Клюква со вкусом смерти - Наталья Хабибулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты Таисия Трофимовна, давай ближе к делу, – строго произнес Кобяков, – посвязнее, посвязнее рассказывай! – но Дубовик жестом остановил его: «Пусть говорит».
Старушка недовольно глянула на участкового:
– Не торопи, чай, не на пожаре! А рассказ обстоятельный должен быть, чтобы, значит, всё понятно было! Так что я говорю? Инвалидом родился, видать, ребенок-то! Уродцем, значит! Такого и в церковь не понесёшь!.. Вроде, как нечистый он… Вот и определили ему место жизни на болотах. Старик тот, который отшельник, помог, видать, научил, как выжить. Только лицо-то не исправить!.. Потому-то от встречи с ним все и пугаются! Не зря же лешаком прозвали!
– А почему вы думаете, что этот ребенок, вернее, теперь уже взрослый, до сей поры, жив? – заинтересованно спросил Андрей Ефимович.
– Что ж непонятливые такие? Вот объясняй вам! – Таисия Трофимовна сокрушенно покачала головой.
Дубовик с напускным смущением развел руками: «Ну, что поделаешь?»
– Кого же тогда до сей поры встречают в лесу? Всё в том же плаще, с накинутым этим… – старушка поводила рукой по своей голове, – капюшоном, что летом, что зимой… Лицо он свое прячет! Ясно же, почему!.. Вот… А осенью и глуховчане видели его! Дочь моя там живет, рассказывала.
– А мог он убить кого-нибудь? Как думаете? – спросил Костя.
– Вы про Анфиску, что ли? Вот этого не скажу – не знаю. Раньше-то не трогал никого, не слыхать было, а что потом могло с ним случиться, одному Богу ведомо!.. Может, и душегубничать стал… От тоски, может?.. Головой повредился?.. Только вот ведь, какая в этом всем закавыка: дальше болот-то его и не видели! Он всё у края там бродит, будто охраняет свою нору! А Анфиску-то где убили? Вот то-то и оно! Головы у вас светлые, думайте! Большего мне не известно…
Порассуждав ещё немного, старушка ушла.
Дубовик поднялся:
– Схожу-ка я ещё раз к матери Михея… Не даёт мне покоя его смерть… И старушка эта мысль мне одну подкинула… Да, Степан Спиридонович, как ваши обещанны поиски?
– Вот старый черт! – стукнул себя по лбу Кобяков. – Нашел же я этот злополучный кусочек воска! Положил в стол и забыл! – он выдвинул ящик стола и достал оттуда крошечный бумажный сверток. – Вот, товарищ подполковник, точно он! Только что это может дать?
– Да есть у меня один кудесник, он вытащит из этого кусочка, – проговорил Дубовик, задумчиво рассматривая белый шарик воска, – всё, что угодно… Остается только вызвать его сюда.
Мать Михея искренне обрадовалась гостю.
– А я только с утренней дойки пришла, – женщина споро накрывала на стол, – вот и пообедаем вместе! Борщ уважаете?
– Я, честно сказать, не привередлив к еде, – Андрей Ефимович с удовольствием принял приглашение хозяйки.
За обедом женщина старалась говорить о работе, о жизни колхоза, только подполковник чувствовал, что ей не терпится поговорить о сыне, ведь гость пришел именно за этим?..
Дубовик прекрасно понял её настроение и просто сказал:
– А вы расскажите про Михея, всё расскажите…
Женщина с благодарностью посмотрела на него и, отставив пустую тарелку, стала говорить о сыне.
Многое из её рассказа Дубовик уже слышал в прошлый раз, но терпеливо слушал рассказ несчастной матери о своем ребенке, который прожил совсем короткую жизнь в своём, неведомом обычным людям, мире.
– Вы знаете, что говорят о человеке с болот? – спросил подполковник, когда женщина замолчала, понимая, что бесконечно может говорить о своем Михеюшке, но гость человек занятой, и у него, конечно же, есть вопросы.
– Все об этом знают, – кивнула она.
– А Михей, случайно, не встречал его? Ведь он часто бывал в лесу?
– Если бы он встретил того человека, испугался бы! Его же боялись все! Говорят, что больно страшный он какой-то! И Михей испугался бы! Да и мне рассказал бы! – замахала руками женщина.
Дубовик с удивлением посмотрел на неё.
– Да он жестами мне рассказывал, а я и так понимала его, – объяснила она.
– А… Ну, да-да, конечно же! – смущенно улыбнулся подполковник. – Значит, если Михей видел убийцу Анфисы и не испугался, это был кто-то свой? – задумчиво произнес он.
– Ну, об этом вам лучше судить, – хозяйка разлила чай по пузатым чашкам. – Только не испугался убийцу сын, это точно.
– А он не пытался вам рассказать, кто это был? Или… Может, вы его спрашивали? – Андрей Ефимович задержал дыхание, ожидая ответа.
– Показал только капюшон плаща, а лицо, сказал, далеко было, не разглядел, на Анфису стал сразу смотреть. Да и зрение у него было слабоватым… Только объяснил, что не молодой был человек тот… Походкой это показал. И рост такой… – женщина приподняла руку над своей головой, – … средний, что ли…
– Значит, человек тот не молодой… Ну, это уже что-то… – Дубовик задумался. Потом, извинившись, задал следующий вопрос: – Как вы думаете, что могло его так напугать, отчего у него не выдержало сердце? Простите, что напоминаю об этом… – он старался говорить, как можно мягче, чтобы не травмировать женщину.
– Да я много об этом думала… Знаете, я ему говорила, чтобы он не ходил в лес, потому что там живет нехороший человек. Объясняла, что он очень страшный, может напугать. Здоровые люди пугаются его, а уж мой сыночек-то, что и говорить!.. Обычного человека Михеюшка не испугался бы… Нет, не испугался бы… – повторила она.
– Хорошо, я вас понял, – Дубовик поднялся.
На улицу он вышел в полной задумчивости.
Проходя мимо деревенских домов, подполковник обратил внимание на одно немаловажное обстоятельство, которое позволило ему «докрутить мысль», занимавшую его всё последнее
