Рассказы дяди Миши, одессита - Вадим Алексеевич Чирков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я прикидываю, что в самом деле можно продать, имея в наличии только себя, такого, как я есть. Задача, скажу вам, не из легких!
Размышлять я могу и так и этак, и кто мне запретит мозговать "этак"?
Я увидел следующую картину — называйте это как хотите — идеей, замыслом, комбинацией… Я иду по улице, и какой-то молодой человек шагает мне навстречу
Он смотрит на меня внимательно и вдруг подходит. "Здравствуйте!" "Здравствуйте, — я отвечаю, — вы не ошиблись адресом?" "Не ошибся, — говорит он, — я имею к вам предложение".
И вот мы с ним садимся, как с вами, на нашу скамейку, и для начала он делает мне комплимент:
— Я, — он мне открывает глаза, — видел, конечно, морщинистые лица, но такого, как у вас, не встречал.
— Спасибо, — я отвечаю, — у вас прямо талант говорить приятные вещи.
Молодой человек не обижается.
— У меня другой талант. Я хирург и делаю пластические операции. Я открыл новый метод. У меня есть уже кабинет, но нет еще рекламы. Мне позарез нужен пациент, который доверил бы мне свое лицо. Не каждый на это согласится, а женщина — тем более. Поскольку, на мой взгляд, вам терять нечего, хотя вы еще, крепенький, тьфу, тьфу, дедок…
— Слово "позарез" вы сказали очень к месту. — Я тут пошарил по карманам. — Таки да, — говорю, — терять мне нечего…
— … а кое-что найти вы не против…
— Не против.
— … я вам предлагаю лечь ко мне на стол..
— Что я могу найти лежа на столе?
— … и получить за это неплохие деньги.
— Уже ложусь, — я ему говорю, — когда деньги? И что меня еще немного интересует — сколько?
Он называет сумму — ее как раз хватает на новую мебель и на не самую дорогую машину.
— А гонорар вы получаете — или тот, кому вы доверите получить, — молодой хирург тут поморгал, — сразу после операции. Ваши фотографии "до" и "после" будут помещены в газетах, значит, еще и прославитесь. Наверно, я сниму еще и фильм. Согласны? Нет, кроме шуток.
— Разве шутят, говоря о деньгах? Я почти согласен. Вы правы: терять мне нечего, а насчет находить — так мне никогда не везло…
— Вот вам мой номер телефона. Через сколько дней вы мне позвоните?
— Дайте мне минуту роздыху… Фу-у-у… Я думаю, трех дней мне на эту головную боль хватит.
— Договорились. Таких великолепных морщин я еще не видел! Класс! — и молодой хирург как-то хищно потер руки.
С этим его последним словом я и остался на скамейке.
— Класс, — я повторял как заведенный, — класс, класс… — И все же начал размышлять. Так. "Морщины — это вам не бородавка. Они на моем лице — как реки на карте: избавишься от них — получишь пустыню Сахару!
Вот эти, — трогал я одни, — они за войну. А эти я получил, когда воевал за квартиру. Следующие — когда у сына был "трудный" возраст. Эта прорезалась, когда заболела Мария. А здесь у меня целая их сетка — она легла на лицо, когда жизнь вдруг стала немила и хотелось только пить водку.
Прямо не биография, а география! Со всеми горами, реками, омутами, болотом и пропастями…
Эту географию, так я спасительно отвлекался от главной мысли, наверно, преподают в своей школе старые цыганки с указкой в руке. А на стене висят "два полушария" — два человеческих лица, под одним написано "Болезни", под другим — "Невзгоды".
— "Смотрите, — говорит будущим гадалкам старая ведьма и тыкает указкой, — это первая жена, это — вторая. Вот здесь вот — язва желудка. А эти крестики — алименты…"
Так что будет, если я избавлюсь от морщин?..
Сахара, Сахара!..
Вот как затейливо я размышлял, уважаемый товарищ Вадим (так он меня называл), и не скажу, чтобы мне светило какое-то открытие. Мне нужно было только выбрать из двух одно.
— Что вам сказать! — подвел некую черту в рассказе дядя Миша. — Что вам сказать!.. В Америке может случиться что угодно. Я здесь с этой историей не самый оригинальный человек, где уж мне! Я как-то прочитал объявление в газете, запамятовал, правда, в какой: "Бывший карточный шулер (пальцы уже не те) разыскивает тоже бывшего шулера, чтобы поговорить за профессию". Или еще: "Чудо в перьях ищет свою Бабу-Ягу". Представляете эту пару? Ее только рисовать тушью!
Или еще: "Пожилому человеку требуется молодой хоуматтендант, который смог бы подпевать песням Гражданской войны"…
Что было или, вернее, что будет дальше.
Я выбрал из двух одно, я выбрал сынову мебель и его новую машину. Из уличного телефона я звоню доктору, что согласен, мы договариваемся на завтра. Спрашиваю, на что мне пожаловаться дома, чтобы за мной приехала машина. Он сказал.
Ночью я охаю и стону (так. — В.Ч.) и хожу на кухню пить воду. Там я чищу картофелину и разрезаю ее на две половинки. Утром эти половинки я запихиваю за щеки — и я готов.
Шамкая, я звоню доктору. Сын убегает на работу и успокаивает меня: флюс, папа, это чепуха. Он тебе даже идет.
Я еду на машине врача, Мария остается дома — она из-за меня всю ночь не спала и еле жива.
В своем офисе доктор меня фотографирует, сестра готовит к операции. Звонит Марии: "Вашему мужу придется на сутки задержаться: воспаление десен, температура, требуется хирургическое вмешательство, уход. Не беспокойтесь, вернем старичка лучше прежнего".
Хорошо (дядя Миша как всякий одессит говорит "хорошё").
Я ложусь на стол, мне что-то колют в руку.
— Хотя бы нос вы мне оставите, — я спрашиваю, — чтобы я себя после узнал?
— Да, — говорит доктор и расплывается.
Я просыпаюсь, хирург сидит рядом.
— Передумали, доктор? Мои морщины вам не подошли? — И чувствую на своем лице бинты.
Так, в бинтах, я и приезжаю домой.
— Ой, что там было? — Такой тревоги в голосе Марии я уже 30 лет не слышал.
— Ничего особенного, — говорю, — двусторонний флюс. Детская болезнь.
Медсестра, она со мной, обещает:
— "Завтра приду сменить повязки"
— Короче. Мне окончательно снимают бинты. Сын беспокоится: "Что это с тобой, папа? Ты будто на 20 лет помолодел".
— Это я опух после операции. Пройдет.
Через неделю.
— "Да ты в самом деле помолодел!"
— Наверно, это такой флюс. Американский. Не бери в голову.
Мария смотрит на меня с подозрением.
— "Твой папа, наверно, подыскал себе кого-то моложе меня".
