Подкидыш - Андрей Величко

И вот теперь, лишившись всех ограничений в области еды, Новицкий ничего не мог с собой поделать, хоть и сознавал, что он последнее время не ест, а скорее жрет, причем как минимум за двоих. Впрочем, ничего особо страшного молодой человек в этом не видел. В конце концов, пора набирать вес, а то ведь что это за цифра — пятьдесят шесть килограммов в без двух месяцев восемнадцать лет! При росте метр семьдесят шесть.

Сергей вздохнул, вспомнив недавнее прошлое. На занятиях по сексуальной культуре рядом с партнершей он смотрелся едва ли не бледной немочью, несмотря на то, что физподготовке в Центре уделялось большое внимание. А все диета, придуманная этими живодерами! Ничего, тут он быстро станет похож на мужчину. Да, но где же здесь взять женщину, хоть отдаленно напоминающую навсегда утраченный идеал? Увы, в эти времена таких еще не бывает. Ладно, что уж тут поделаешь, а сейчас пора подавать сигнал, чтобы накрывали на стол.

Новицкий сунул два пальца в рот и переливчато свистнул. Система звонков еще не вышла из стадии разработки, так что пока приходилось пользоваться вот такой звуковой сигнализацией. Услышав в ответ два коротких свистка, что означало "все поняли, государь, обед сейчас будет", император повязал вокруг ворота салфетку и уселся за стол.

Вскоре в покои зашла обеденная процессия. Возглавлял ее Афанасий, гордо несший свернутый в трубочку лист бумаги. Потому как Сергей помнил свою растерянность на первом нормальном обеде, когда ему принесли уже не бульон, а нечто куда существеннее и в серьезных количествах. Кое-что было просто вкусно, кое-что не просто, а очень, пара же блюд показались оголодавшему императору совершенно бесподобными. Но он не знал названия ни одного кушанья из тех, что съел! Потому что специальной гастрономической подготовки в Центре не было.

Поэтому теперь к обеду обязательно прилагалось меню, которое и нес главный камердинер, а за ним три простых тащили подносы с тарелками, мисками, горшочками и кувшинами. Каждая емкость была снабжена ярлычком с номером, соответствующим поименованию данного блюда в меню.

Сергей развернул бумагу. Ага, номер первый — "вода брусничная, из малых мороженых ягод сделанная с особым тщанием по вологодскому образу". В графе "снял пробу" красовался отпечаток пальца, а рядом имелась приписка "мл. кам. Васька Нулин, грамоте не разумеет". Ведь теперь все блюда пробовались дежурной сменой непосредственно перед дверью в императорские покои, а то мало ли что.

Так, прикинул Сергей, начнем мы с чего-нибудь другого. Например, с номера шесть, в описании которого длинно, невразумительно, но зато очень аппетитно говорится про молочного поросенка.

Новицкий облизнулся, но тут в голову закралась тревожная мысль. Блин, ведь скоро великий пост! Это что, придется почти два месяца подряд питаться одной ботвой? Да так все планы по улучшению фигуры пойдут псу под хвост. Нет, с этим надо срочно что-то делать. Впрочем, срочно — это не значит в спешке и необдуманно, время еще есть.

Ближе к вечеру во дворец явился Кристодемус — по договору с императором он теперь еженедельно приносил очередной взнос, равный одной трети от доходов за подотчетный период.

— Триста восемьдесят рублей, государь, — поклонился маг и целитель.

— Доходы помаленьку падают, — хмыкнул Новицкий, — а что это означает? Да то, что сливки в Москве ты уже снял, и теперь пойдет обычная работа, без сверхприбылей. Однако в Петербурге, хоть он уже и не столица, все равно живет достаточно знатных и богатых людей, озабоченных улучшением своего здоровья. Некоторые даже засобирались в Москву, но тут лучше сделать наоборот. То есть не они к тебе, а ты к ним. Сегодняшний же взнос можешь оставить себе на дорогу, но попутно с твоей основной работой тебе там придется выполнить и одно мое задание.

— Какое, ваше величество?

— Если по самому минимуму, то несложное. Нужно посетить Академию наук, письмо, чтобы к тому не чинили препятствий, я тебе дам. В той академии есть оптические увеличительные приборы, именуемые микроскопами, для разглядывания невидимых глазу мелочей. Один, подаренный голландцем Левенгуком моему деду, Петру Алексеевичу, и еще несколько, сделанных русским мастером Иваном Беляевым. Минимальное задание состоит в том, чтобы выбрать из них наилучший и привезти его в Москву, не попортив по дороге.

— Это нетрудно, государь, но ведь слово "минимум" означает "наименьший". Мнится мне, что ты хочешь еще чего-то, а не только наименьшего. Если это так, ты правильно решил, к кому обратиться — мои способности велики и разносторонни.

— Да, насчет последнего я уже заметил. Ладно, слушай дальше. Давно, когда мне еще и десяти лет не было, а государь, дед мой, пребывал во здравии, дал он как-то раз посмотреть мне в микроскоп, сделанный Левенгуком. И увидел я в этот прибор, что даже в капле воды обитают во множестве мельчайшие живые существа, причем не одного вида, а разные. А недавно задумался — раз они живут в воде, так мы, ту воду выпив, получается, их проглатываем? Вот представь себе, что ты поднатужился и проглотил живую крысу. Что с тобой будет?

— Беда, — поежился Шенда. — Одна надежда, что она сдохнет быстро. Но перед смертью, тварь такая, может мне здорово нутро попортить. Так ты, ваше величество, думаешь…

— Вот именно. Вдруг среди этих тварюшек есть такие, что могут внутри человека не только жить, но и множиться? Они же ему изнутри все кишки сожрут. А если в крови заведутся, то это даже и представить страшно. Вот я и хочу, чтобы ты сей домысел проверил. Сможешь — заплачу столько, что тебе станет просто неинтересно заниматься частной практикой.

— Помочь страждущему мне всегда интересно, государь.

— Ясно — значит, брать с них начнешь в десять раз больше. Но меня это не очень волнует, в отличие от результата опытов с мельчайшими существами, кои, кажется, называются микробами.

— Все исполню, ваше величество, в лучшем виде.

Только что высказанное предложение было сделано именно Кристодемусу, ибо он показался молодому императору наиболее сообразительным из трех медиков, знакомых ему в этом мире. Сама же беседа была затеяна в преддверии грядущего завоевания Крыма, которое, хоть и не в ближайшем будущем, но все же собирался произвести Новицкий. Потому как иначе получается ерунда — у российского императора не будет резиденции в Крыму! Что есть моветон и вообще дискредитация верховной власти. Нет, без крымского дворца никак, только строить надо не там, где в другой истории его заложил Александр Второй, а в Коктебеле. За полгода до отправки в прошлое Центр устроил для своих курсантов недельный отдых на Черном море, и с тех пор Новицкий пребывал в твердой уверенности, что Коктебель — это лучшее место на земле. Правда, тот визит на море был первым в жизни Сергея. Но ведь не последним же, какие наши годы! А то, что тем замечательным местом пока владеют турки с татарами, есть историческое недоразумение, которое следует исправить, не откладывая дело в долгий ящик.

При чем тут микробы? Новицкий знал, что во всех крымских походах основные потери русской армии происходили не от неприятеля, а от болезней, отчего завоевание чудесного полуострова и затянулось более чем на полвека. А молодой царь вовсе не хотел ждать столь долго.

Глава 9

Возок подпрыгнул на обледенелом ухабе, и Андрей Иванович Остерман поморщился от боли в колене. По уму так ему следовало лежать, растерев больную ногу настойкой боярышника, замотав ее специальной шалью из собачьей шерсти, а внутрь приняв крепкой медовой микстуры. Но приходится ехать в Лефортовский дворец, где молодому государю ну никак не сидится спокойно. Хотя в глубине души Остерман чувствовал какое-то не совсем понятное облегчение.

В то утро, когда к умирающему Петру вроде бы явился ангел — во всяком случае, про него говорили два человека — а сам царь вдруг ожил, Андрей Иванович испугался. Ему почему-то показалось, что в тело мальчика вселилась душа его великого и грозного деда. Он даже обратился к владыке Феофану с просьбой объяснить, может ли быть такое. Однако архиепископ совершенно определенно сказал, что это очень даже вряд ли. Потому как ангел может забрать отлетевшую душу, это да. Но то же самое позволяется и диаволу, если оная душа при жизни тела вела себя не богоугодно. По прямому попущению господню ангелы иногда возвращали недавно отлетевшие души, но исключительно в их собственные тела. А вот чтобы засунуть туда чью-то чужую душу — такое им не по силам, и нечистому тоже, это может сделать только сам господь. Но за всю писаную историю христианства таких случаев не было.

Однако успокоили Остермана не столько речи епископа, сколько само дальнейшее поведение молодого императора. По докладам верных людей из дворца получалось, что тот после болезни ведет себя как испуганный мальчишка. Сидит в своих покоях, почитай, безвылазно, окружив их специально вызванными семеновцами, и почти не кажет носа наружу. Заходят к нему только три ближних слуги во главе с Афонькой Ершовым, да брат его Федор. И Миних, но с этим понятно — именно ему император поручил охрану своей особы. Правда, недавно во дворец был вызван известный механик Нартов, но доверенному человеку удалось разузнать, зачем. Оказывается, царь поручил ему сделать какие-то хитрые звонки, чтобы можно было отдавать приказы лакеям, вообще не выходя из опочивальни.