Пленница (ЛП) - Стоун Тана

— А вот и ты, моя дорогая. — Из-за одной из штор показался старый крестикс, широко улыбаясь, но улыбка не коснулась глаз. — Он махнул рукой в сторону углубленного участка. — Прошу.

Куш знал, что Макс не привыкла к услужливым мужчинам, но она умна. Она подобрала подол платья и спустилась вниз, протягивая руки к голубому огню.

Куш остался наверху, расположившись у двери, сложив руки за спиной. До сих пор, вроде, он не сделал ничего необычного для агаси, но знал, что так не может продолжаться вечно. Он лишь надеялся, что сумеет продержаться достаточно долго, чтобы спланировать побег.

Старик присоединился к Макс у утопленного костра, заняв место напротив нее и открыто окинув ее взглядом с головы до пят.

— Прошу прощения, если вам холодно. Вот почему я активировал огонь. — Он поднес руки к пламени. — Наши женщины редко выходят на улицу, поэтому одежду они предпочитают более нежную.

— Они не очень практичны, — сказала Макс.

Крестикс снова улыбнулся.

— Полагаю, это зависит от того, чем вы заняты.

Куш сжал кулаки. Он понял намек, даже если Макс, казалось, его не поняла. Одежда, которую носили женщины крестиксов, должна была радовать мужчин. Ничего больше, поскольку женщин-крестиксов защищали и оплодотворяли.

Еще до болезни, поразившей большинство дотвекских женщин, они наравне с мужчинами сражались и охотились. Хотя Куш старался не ненавидеть крестиксов, как его двоюродный брат К'алвек, но не мог не почувствовать, как желчь поднимается к горлу. Он слышал голос родственника в своей голове, напоминающий ему, что это произошло, когда крестиксы отказались от старых обычаев и забыли о богинях.

— Итак, — сказала Макс, ерзая и поправляя платье, явно чувствуя себя неловко из-за струящейся ткани, которая собиралась вокруг ее ног. — Когда я смогу отправить свое сообщение?

Куш услышал вызов в ее голосе и обрадовался, что она больше не верит словам крестикса. Она говорила это, чтобы оценить его реакцию. Куш только надеялся, что старик не заметил ее недоверия, хотя прошло много времени с тех пор, как крестиксы обладали эмпатическими способностями, но сомневался, что глупец что-то заметил.

— Скоро, моя дорогая. — Старик махнул рукой, словно отмахиваясь от ее вопроса. — Во-первых, я хотел тебя кое с кем познакомить.

— Если это кто-то, с кем мне нужно принять ванну, я пас, — сказала Макс. — Мне действительно не нужна помощь, чтобы одеться или причесаться....

— Ничего подобного, — он невесело рассмеялся и оборвал ее. — Это мой сын, Т'Кар.

Из-за прозрачного занавеса появился еще один крестикс, почти такой же высокий, как дотвек. Его плащ был черным и словно обтягивал его широкое тело.

Куш подавил желание шагнуть вперед и бросить ему вызов, особенно когда увидел, как Макс быстро моргнула. Т'Кар уверенно пошел к ней. Хотя он и был крестиксом, враг двигался с силой и уверенностью дотвека.

— Эм, приятно познакомиться, — Макс протянула руку, поспешно вытирая ее о платье.

Т'Кар с силой прижал руку к сердцу и поклонился.

— А мне еще приятнее.

Макс отпустила руку и сделала маленький шаг назад, когда его голова почти коснулась ее груди, и Куш заметил ее нервозность. Он также подавил в себе желание схватить Макс за руку и побежать. После того, конечно, как он сравняет с землей сына канцлера.

— Т'Кар займет пост канцлера после того, как я уйду в отставку, — сказал старший, улыбаясь сыну, который возвышался над ним. — А это произойдет раньше, чем он думает.

Младший крестикс заметно вздрогнул.

— Я только надеюсь быть наполовину таким же искусным, как ты, отец.

Отец хлопнул его по спине.

— Ты станешь великим вождем. Без сомнения.

Куш почувствовал водоворот эмоций между отцом и сыном. Т'Кар ненавидел саму мысль о том, чтобы стать преемником своего отца — мысль о том, чтобы править своим народом, отталкивала его. Куш взглянул на крестикса, зачарованный тем, что мог почувствовать. Его собственный народ отталкивал его. Чувство, что Т'Кар попал в ловушку долга, было настолько сильным, что Куш почувствовал, что задыхается, и поднес руку к горлу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У канцлера также было сильное желание, чтобы его сын поднялся высоко и стал самым могущественным крестиксом из ныне живущих. И взял себе пару. У него внутри все сжалось. Макс. Он хотел, чтобы его сын взял Макс в пару. Рычание клокотало в его горле, когда он считывал эмоции старика. Не парой. Наложницей. Второй женой. Вполне оправданный шаг, учитывая отсутствие у них женщин, но канцлер показал себя худшим из вождей.

«Сначала песчаные змеи полакомятся моим мясом», — подумал Куш, подавляя рык в груди. Ему нужно предупредить Макс. Нужно, чтобы она знала.

Он знал, что человеческая пара чувствует эмоции К'алвека. Он подозревал, что Макс могла раньше уловить его чувства, но не был уверен. Ментальные пары не считались обычным явлением, и пара К'алвека стала первой инопланетянкой, которая соединилась с дотвеком таким образом. На самом деле, первая инопланетянка, взявшая в супруги дотвека, так как на их планете было мало пришельцев.

Куш отбросил сомнения. Он должен попытаться ее предупредить. Закрыв глаза, он сосредоточил всю свою энергию на том, чтобы послать ей одно сообщение.

«Опасно».

Через мгновение он посмотрел на нее из-под капюшона. Двое крестиксов разговаривали, но Макс не сводила с него глаз.

«Я знаю».

Глава 12

Макс почувствовала себя неважно. По крайней мере, так она сказала крестиксам после того, как упала в обморок рядом с голубым пламенем. Это не совсем была ложь. У нее действительно появилось чувство одурманивания после сильного ощущения опасности, исходящего от Куша. Эмоции захлестнули ее, и у нее чуть не перехватило дыхание. Макс пришлось пристально посмотреть на него, чтобы заставить остановиться, и даже тогда ей казалось, что она приходит в себя после удара плазменной центрифуги.

Ей хотелось сказать ему, что она не идиотка. Конечно, она не доверяла этим парням. Даже у такой как она, не имевшей большого опыта общения с мужчинами, хватало ума понять, что задумал этот жуткий старый папаша. Не нужно быть гением — хотя формально она им и была — чтобы понять, что это подстава. Она ценила заботу Куша, но разве ему обязательно было ударять ее этим по голове?

Т'Кар поймал ее до того, как Макс упала на пол, но она сумела убедить и его, и его отца, что ей нужно вернуться в свою комнату, чтобы восстановить силы.

— Это был трудный день, — сказала она, надеясь, что ее голос прозвучал достаточно слабо, чтобы убедить старика.

Он похлопал ее по руке, но его руки были холодными и совсем не успокаивающими.

— Конечно, моя дорогая. Любой бы заболел после встречи с злобными варварами.

— Дотвеками? — спросил Т'Кар, поддерживая ее за локоть.

— Да, да, — сказал его отец. — Они напали на наш спасательный отряд прямо за городскими воротами. Эта молодая особа — единственная, кого они не забрали.

— Я не слышал, — сказал Т'Кар.

Отец бросил на него взгляд, который Макс не смогла расшифровать.

— Мой сын очень занят городскими делами. Так много нужно сделать, чтобы все протекало гладко.

Макс было наплевать на драму между отцом и сыном, и она не могла дождаться, чтобы сказать Кушу, чтобы он успокоился. Если она все правильно поняла, Т'Кар тоже не был в курсе происходящего.

Ей было почти жаль парня. Все это напоминало ей отчаянные попытки матери сделать из нее то, кем она не была. Сколько раз ее мать подталкивала ее к подходящим парням, надеясь, что они посмотрят дальше коротких волос и мальчишеской одежды и влюбятся по уши в чокнутую научную девушку? Слишком много.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Макс проглотила комок в горле. Теперь, когда ее мамы нет, она видела, что за ее отчаянными попытками скрывался извращенный способ ее защитить. Для нее муж означал безопасность, а значит, и счастье. Мать не виновата, что Макс нашла счастье и безопасность в своей работе. Жаль, что ни один из ее родителей никогда этого не понимал. Или ее.