Его запрет (СИ) - Легкая Лана

— Мам, уходи, — прошу я.

— Позже ты пожалеешь об этом, — Слава указывает на спину моей матери. — Я сейчас это говорю не просто, чтобы доказать свою правоту. Предупреждаю. Когда ты все же решишь ей отказать, а у нее будет жуткий опохмел, ваша встреча может закончиться не так мирно.

Я слушаю, прекрасно осознавая, что он прав. Я и сама читала про алкогольную зависимость. Про то, на что способны люди, когда им хочется выпить. Но, наверное, я не перешагнула еще ту грань, чтобы полностью отказаться от матери.

Я не знаю что ответить, поправляю капюшон и иду к воротам, Слава паркует автомобиль, нагоняет меня. В дом мы входим вместе. Снимаем верхнюю одежду, убираем в шкаф у входа. Я уже хочу подняться в свою комнату, когда слышу незнакомый женский голос. Недовольный и с претензий.

Мне интересно. Вхожу в гостиную вслед за Славой.

Не ошиблась. Владелицу голоса я вижу впервые. Молодая женщина. Симпатичная. Высокая.

— Я же говорила, что он приедет, — говорит она, смотря на Славу. — Ну, привет.

— Марин, ты что тут делаешь? — холодно интересуется Сизов, проходит в комнату, а я продолжаю стоять в дверях. На меня никто не обращает внимания. Даже брат не повернул головы. Сидит в кресле, играя телефоном в руках.

— Хотела поговорить с тобой, — отвечает женщина. Поднимается на ноги, и я замечаю, что она беременна. Животик выпирает из-под струящейся ткани блузы.

Слава хмыкает. Швыряет документы и телефон на журнальный стол, подходит к бару, берет бутылку с водой.

— Только не говори, что я отец ребенка, — говорит он, сделав пару глотков.

— Почему я не должна этого говорить?

— Потому что я всегда предохранюсь, Марина. И ты это прекрасно знаешь.

— Ну, — она жмет плечами, гладит животик. Специально натягивает ткань блузы. — Как видишь…

Слава смеется, качает головой.

— Так это ты приходила в офис? — спрашивает с такой ненавистью в голосе, что мурашки бегут по телу.

— Я. Меня не пропустили. Видимо, к тебе часто идут дамочки с претензией отцовства.

— Не поверишь, — хмыкнул он, — ты первая.

— Ну ничего себе, — она подошла к Сизову, взяла у него бутылку с водой, открутила крышку и демонстративно пригубила. Словно хотела показать, теперь в жизни у нас все будет общее. — Марк, — обратилась она к моему брату, — а мы могли бы поговорить со Славой наедине? — спросила она, стрельнув на меня недовольным взглядом.

— Да. Конечно, — брат поспешил оставить будущих счастливых родителей наедине. — Идем, — мотнул головой, выходя из комнаты.

Он о чем-то у меня поинтересовался. Я не поняла смысл сказанных слов. Отрицательно покачала головой. Сослалась на усталость, поднялась за второй этаж, вошла в комнату, закрыла за собой дверь и медленно сползла по ней, глуша двумя руками рыдания.

Я и сама не понимала почему слезы лились двумя горячими потоками по моему лицу. И почему мне так больно от увиденного. Ведь даже Арина на коленях Славы не вызвала такие эмоции. Наверное… Наверное, потому, что их отношения могут прекратиться в любой момент. А ребенок на всю жизнь. Его нельзя бросить. Нет, безусловно были те, кто так и делал, но я не верю, что Слава сможет отказаться от своей крови… А я не смогу встать между ним и беременной женщиной.

Совсем скоро он будет отцом. От этой мысли даже дышать больно. Кажется, что воздух загустел и стал колючим-колючим. Обдирал гортань и легкие, и выходил из моей груди со стоном боли.

Почему, когда ты думаешь, что хуже уже не может быть, происходит что-то, что ты даже не мог представить в самом жутком кошмаре. Казалось, после встречи с матерью больней просто не будет.

Ошиблась.

Очень сильно ошиблась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И что будешь делать? — слышу голос брата, бесшумно спускаясь по ступеням лестницы. У меня адски разболелась голова, а аптечка хранилась на кухне. Я дождалась, когда Марина покинула дом. Слава проводил ее до такси, в которое она села с лицом победительницы.

— Выбор небольшой. Родит, сделаю тест на отцовство.

— И?

— И, если не соврала, признаю ребенка. Дам фамилию, помогу поставить на ноги, — мужчина замолкает. Закашливается. Ясно. Сизов решил залить новость алкоголем.

— А если не твой? — интересуется Марк.

— Тогда эта сучка пропишется в судах. Будет показательная порка.

Глава 8

После новости о беременности этой Марины находиться рядом со Славой стоило мне невероятных усилий. Словно возник невидимый барьер. Я даже не могла себя заставить поздороваться с ним нормально, казалось, что делаю что-то очень плохое. Аморальное. Ведь нельзя испытывать чувства к несвободному мужчине. Мужчине, который совсем скоро станет отцом. А животик Марины был довольно внушительным. Я не знала точный срок, но из разговоров Славы с моим братом могла догадываться, что весной появится ребенок. Месяца через три.

— А с чего ты решила, что именно твой Слава отец? — спросила у меня Юлька, когда я с порога вывалила на нее свой ворох проблем. Она зависла с ложкой сахара над кружкой с чаем и ждала от меня ответа.

— Так она сама сказала… — ответила я, подперев голову кулачком и опершись на стену.

— Пф-ф-ф, — фыркнула подруга. — Я вот на пробах говорю, что дочь Сергея Гурунова. И что?.. — она загромыхала ложкой, помешивая. — Сказать вообще можно все что угодно. Что вот ты, например, олимпийская чемпионка.

— Угу, золотая медаль в забеге неудачниц.

— Врать — не вагоны разгружать, — назидательно произнесла Юлька.

— Не знаю, как по мне, врать жутко сложно.

— Это первый раз, детка, — расхохоталась она. — А потом как по маслу идет.

— Не думаю, что Марина врет. Она ведь прекрасно понимает, что Слава будет делать тест на отцовство. Не поверит ей на слово. Да и сейчас… Она постоянно о чем-то его просит.

— Пользуется моментом. А почему нет, если он ей не отказывает.

— Но это глупо, Юль. Как она потом расплатится за частные клиники, за лучших специалистов?

— Не знаю. Думает, что твой Слава не станет связываться с только что родившей женщиной. Ну ты сама подумай. А где она была все эти месяцы? Почему не пришла сразу? Почему не сделала аборт?

— Не называй его моим, — попросила я. — Может, она хочет этого ребенка. И побоялась, что Слава откажется…

— Ага. А теперь не боится. Когда хотят ребенка от любимого мужчины, с которым разошлись, не говорят ему об этом вообще или сообщают на ранних сроках.

— Ну откуда ты знаешь?

— Не знаю. Просто рассуждаю логически. Я вижу это так. Она прошла по более выгодным или простым вариантам. Ее там послали, а потом пришла к Славе.

Я с сомнением пожала плечами.

— Я бы так не поступила.

— И я. Чтобы так поступить надо иметь два-три половых партнера, а у нас и по одному нет.

Подруга говорила слишком громко, я приложила палец к губам. Будут проблемы, если нас услышат ее родители.

— А я тебе не сказала, что мы одни сегодня?

— Нет, — я отрицательно покачала головой.

— Родители на даче. Так что… — Юлька вышла из комнаты, вернулась и громыхнула о стол двумя бутылками вина. — Если что, есть еще домашнее. Можно с каждой бутыли отлить понемногу, никто не заметит.

— Мы столько не выпьем… — ужаснулась я.

— Это тебе так кажется.

Правоту слов подруги я поняла, когда вертела в руках опустевший бокал.

— Все, — произнесла я обиженно.

Я не знала, на кого именно и за что обижалась. Наверное, на весь несправедливый мир. Настроение было хуже некуда. Слезы собирались в глазах. Хотелось забраться в постель, обнять подушку и лежать... лежать… лежать…

— Ничего не все, — произнесла Юлька командирским тоном. — Давай, звони своему Сереже. Пусть приезжает. И друга с собой прихватит.

— Нет, — я отрицательно закрутила головой и перед глазами поплыла картинка. — Ой, — зажмурилась, останавливая жуткую пляску.