Драконья буря - Сара Далтон

переставала видеть его лицо в своих снах с тех пор, как много лет назад покинула Крепость Несры.

На следующее утро они завтракали теплой сливочной кашей, согревшей желудок Ревы. Она сидела в таверне за столом напротив Эмилии, которая тихонько мешала кашу ложкой, вместо того, чтобы зачерпывать ее, как Лотти и Рохеса.

— Ты не голодна? — спросила Рева.

Эмилия скромно улыбнулась.

— Думаю, нет.

— Ты скучаешь по родителям?

Она кивнула.

— А ты по своим?

— Да, — призналась Рева.

— Станет лучше?

— Я думаю о них каждый день, — сказала Рева. — Но это другое, Эмилия. Ты можешь увидеть родителей снова. Они не мертвы. Однажды, когда мы будем свободны, ты увидишь их снова.

Она улыбнулась.

— Надеюсь, ты права.

— Если бы ты спросила моего мужа, он сказал бы, что я никогда не была права. Что я ошибалась, если бы сказала ему, что солнце восходит на востоке. Но я знаю правду. Он всегда был неправ, а я — права, — сказала Рева с улыбкой.

Эмилия тихо рассмеялась и съела ложку каши.

— Вкусно.

— Люди тут добрые, но бедные, — сказала Рева. — Они бедные, болеют, а король Стефан ничего с этим не делает. Каждая деревня, куда мы приходим, выглядит хуже прошлой.

— И на дорогах тела, — сказала Рохеса. — Чума убивает людей.

Глаза Эмилии расширились.

— Я не знала.

Лотти нахмурилась.

— Мы много слышим, когда ходим из деревни в деревню. Не хватает целителей, чтобы справиться с болезнью. Люди слишком бедны, чтобы платить за лекарства, да и лекарства пока не придумали.

— Это ужасно, — сказала Эмилия, качая головой. — Что собирается делать король?

Рева подумала о Стефане как о короле и поежилась.

— Говорят, король болен.

Глаза Эмилии расширились.

— У короля чума?

Карина кивнула.

— Так они говорят. Он недолго будет королем, если у него чума.

Рева выскребла остатки каши из миски и стала размышлять о том, кто станет королем после Стефана, если он умрет. Лука претендовал на трон, но примут ли его люди после того, как поверили, что он убил своего брата Матиаса? Рева по-прежнему не верила, что Лука убил Матиаса, но ее интересовали слухи о том, что он был менти. В конце концов, она тоже была менти.

Если Лука так и не вернулся в Эсталу, остались сестры Луки. Серена была самой старшей, но Рева мало что помнила о Серене. Девушка была тихой, держалась в стороне. Она часто оставалась в своих покоях одна и читала. Девушка была умна и прилежна, это единственное, что знала о ней Рева, но была ли она королевой? Что еще более важно, была ли она королевой, которую люди примут? Это было опасное время для Эсталы: король был мертв, его печально известный жестокий сын стал королем Эсталы, а еще чума и неопределенность. Столько неуверенности, что каша стала грузом в желудке Ревы.

— Нам пора идти, — сказал Рева.

— Куда мы направляемся дальше? — спросил Рохеса. — Все еще на юг?

Настоящего плана пока не было, но Рева гадала, смогут ли они отправиться в Зантос. По крайней мере, тогда они будут вдали от Сестер. Ходя по деревням, они часто слышали о том, что менти убегали в Зантос, чтобы присоединиться к какому-то повстанческому альянсу. Но было сказано, что король Стефан убил всех мятежников, включая своего брата. Некоторые думали, что Лука еще был жив, и что Стефан не убил всех менти. В каждой деревне были противоречивые истории.

Сердце Ревы болело, она не хотела оставлять в Эстале так много менти. Часть нее хотела продолжать путешествовать из деревни в деревню, спасая молодых женщин из когтей Сестер, но это была не настоящая жизнь. Когда Рева впервые приняла форму дракона, она была уверена, что это означало, что у нее было какое-то предназначение. Но теперь, после недель бесцельных скитаний по Эстале, она уже не знала, была ли вообще судьба.

— Да, на юг, — сказала Рева.

Карина сжала руки Ревы.

— Убери это обеспокоенное выражение со своего лица. Мы по-прежнему все вместе. Мы все еще семья, да?

Рева вывела остальных из таверны в деревню. Возле таверны собрался небольшой рынок. Когда они вышли, несколько местных жителей хлопали и кланялись им, прося песни и представления. Рева улыбнулась и вежливо отказалась, тревога все время грызла ее желудок. Они становились слишком известными. Они привлекали слишком много внимания. Из-за потребности в деньгах они устроили спектакль, который был слишком красочным и занимательным. Если они хотели остаться неизвестными, им нужно было изменить выступление в следующей деревне. Возможно, они могли бы просто петь песни, а Карина могла бы превратиться в мальчика.

Они купили вяленое мясо, хлеб, сухофрукты, вино, эль и одежду. Упаковав сумки, они пошли дальше из деревни, помахав детям. Рохеса скорчила им глупые рожицы, что отвлекло их от кашля на достаточно долгое время, чтобы рассмеяться.

— Это то, что им нужно, — сказала Карин. — Им нужно отвлечься. Мы и есть это отвлечение.

— Да, и у нас это слишком хорошо получается, — ответила Рева.

— Между деревнями будут сплетни. Как скоро Сестры услышат о нас? — сказала Рохеса.

— Мы можем разобраться с Сестрами, — ответила Карин.

— В прошлый раз мы были близки к провалу, — сказала Рева. — Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.

Рохеса и Карина продолжили разговор, выходя из деревни на узкую дорогу, ведущую на юг. Но Реве показалось, что воздух стал неподвижным, а волосы у нее на шее встали дыбом. Она повернулась к деревне, ожидая увидеть в толпе лицо сестры Валерии. На этот раз сестры Валерии нигде не было видно, но в деревне стоял подросток лет шестнадцати, с темной кожей и черными волосами. Его одежда отличалась от других. Она была сделана из кожи, как легкие доспехи, которые носили принцы во время тренировок в Крепости Несры. Он улыбнулся ей и помахал. Рева покачала головой и пошла прочь от деревни, но не могла отделаться от мысли, что что-то не так. Она снова повернулась, но мальчика уже не было.