Русь против варягов. «Бич Божий» - Владимир Филиппов

Итак, Олег женится на славянской княжне Прекрасе, теперь его фигура сравнима с фигурой Рюрика, если не более значима. Отсюда и его законные права на новгородское княжение. Просто кровь Гостомысла в очередной раз передалась по женской линии. Законность передачи власти не нарушена и оспорена быть не может. Ее воспринимают и варяги по своим канонам, и славяне, исходя из своих законов. Результатом этой женитьбы и стало рождение Ольги. Об этом нам сообщает Пискаревский летописец: «Нецыи же глаголют, яко Ольгова дщери бе Ольга». Типографская летопись данную информацию подтверждает.

Славян этот брак не может не радовать, ибо с ним закончилась война против варягов и наступает долгожданный внутренний мир. В отличие от Рюрика Олег не кровожаден без надобности. К тому же у князя иные, куда более глобальные планы, а для их осуществления ему нужен покой внутри своей державы и объединение славян с варягами.

Авторитет Олега постепенно растет. Князь активен. Вокруг себя он объединяет множество земель. Создается впечатление, что Олег продолжает политику «Сокола»-Рюрика. Но это только на первый взгляд, в действительности Вещий действует гораздо тоньше, умнее. Олег не прет на рожон, вступая с Осколдом в открытый конфликт. Война, где рождаются герои и погибает множество умелых бойцов, ему не нужна. Для саг и легенд это хорошо, для холодной головы расчетливого правителя – нет. Тягаться с Осколдом не просто, но тут киевский князь совершает роковую ошибку. Самую главную в своей жизни, которая этой самой жизни ему и будет стоить. Он принимает христианство. Но и это бы ничего, славяне совершенно терпимы к другой религии, поскольку это личное дело каждого. Однако Осколд решает крестить весь Киев поголовно. А этого принять большинство населения не в силах. Появляется оппозиция. Татищев, рассуждая о данной ситуации, приходит к такому выводу: «Убийство Оскольдово. Довольно вероятно, что крещение тому причиною было; может, киевляне, не желая крещения принять, Олега призвали, а Олегу зависть владения присовокупилась».

Уверовав, что решение Осколда изменить веру по всему государству твердо и неизменно, среди киевской правящей элиты начинает зреть заговор против сбрендившего князя. Вот тут первый раз на сцене и появляются волхвы. Именно они при данном раскладе теряют больше других, точнее говоря, они теряют все: остаются без паствы, без работы, а может быть, и оказываются вне закона. Шутки с Осколдом плохи. Тут на кон уже поставлены жизни служителей культа, а не только вера предков, хотя и это немаловажно. Но изменение веры всем государством – это работа не одного дня. Еще есть время для того, чтобы исправить ситуацию. Вот только своих сил для этого у местных не хватит. К кому им обратиться за помощью, где найти союзника, способного обуздать киевского князя?

А союзник сидит в Новгороде. Он все знает. Он ждет. Вот к нему и потянулись с юга недовольные, прощупывая почву, пытая о намерениях. Следом за ними ко двору Олега тайно спешат официальные посланники из Киева. Они везут уже конкретные предложения. Нужно спешить, нужно договариваться. Центром заговора являются волхвы, но вместе с ними присутствуют и люди из ближайшего окружения Осколда. У них есть власть, деньги, авторитет и, самое главное, неограниченное доверие киевского князя. А оно им очень понадобится. Что же касается Олега, то сейчас он может обещать заговорщикам все, что угодно. Тем более что большая часть из обещаний вполне правдива. Религию менять Вещий не собирается, ибо сам является, как сейчас любят говорить, закоренелым язычником. Прагматичному князю фортелей Осколда не понять. Да и к тому же приятно, когда твои убеждения помогают тебе добраться до нужной цели.

Татищев так и пишет: «Олег был муж мудрый и воин храбрый, слыша от киевлян жалобы на Оскольда и позавидовав области его, пошел с войсками к Киеву».

А позавидовать чему было. Кроме того, что Киев был процветающей столицей сильного славянского княжества, он имел еще очень выгодное расположение. Киев на Юге имел такое же значение для торгового пути «из варяг в греки», как и Новгород на севере. Но Новгород был Олегу уже подчинен, и торговые пути Севера он контролировал. Но путь «из варяг в греки» целиком был намного богаче. Киев обещал богатство, многократно превосходящее все то, что Новгород и Север вообще могли дать. В такой ситуации стоило рискнуть. Тем более что даже в случае проигрыша Олег терял куда меньше, чем киевские подпольщики.

Когда все было готово, Олег, собрав довольно большое по тем временам войско, двинулся в поход. Первой жертвой его амбиций стал Смоленск.

Летописец говорит, что Смоленск Олегу пришлось брать, но, скорее всего, особых усилий для этого прилагать не пришлось. Изначальным Смоленском считается Гнездово, так как археологических слоев до XI века в современном Смоленске не обнаружено. Современный Смоленск начал свое развитие лишь на рубеже X–XI веков.

Первая цель была выбрана не случайно. Это показывает, что Олег хорошо подготовился к войне. Он делал все последовательно, грамотно и уверенно. Его мысли и планы нетрудно проследить.

В районе Гнездово, где проходил путь «из варяг в греки», располагался один из волоков между реками Касплей (левый приток Западной Двины, бассейн Балтийского моря) и Днепром (бассейн Черного моря). Олег не торопясь прибирал к рукам эти ключевые позиции. Они в любом случае ему были нужны.

В VIII–X веках в Гнездове жило немало выходцев из Скандинавии. Именно Гнездово, подтверждая это, дает археологам основную массу находок скандинавских вещей. Со скандинавами Олегу проще было договориться, особенно с позиций силы и тех перспектив, которые новгородский князь мог им предложить. Теперь, когда стратегический волок был ему подконтролен, войско Олега сделало следующий шаг. Это уже была прямая угроза Киеву, прямой вызов Осколду, от которого тот отмахнуться уже не мог.

Олег овладел городом Любеч, охранявшим Киев с севера.

Война между славянским князем Осколдом и варяжским князем Олегом фактически началась с этого момента.

Теперь, когда Олегово войско заняло ключевые рубежи и дорога на юг была открыта, нужно было действовать быстро и решительно. Ждать, когда отреагирует Осколд, было просто самоубийством.

Кто-то другой, например Святослав, стал бы искать счастья в решительной битве прямо у стен Киева. Красиво, мужественно и эффектно. Кто победил, того и город. Олег совсем не таков. Казалось бы, инициатива на его стороне, а он медлит. Казалось бы, надо развивать намеченный успех, а он тянет. Чего-то выжидает, мнется, теряет темп. С кем-то другим все бы окончилось плохо. Но это Олег Вещий: он знает все наперед и на всякий случай у него прибережен козырь в рукаве.

Ничего нового он и в этот раз не придумал. Простое банальное и вероломное политическое убийство с нарушением всех клятв и обязательств. Но если бы Олег не имел союзников среди ближайших доверенных лиц Осколда, то все бы провалилось, даже не начавшись, и тогда варягу с его войском было несдобровать.

Предательство не раз и не два меняло судьбы государств. Много веков историки и летописцы пытались различными способами загладить гадкое ощущение от поступка Олега. В ход шли различные оправдания, но ничего путного из этого так и не вышло. Предательство и измена никогда и ничем оправдаться не могут. Тут спорить не с чем. «Кровь Аскольда и Дира осталась пятном его славы», – подводит итог Н.М. Карамзин. Олег убил Осколда не в припадке гнева, не пылая чувством благородной мести, а хладнокровно и расчетливо. Это не было роковой случайностью, это была подлая западня, хорошо продуманная и прекрасно исполненная. Просто историки, последовав за этими довольно нелепыми и плохо прикрытыми оправданиями и придумками, на которые пустились летописцы, стали сами соревноваться в том, кто же сможет лучше найти смягчающие обстоятельства столь неблаговидного поведения Вещего Олега. Но при этом упустили из виду самое главное: характер Вещего князя, его подход к делу. Именно в ситуации с Осколдом он проявил все свои главные качества, дальше все это, плохое и хорошее, будет лишь повторяться, укладываясь в канву его поведения. В то, чем и характерна его личность. В этом и вам будет нетрудно убедиться.

Итак, интернациональное войско Олега подошло к Киеву, но, как это ни странно, ни он, ни его варяги не рвутся в бой. Их вождь лично предлагает перемирие. Олег предлагает Осколду поговорить и решить дело миром. Понятно, что переговоры могут проходить лишь на нейтральной территории, ибо Олег не настолько глуп, чтобы ехать в Киев. Осколд тоже не мальчик. Ехать одному или даже вдвоем в стан потенциального врага? Нет уж, увольте, всякого на веку насмотрелись. Но окружение киевского князя настаивает. Мало того, приближенные едут с ним, чтобы гарантировать безопасность Осколда. Они уверяют его, что лучше договориться миром, а не лить зазря кровь. Дальше все просто и известно. Выезд на переговоры, засада из отряда верных варягов, и меч под ребро. Все! Война больше не нужна. Вот так, ценой всего лишь одной жизни, Олег покоряет Киев. Одно предательство стоит вероятной утраты жизни сотен отважных бойцов. В этом Вещий весь. Все остальные придумки про Игоря, про варягов Аскольда и Дира, про законность и наследственность всего лишь выдумки. Но всю их нелепость мы уже разбирали детально в другой книге и повторяться не будем. Напомним лишь, что эту же версию подтверждает и Татищев в своем труде: «Блаженный же Осколд предан киевлянами и убит был и погребен на горе, там, где стояла церковь Святого Николая, но Святослав разрушил ее, как говорят».