Время собираться - Филип Дик

Верн встретил Дона Филда на следующий день. Дон выглядел еще угрюмее, чем прежде. Он подошел к Верну, когда тот уходил со станции после работы.

– А, – сказал Верн. – Это опять ты. Я уже начинаю привыкать видеть тебя здесь в это время.

– Где ты был вчера вечером? – хрипло спросил Дон.

– Вчера вечером? А что?

– Тебя не было дома. Я звонил.

– Какое тебе дело до того, где я был вчера вечером?

– Так, я удивился.

Верн отпер дверцу машины.

– Вот и продолжай удивляться. – И он тронулся. В зеркальце заднего вида он видел Дона: тот стоял на обочине и грустно глядел ему вслед, опустив руки, полные книг и пластинок.

В тот вечер Верн сказал Тедди, что видел Дона. Она ничего не ответила. Они как раз ехали в клуб «Похмелье» слушать Маггси Спеньера.

– Спеньер, – говорил Верн. – Один из величайших живущих музыкантов в мире джаза. Услышать его – это настоящее испытание.

– Я слышала пластинки.

– Это не одно и то же. Пластинка не передает истинного вкуса музыки. Ощущения. Вот подожди, увидишь.

Понравился ли ей тот вечер? Кажется, да. По дороге домой она прижалась к нему, мурлыча мелодию. Вид у нее был вполне счастливый и довольный, ее глаза сияли и искрились весельем так же, как тогда в «Уокер-клубе», где он увидел ее впервые.

На углу, немного не доезжая до дома, Тедди вдруг положила ладонь ему на руку.

– Верн, останови здесь на секунду. Я сейчас вернусь.

Она вышла из машины и засеменила к магазину спиртных напитков. Он уже закрывался: продавец погасил витрину и снял кассу. Тедди постучала в дверь, помахала. Продавец, шаркая, подошел к двери и отпер. Тедди вошла в магазин. Минуту спустя она вышла оттуда с бумажным пакетом.

Она впорхнула в машину.

– Это от меня.

Они поехали вдоль обочины к ее дому. Выходя из машины, Верн начал проверять окна и двери.

Тедди смеялась, стоя на тротуаре.

– Ты такой серьезный. Никто твою машину не уведет!

Верн фыркнул.

– Надеюсь. Просто так я лучше себя чувствую. Пошли.

Он пошел за ней вверх по лестнице. Она шагала впереди, держась за перила, ненамного опережая его. На верхней ступеньке лестницы она остановилась и стала ждать, когда он догонит.

Из-под ее двери торчал листок бумаги. Она подняла его и прочитала.

– Это от Дона. – Она передала записку ему. Он прочитал ее и вернул. Тедди положила записку в карман, и они вошли. В гостиной горел свет, слабый огонек, спрятанный позади стола. Он оставлял комнату темной и загадочной. В воздухе витали запахи. Ароматы женских духов, едва ощутимый застарелый дух виски и сигарет. Подойдя к шкафу, чтобы повесить пальто, он уловил другой запах. Почти животный.

– У тебя что, есть животное?

– Кошка была, но под машину попала. Ей переломили хребет. Я видела из окна.

– Прости.

– Трудно держать кошку в городской квартире. В кухне ящик с рваной газетой, на мебели следы от когтей. Садись.

Он сел. Тедди исчезла в кухне, мурлыча на ходу мотив. Он слышал, как она что-то открывает.

И вдруг, сидя один в гостиной, слушая, как возится на кухне девушка, он впервые ощутил в своей душе нечто похожее на мир и покой. Он позволил себе расслабиться, его сознание как будто задремало. Облако мягкой темноты навалилось на него, смешавшись с ароматами комнаты.

И так, в облаке женских испарений, ароматов духов и дезодорантов, запахов тел, он едва не заснул. Точно издалека он видел Тедди, которая появилась на пороге гостиной и стояла, молча глядя на него. Усилием воли он заставил себя проснуться.

Он улыбнулся ей. Снял очки и спрятал их в карман. Ослабил галстук, не отрывая головы от шероховатой ткани кушетки.

Тедди бесшумно пересекла комнату, с каждым шагом становясь все ближе и выше, пока не остановилась прямо перед ним. Она поставила поднос и села рядом. Он не смотрел на нее. Он был полностью удовлетворен. Тепло и запахи окружали его со всех сторон. Он стал снова погружаться в сон, и это было долгое погружение. Он опускался все глубже и глубже. Звуки окружающего мира, его холод, яркий свет – все уносилось куда-то прочь от него.

Жесткие худые пальцы Тедди коснулись его лица. Он вздохнул. Давление ее ладоней нарастало. С силой распрямляющейся пружины энергия вырывалась из нее и передавалась ему через ее руки и ладони. Вспышки мощи, текучая, всепоглощающая сила. Нарастание желания. Он снова вздохнул. Физическая потребность.

Запахи, тепло, комната и девушка рядом с ним, все смешалось и слилось воедино. Он перестал чувствовать границы. Все внутри и вокруг него поднималось на поверхность, готовясь вытечь наружу. Волна, огромная приливная волна надвигалась на него. Он закрыл глаза.

Не сопротивляясь, он отдался ей целиком.

Болело все. Тело словно покрылось пузырями ожогов, прикосновения заставляли морщиться. Ослепленный мозг силился собрать себя воедино. Он был разбит, разбросан повсюду, рассыпан на кусочки. На фрагменты и частицы. Он хватал ртом воздух, дыша тяжело, как животное, победившее в смертельной схватке.

– Ты в порядке? – спросила Тедди.

Он посмотрел на нее. Костистый нос. Висящие, распущенные волосы. Отдельные прядки слиплись от пота. Глаза сверкали совсем рядом с его глазами.

Верн отодвинулся от нее. Он лежал нагой, неприкрытый. Повернулся на бок, спиной к ней. Кушетка рядом с ним расправилась, это она пересела на подлокотник.

– Я в порядке. – Голова болела. Очки выпали из кармана на пол. Он подобрал и надел их. Немного погодя он сел.

Сидя на подлокотнике, Теди спокойно застегивала платье. Она молчала.

– Который сейчас час? – прошептал Верн.

– Около трех. – Она наблюдала за ним. – С тобой все нормально? Ты хорошо себя чувствуешь?

Поняла ли она, как далеко он оттолкнул ее? Ему было холодно, все в комнате словно отдалилось от него. Желудок урчал. Во рту было кисло. Он нашел поднос и съел крекер, намазанный «Лидеркранцем». Затем он попытался выпить, но поперхнулся, спиртное обожгло ему горло. Он поставил стакан.

– Прости. Со мной все будет в порядке.

Он достал трубку и принялся ее раскуривать. Тедди снова села рядом, на дальний край кушетки. Он безразлично смотрел на нее. Лицо у нее было худое, тело недоразвитое и простое, мальчишеское. Он перевел взгляд на ее ступни. Длинные и плоские, как у птицы. Как у аиста. Вдруг она подняла костлявые плечи и отвернулась.

– Холодно здесь, – сказал Верн.

Она не ответила. Верн провел глазами по комнате. Положил ногу на ногу. Живость в его теле начинала постепенно прибывать. Предметы в комнате возникали, точно из небытия. К ним тоже возвращались жизнь и цвет. То, что произошло несколько минут назад, опустошило их, высосало из них весь смысл, любая вещь в комнате, на какую ни глянь, была пустышкой. Но теперь смысл, а с ним и обычное свечение вещей понемногу восстанавливались, по каплям просачиваясь назад, на свое место.

В комнате стало теплее. Верн курил, положив ногу на ногу, и чувствовал себя все лучше.

Он повернулся к Тедди.

– Может, мне лучше пойти домой.

Она быстро повернулась. Ее глаза сверкали.

– Ты хочешь? Ты этого хочешь?

Он медленно вынул изо рта трубку.

– Поздно уже. У меня завтра утренняя смена. – Он отвел глаза: это была неправда.

– Извини. Я думала, ты… захочешь остаться. Отсюда ведь недалеко до станции.

– Мне надо побриться. – Он потянул себя за рукав. – И переодеться.

Тедди молчала.

– Прости.

– Простить тебя? За что?

– Я не знаю. Не знаю! – Она умоляюще глядела на него. – Ты разочарован. Этого было… мало. Недостаточно. – Она кусала губу, ее глаза ослепли от боли.

Верн поежился.

– Нет. Дело совсем не в этом.

Она продолжала глядеть на него.

– Нет, дело точно не в этом. – Он поднялся на ноги. – Поздно уже. Я устал. Ты же знаешь.

– Я спущусь с тобой.

– Хорошо.

Тедди пошла взять пальто. Вернулась сразу, спавшая с лица, одинокая, в пальто, наброшенном на плечи.

Верн неловко взял ее под руку.

– Готова?

Она кивнула.

– Идем. – Они вышли наружу, в пустой коридор. Медленно, молча сошли по лестнице вниз. Воздух на улице был редок и свеж.

Верн задержался на крыльце, сделав глубокий вдох. Улицы были пустынны и темны. Далеко, в нескольких кварталах от них, возился уборщик, собирая бумажный и разный другой сор.

– Ну ладно, спокойной ночи, Тедди, – сказал Верн.

– Спокойной ночи.

Он спустился с крыльца и пошел через тротуар к своей машине. Тедди осталась стоять, наблюдая, как он открывает замок. Вот он скользнул на водительское сиденье.

– Завтра я тебе позвоню.

Она кивнула.

Он уехал.

Звонил телефон. Он открыл глаза. В комнате все плыло.

– Господи!

Он выволок себя из постели и поставил на ноги, держась за стену. Сгреб телефонную трубку и опустился на стул рядом с аппаратом.