Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Контркультура » Клон-кадр - Павел Тетерский

Клон-кадр - Павел Тетерский

Читать онлайн Клон-кадр - Павел Тетерский
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 69
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

Они были не против. Они вообще никогда не были против выпить (а также нюхнуть, покурить и так далее, исключая разве что внутривенные инъекции) на рабочем месте. В память о… Просто в память.

В любом случае, окончательное решение оставалось за Лабусом. Он поставил жирную точку в этом споре, неся: в одной руке бутылку «Флагмана», в другой — огромный и какой-то невзаправдашний военно-полевой бинокль, похожий на бутафорию из фильмов про войну. Непонятно, что он вообще делал в их редакции. Не иначе, во время дэдлайнов они расслабляются, подглядывая через него за трахающимися и раздевающимися людьми в небоскребе на Котельнической или в Москве-Сити — надо думать, в ясную погоду оптика вполне позволяет.

Олег Воробьев поставил водку на стол, а сам встал с биноклем у стеклостены, против солнца — наводить резкость. Со спины его силуэт в золотой окантовке напоминал примажоренного ангела с обрубками вместо крыльев. Если бы я захотел снять это своим «Зенитом», мне пришлось бы повозиться с выдержкой и диафрагмой — в таких случаях не поможет никакой экспонометр, все надо выставлять так, как подсказывает инстинкт. Из-за этого (в том числе из-за этого) я и выбрал фото среди всего того, чем люди забивают свою жизнь с целью придания оной хоть какой-то благородной мотивации.

— А вот странно, — констатировал Лабус, повтыкав немного (Петров в это время наполнял водкой новую порцию пластиковых стаканов, а Восканян полоскала под средней напористости струей непонятно откуда появившиеся яблоки на закуску). — Я думал, там движуха какая-нибудь будет происходить — ну там, краны всякие, люди, шпиль снимающие, и типа того. А там — тихо, как на кладбище. Вообще никого нет. Пусто.

Бинокль пошел по кругу — «да, да, это странно, вообще пи…дец как странно» — и в конце концов дошел до меня. Сквозь неправдоподобно мощные линзы в мои глаза бросилось все это нелепое нагромождение теней, анфилад, колонн и окон-гелеоматик. Впечатление сумбурного абсурда не улетучилось — оно осталось таким же, как при первом взгляде сквозь автобусное стекло. Я поднимал в сотни раз усиленный оптикой взгляд выше и выше — через сотни разрозненных, казалось бы, но вместе с тем странным образом слепленных воедино этажей-строений, этажей-ярусов и просто этажей — ив конце концов достиг крыши. Она походила на марсианский пейзаж: свежий нетронутый гудрон (гектары гудрона), подсвеченный все еще утренним солнцем цвета гнилого апельсина и приправленный полагающейся индустриальному кадру дымкой пром-смога.

И девственное отсутствие всякого действия, абсолютный ноль движений.

Ни залетно-случайной птицы, ни оборванного провода, качающегося под напором высотного перемещения воздушных масс. Ни соринки, ни бумажки, перекати-полем бороздящей крышу от кромки к кромке. Ничего.

Вообще ничего. Зеро.

А в самом дальнем углу плоскости гнездились два последних этажа всей гигантской тортильи. Точнее — двухэтажный фахверковый домик из средневековой Европы.

Непропорционально малый по сравнению со всеми предыдущими ярусами. Выставленный не по центру строения, а вопреки всем законам геометрии и в пику любым, даже мало-мальским, чувствам стиля. Вопреки любой логике в целом и предметно-пространственной в частности.

Фахверковый домик из средневековой Европы вылупился на меня необжитыми черными глазницами. Они были похожи на глазницы Петрова, Кикнадзе, Лабуса и наши с Клоном. На глазницы всех Бывших.

— Однако, — только и смог проговорить я, передавая бинокль далее по кругу (Клону). — Однако, блядь.

Я настроил «Зенит» и сделал несколько панорамных кадров — прямо отсюда, через стеклянную стену. Больше снимать не имело смысла: панорама — она и есть панорама, чисто информативное фото. Да и плюс еще дымка, как ни крути.

Когда Клон досмотрел в бинокль, все чокнулись и выпили. Я чокнулся по очереди с каждым, кроме Клона, а он (соответственно) — со всеми, кроме меня. Уже два года (или около того) у нас такой ритуал: при случайных встречах, которые, как ни крути, время от времени происходят в тесном пространстве города Москвы, мы не пожимаем друг другу руки, не чокаемся и так далее. Избегаем всяческих контактов (физических). А в остальном — делаем плохую мину при плохой же игре: здороваемся, отвечаем на простые вопросы и разговариваем на общие темы.

Слава богу, не о погоде. До этого пока не дошли, хотя, думаю, это дело времени.

Так надо. Мы оба так считаем. Все это призвано подчеркнуть взаимное презрение при номинальном отсутствии претензий.

Потом каждый из нас съел по кусочку зеленого яблока, потом — выпил по новой дозе водки, потом съел еще по кусочку яблока. А после этого мы с Клоном попрощались (за руку, по очереди, со всеми, кроме Восканян, с ней — кивком) и вышли вон.

Забыл сказать о Клоне: это единственный в мире человек, который знает меня прошлого. Который помнит меня грезящим об идеальном убийстве. О благородной мокрухе без определенного адресата, но с конкретной аннотацией, в конкретной упаковке.

Это третья причина никогда не встречаться с бывшими друзьями. Они слишком много о вас знают — пусть даже о вас в прошедшем времени (это ведь все равно вы, вам от этого никуда не деться). Вся эта теснота отношений, вся братская любовь-дружба-жвачка, от которой вы раньше морально оргазмировали и на которую молились, когда больше молиться было не на что — все это теперь идет вам во вред. Теперь взаимная открытость и прочитанность напрягает. Те, кем ваши бывшие друзья являются сегодня — вовсе не тот контингент, который вам хотелось бы запустить в свой самый-самый deep-inside, но они уже там, внутри. Они прописались у вас в печенках, вместе с кровью поселились на ПМЖ в ваших венах. Вы можете полностью очиститься от алкоголя или наркотиков, но вам никогда не вывести из организма бесчисленные темы и тени из прошлого. О них можно разве что на время забыть, если они не маячат в кадре.

Правда, Клон кое-чего не знает обо мне теперешнем. Он не знает, что я до сих пор этим грежу. Что до сих пор иду к этому — мелкими шажками, детскими классиками, перебежками, но все же приближаюсь. Что мне вовсе некуда спешить с этим идеальнейшим.

Все дело не в количестве, а в качестве. Одного, но правильного будет достаточно.

* * *

Там, во Владикавказе, все чуть было не свершилось. Все эти многолетние тренировки, декалитры пота, выделенного и впитанного в пол увешанного грушами подвала на Новинском бульваре (внутренняя сторона Садового кольца, если это кому-нибудь интересно). Все прочитанные книги, уличные махачи, шрамы, вывихи, синяки и гематомы чуть было не обрели высший смысл.

Вам известно, как выглядит гематома изнутри, с тыльной стороны, с изнанки человеческой кожи? Очень неприятное зрелище. Глубокая черная запекшаяся трещина, которая не вписывается в пятирублевый диаметр, масса лопнувших сосудов, уплотнение ткани, очень страшно и не эстетично. Формулировка из текста об экскурсии в морг, подрезанного мной какое-то время назад со стола какой-то умеренно маргинальной редакции (по-моему, молодежный журнал «Раздолбай», если не ошибаюсь). Но дело не в этом, я про другое. Я о том, что: такие вещи внутри вашего тела должны как-то оправдываться, они должны быть посвящены чему-то стоящему, разве не так? Насколько я помню, та статья так никуда и не пошла. Как раз в тот момент, когда ее подписали в печать, на горизонте появились ох…евшие рекламодатели. Они, как это всегда бывает, решили залезть в чужой огород и обозначили строгие рамки дозволенного к публикации в финансируемом ими издании. Морг в эти рамки не вошел — так же, как и все остальное, не являющееся стандартным пубертатным трепом о сиськах, спорт-экстриме (дозволенном) и сотовых телефонах. А журнал «Раздолбай» постигла стандартная участь хорошо финансируемого и успешно продаваемого пресс-говна, набитого рекламками сникерсов и пластинок для устранения вони изо рта (псевдозашифрованный, псевдонеявный ad: «Мы всей редакцией пробовали, нам понравилось»).

Но по делу: тот текст, который я подрезал тогда со стола, пошел мне на пользу. Я задумался над тем, что травмы надо чему-нибудь посвящать.

Во Владикавказе был бык, большой и упрямый. Смелый, правильный бык из местного фольклора о джигитах. Он залез в гущу свиней и махал руками, как гигантская ветряная мельница. Он получал: пряжками — по голове, гриндерами — по ребрам, но для него это было все равно что удары по лапам в спортзале: сильно и ощутимо, но в принципе безболезненно. Те свиньи были не из серьезной банды, не из «Квинте Крю», не из «Мясников» или «Навигаторов» — просто кучка разрозненных свиней, напившихся водки и решивших повые…ываться друг перед другом в чужом городе.

Идеальное убийство: это не то, о чем пишут в дешевых детективах. Его идеальность не зависит от того, как тщательно вы заметете следы и найдется ли на вас свой следователь (он всегда найдется, можете не переживать). Первый признак идеального убийства: противник должен быть сильным, противник должен быть настоящим. Здоровее, достойнее и храбрее вас.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 69
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈