Запах золота - Джеймс Чейз

– Что вы хотите знать? – спросил он наконец.

– Я совершенно случайно участвовал в просмотре одного фильма, – начал Гирланд. – Он назывался «Сувенир из Парижа». В нем вы снимались в паре с одной черноволосой девушкой. Имеются и еще несколько фильмов на подобную тематику. Это вам говорит о чем-то?

Додж снова взглянул на деньги.

– Это вы в самом деле дадите мне?

Гирланд положил на стойку перед Доджем пять банкнотов по десять долларов.

– Возьмите. Остальные получите, когда заговорите.

Додж поспешно схватил деньги и засунул в карман.

– Это строго между нами.

– Договорились. Так что вы знаете об этом фильме?

– Хорошо. Как-то Раснольд позвал меня. Он сказал, что для меня имеется специальная работа. Нет проблем! Это и работа, и удовольствие. Я работал на Раснольда два или три раза в неделю. Это было в прошлом месяце. Я пришел к нему в студию и увидел девушку. Я никогда не видел ее до этого момента… Это была новенькая. Очень хорошенькая… Но дилетантка, вы понимаете, хотя не без способностей.

– Вы знаете, как ее зовут?

Додж покачал головой.

– Нет. Раснольд называл ее «милая», но я понял, что он знает девушку достаточно хорошо. Мы сняли четыре фильма. Раснольд заплатил мне за каждый по пятьдесят долларов. – Глаза Доджа сверкнули. – Это было настоящим удовольствием.

– Не надо отвлекаться, – остановил его Гирланд. – Почему вы решили, что Раснольд и девушка знают друг друга?

– По обращению… По манере говорить. Это сразу видно. Я решил, что Раснольд живет с ней.

– И, несмотря на это, снимает такие сцены, в которых вы…

– Что здесь особенного, – Додж пожал плечами. – Это ведь бизнес. Иногда мне приходилось работать и с порядочными женщинами, а их снимали на пленку мужья. Когда вы занимаетесь подобным, это только работа, и ничего больше. К тому же мне показалось, что девушка была под действием наркотиков.

– Почему вы так подумали?

– Я знаю… ЛСД… Она была как бы в прострации и к тому же горяча, как печка.

– Вы думаете, она была под воздействием наркотиков?

– Я в этом уверен.

Гирланд поморщился.

– Они о чем-нибудь говорили… Вы что-нибудь слышали?

– Ну… Я как раз отдыхал между съемками, – Додж глумливо улыбнулся Гирланду. – Вы же знаете, как ужасно утомительна эта работа… Они тихо беседовали. Я расслышал, что они собираются поехать вместе в Гермиш, как только работа над фильмами будет закончена.

– Что вам известно о Раснольде?

– Это достаточно расторопный малый. Когда он не занят на съемках подобных фильмов и не колдует над портретами снобов, желающих запечатлеть себя для потомков, он участвует в делишках им же созданной организации, которую они называют между собой «Нет войне!» Он пытался втянуть и меня в эту организацию, но она меня нисколько не интересует. По-моему, глупо состоять в подобной организации. Нечего биться головой о стенку. Но он сам достаточно хорошо на этом зарабатывает. Каждый вновь принятый член обязан внести вступительный взнос в размере десяти франков. Нет сомнения, все эти денежки также попадают в карман Раснольда.

В это время отворилась дверь, и четверо американских туристов с фотоаппаратами и кинокамерами, свисающими с животов, ввалились в бар. Видимо, умирая от жажды, они сразу же забрались на табуреты.

– Я вижу, вам придется немного поработать, – сказал Гирланд. Он пододвинул остальные банкноты к Доджу. – Забудьте, что вы видели меня. – Поднявшись с табурета, он вышел из бара на залитую солнцем улицу.

Он решил, что следующим действием будет посещение Гермиша. Но вначале необходимо получить дополнительную информацию. Гирланд вновь направился в американское посольство.

В аэропорту Орли Генри Шерман вспотевшими руками протянул свой фальшивый паспорт человеку в голубой униформе. Тот равнодушно глянул на фотографию, потом на Шермана, поставил штамп в билете и с легким поклоном головы вернул документы. Шерман прошел за барьер, посмотрел на информационное табло и прочитал, что к самолету на Нью-Йорк необходимо пройти через выход номер десять. Оставалось еще двадцать пять минут до вылета. Он купил в киоске «Нью-Йорк таймс» и несколько детективов. Пока все шло гладко. Он уже собрался пройти к выходу номер десять, когда голос из репродуктора сообщил: «Рейс АФ-025 до Нью-Йорка задерживается на один час. Всех пассажиров просят собраться в центре зала. Там они получат дополнительную информацию о посадке».

Шерман побледнел. Это было опасно. Чем дольше он будет оставаться в аэропорту, тем больше вероятность, что кто-нибудь может его узнать.

– Неприятность, не так ли? Особенно для вас? – неожиданно раздался голос у него за спиной.

Шерман резко повернулся и увидел маленького толстого человечка, остановившегося у него за спиной. У толстяка были мохнатые ресницы, большой горбатый нос и загорелая кожа. Он был одет в прекрасно сшитый твидовый костюм, с локтя свисало кашемировое пальто, а на пальце поблескивал громадный бриллиант. Все – и костюм, и рубашка, и туфли из крокодиловой кожи – свидетельствовало о богатстве этого человека. Собственно, ничего удивительного в этом не было. Перед Шерманом стоял Герман Радниц, чье баснословное богатство было известно всему миру. Это был настоящий финансовый спрут, чьи щупальца прочно удерживали многочисленных банкиров, высокопоставленных государственных деятелей и даже королей небольших государств.

Радниц был последним человеком, которого Шерман желал бы сейчас встретить. Он сразу же понял, что проницательный Радниц, конечно же, узнал его, так что блефовать нечего.

– Нас не должны видеть вместе, – быстро прошептал Шерман. – Это очень опасно.

– И все же нам необходимо поговорить, – сказал Радниц своим гортанным голосом. – Видите открытую дверь «А»? Входите туда, я сейчас к вам присоединюсь.

– Я извиняюсь, Радниц, я…

– Но ведь у вас нет выбора, – Радниц ленивым взглядом окинул Шермана. Его глаза были словно два кусочка льда. – Надеюсь, вы не строите иллюзий?

Угроза была слишком очевидной, чтобы не понять ее. Шерман мгновение колебался, потом, не говоря ни слова, направился к двери «А». Он толкнул ее и вошел в прекрасно обставленный зал ожидания, видимо, предназначенный для особо важных персон. Несколькими минутами спустя к нему присоединился Радниц.

– Могу я спросить, что вы здесь делаете, Шерман? – вопрос Радниц задал с деланным равнодушием. – Вы что же, путешествуете под чужим именем и с фальшивым паспортом? Вы что, сошли с ума?

Шерман выпрямился. Несмотря на страх, внушаемый ему Радницем, он все же пытался сохранить хорошую мину при плохой игре. Как-никак, а он все же будущий президент США, и этот немецкий толстяк не должен забыть этого.

– Не понимаю, что вы хотите сказать. Я чувствую себя прекрасно. Если вас так заинтересовало мое пребывание здесь, то могу сказать, что я приехал сюда по сугубо личному делу, настолько срочному, что я был вынужден прибегнуть к камуфляжу.

Радниц уселся в одно из больших кресел, вынул портсигар из моржовой кожи, тщательно выбрал сигару, аккуратно обрезал кончик золотым ножом, затем не спеша раскурил. Только после того, как сделал несколько затяжек, Радниц поднял глаза на Шермана.

– Дело настолько срочное и важное, что ради этого можно поставить на карту исход выборов?

– Спокойно, Радниц. Мне кажется, что вас это не касается. Поймите, я не приехал бы сюда, если бы это не было так важно.

– Мой дорогой Шерман, мне кажется, вы забыли о нашем соглашении. Позвольте в таком случае напомнить, что деньги, гарантирующие вам успех в предвыборной кампании и составляющие кругленькую сумму в тридцать пять миллионов долларов, наполовину пожертвованы мной. – Радниц наклонился вперед, едва сдерживая бешенство. – И вы полагаете, я буду спокойно смотреть на безумные поступки человека, задолжавшего мне такую сумму? Иначе, чем безумие, такое поведение назвать нельзя. Вы просто сошли с ума, и риск, которому вы подвергаетесь, не может быть оправдан ничем. Он удивляет меня. Если вас вдруг кто-то узнает… Например, какой-нибудь любопытный журналист… Да и не важно, кто… Вы попрощаетесь со своими деньгами. Я обещал вам, что вы станете президентом. Вы в обмен на это гарантировали контракт на постройку плотины в Аркадии. И вот мы ведем этот нелепый разговор… Здесь, в Париже.

Шерман нервно заерзал в кресле. Они действительно заключили это соглашение. Радниц добивался контракта на строительство плотины, стоящего примерно пятьсот миллионов долларов. Шерман пообещал, что в случае избрания его президентом он гарантирует получение контракта именно Радницем. Шерман отдавал себе отчет в том, что без колоссального политического влияния и фантастического богатства Радница ему никогда не удалось бы стать даже кандидатом в президенты, не говоря уже о том, что он сам был достаточно богатым человеком. И сделка была заключена.