается не пойманной. А другая рыба видит наживку, спешит ее проглотить и тут же попадается на крючок. Так и мир – у него есть наживка, и он ловит на нее людей. Люди увлекаются мирским духом и потом попадаются в его сети.

Мирское мудрование это болезнь. Как человек старается не заразиться какой-либо болезнью, так ему надо стараться не заразиться и мирским мудрованием – в любой его форме. Для того чтобы духовно развиваться и здравствовать, для того, чтобы радоваться ангельски, человек не должен иметь ничего общего с духом мирского развития.

Глава четвертая. О великом грехе несправедливости