Свидетель тени - Пол Кемп

“Нет! Не надо! Не надо!” Демон прекратил ее крики разорвав ее вдоль живота и груди и впитав облачко души, заполнив собственную пустоту украденной жизнью.

Пока он ел, Джак пришел в себя достаточно, чтобы пробормотать слова заклинания сделавшего его невидимым.

Скоро появятся стражники, сказал он себе. Они услышали ее, и сейчас уже бегут. Но пока их не было, а демон закончил с леди Соаргил слишком быстро. Он игриво сжал оставшуюся от нее оболочку, и тело взорвалось дождем высохших крошек, смешавшихся на кровати с останками ее мужа. Потеряв к кровати интерес, он поплыл в направлении двери.

Остановился.

Сердце Джака остановилось вместе с ним. Чует меня, понял он. Тьма, он чует меня!

Живая тень повернулась и подняла голову, словно гончая нюхая воздух. Глаза задумчиво сузились, и обратились к туалетному столику. Тихонько, затаив дыхание, Джак попытался отползти к дальнему углу комнаты, поближе к очагу. Тут же замер, поскольку демон метнулся к нему с кошачьей быстротой. Хоть он и не видел добычу, но знал, что она тут, и стал проверять угол комнаты, раскинув руки и крылья, нащупывая жертву. Джак боролся со слезами, а когти демона рыскали в воздухе, загоняя его все дальше и дальше назад. Прикосновение спины к стене заставило его пискнуть в ужасе. Бежать больше некуда; он прижал к груди священный символ.

Демон, продолжая вынюхивать, подплыл ближе. Джак исходил потом. Тварь наверняка уже слышит, как бьется его сердце! Она стоит прямо перед ним, и он ничего не может, только ждать смерти. Страх переполнял его. Тварь все нюхала, нюхала, рыская злобными глазами. Волосы Джака стали дыбом, ему стало так холодно, что он чуть не застучал зубами. Неожиданно взгляд демона опустился на него, пронзая его душу словно кинжалами. Вот ты где, раздался в его голове мягкий голос, и он невольно вздрогнул. Демон мягко протянул коготь, нежно погладил по плечу.

С этим прикосновением Джак ощутил как его душа, та необходимая вещь, которая делала его самим собой, сорвалась от своего места и потекла в пустую тень перед ним. От ужаса он обмочился.

Умру, воняя мочой, подумал он, и мог бы даже рассмеяться, если бы не рыдал. Демон отодвинулся, и приготовился к последнему удару. Вопль застрял в горле Джака.

Дверь в гостинную с грохотом распахнулась.

“Лорд! Лорд!” Сапоги застучали к спальне. Всполошенный демон остановился, взметнулся и направился к двери. Джак почувствовал, как тот раздраженно шипит. Едва удерживаясь на грани рассудка, Джак осел на пол.

Демон пронесся мимо изумленных стражников, рвавшихся в спальню.

“Вот оно! Лови!” Но тень промелькнула мимо прежде, чем они успели пустить в дело оружие, — если Ножи вообще способны повредить подобному созданию. Три человека в зеленом и золотом, цветах Дома Соаргил, кинулись к кровати и застыли. Один отвернулся, схватившись за рот. Двое других в ужасе прикоснулись мечами к разбросанным по кровати останкам.

“Боги”, выдохнул самый высокий. “Позовите жрецов”, приказал он через плечо, “и приведите мага”.

Оставаясь невидимым, Джак поднялся, нетвердо держась на ногах. Надо выбираться. С вором, пойманным в спальне убитого аристократа, обойдутся сурово. С кружащейся головой, раздираемый стыдом, он прошел мимо суетящихся охранников в гостиную. Выкрикиваемые команды и испуганные переговоры раздавались вокруг, но он не мог разобрать слов. Все расплывалось в бессвязный шум. Два рослых стражника стояли около разбитого окна, через которое он попал сюда, разговаривая и жестикулируя, — заклинание тишины прекратилось.

Он подождал, пока они отойдут чуть в сторону, проскользнул мимо и прыгнул в окно. Шепотом произнесенное магическое слово, и падение превратилось в мягкий спуск пера. Плывя к земле он ощущал, как душа едва удерживается в его теле тончайшими нитями, словно разодранный плащ, который ледяной зимний ветер угрожал сорвать с него. Он вновь пережил тот миг, когда кусочек души был выдран из него; ощутил как разрывается надвое его сущность. На полпути он завопил. Опустившись на землю, он рванулся прочь, не разбирая дороги, не думая об охранниках, не сдерживая крик.

Глава 3. Эревис

Просторный пиршественный зал Ушкевренов был переполнен сверкающим великолепием собравшегося в одном месте селгаунтского Совета Старшин. Покончив с обедом (пять перемен блюд) гости, в соответствии с этикетом Сембии, теперь стояли или прохаживались по залу небольшими группками, смеясь, выпивая, куря и разговаривая.

Кейл презирал их, убежденных в собственном величии. Для него комната выглядела океаном надменных лиц и пустой болтовни. Ему приходилось прилагать усилия, чтобы удержать эмоции вне своего лица, пока он маневрировал сквозь плотную толпу, исполняя священный долг по наполнению винных чаш.

Ошеломляющее многоцветье шелковых платьев, драгоценностей и расшитых серебром корсажей — новейшая мода среди городских аристократок, — блистало в мягком свете ароматических свечей. Многих из присутствующих он узнавал, но было немало и незнакомых. Казалось, его лорд пригласил полгорода на празднование дня рождения Перивела. Несмотря на тот факт, что Перивел Ушкеврен мертв уже сорок лет, подумал он.

Каждый год, тридцатого Молота, Тамалон давал праздничный бал в честь своего пропавшего старшего брата, Перивела Ушкеврена. Разумеется Кейл никогда не был знаком с Перивелом, но судя по тому, что он слышал за эти годы о старшем Ушкеврене, он считал, что тот пришелся бы ему по душе. Перивел погиб, сражаясь в одиночку против трех врагов, пока бывшее владение Ушкевренов, Дуб Сторла, пылал вокруг него.

Хотя он мог бы оказать услугу семье, оставив после себя узнаваемое тело, подумал Кейл.

После того, как огненный ад утих, пожарище тщательно осмотрели и разобрали тела, но невозможно было установить, принадлежит ли какой-либо из обгорелых трупов Перивелу. До сих пор не утихали слухи, что он выжил.

Примерно раз в несколько лет в дверях Стормвезера объявлялся человек, называющий себя Перивелом Ушкевреном, заявляя свои права на наследство. Каждый раз Тамалон и Кейл доказывали ложность претензий очередного жулика, которых подготавливали в соперничающих семействах, и давали ему от ворот поворот. Тем не менее, полностью забыть о проблеме пока не удавалось.

И все же, несмотря на все сложности, создававшиеся не утихающими слухами о возвращении Перивела, Тамалон поддерживал память о брате ежегодным празднествованием, пиром и балом, ставшими привычной отметкой в социальном календаре Селгаунта. Что приглашенные заодно успевали и решать вопросы касающиеся торговых дел, казалось совершенно естественным. Таков уж Селгаунт, мысленно улыбнулся Кейл.