Красный Ястреб - Эдгар Берроуз

Красная Молния тоже хотел пить, но громадные волны, обрушивавшиеся на берег, пугали его и я с трудом подвел его к воде. Доверие ко мне, своему хозяину, пересилило страх и он, фыркая, вошел в воду. Тогда я отпустил его, лег в песок и сделал большой глоток, погрузив голову в воду.

Этого глотка оказалось достаточно. Задыхаясь и кашляя, я вскочил на ноги. Значит море это всего лишь ядовитая жидкость? Мне стало плохо. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким разбитым.

Я думал, что умираю и затуманенными глазами видел, что Красной Молнии тоже плохо. Он тоже выпил предательской жидкости.

Он выскочил из воды и стоял, глядя широко раскрытыми удивленными глазами на воду, такую бархатистую на вид.

Затем он задрожал и закачался, еле держась на широко расставленных ногах. Он умирал. И я умирал. Мы дошли до цели, к которой мой народ стремился четыреста лет. И теперь мы оба умирали в ужасных страданиях.

Я молился, чтобы мне удалось добраться до своего народа и предупредить их, что здесь дожидается людей страшное чудовище. Пусть лучше они возвращаются в свои пустыни, чем доверяются этому незнакомому миру, где даже вода несет смерть.

Но я не умер. И Красная Молния тоже остался жив. Я страдал примерно час, но затем пришел в себя. Только спустя много времени я узнал правду о морской воде.

6. Саку-японец

Испытывая муки голода и жажды я поехал по одному из каньонов на север, желая найти долину, которая бы тянулась на восток, где я мог бы найти своих людей.

Мы проехали совсем немного, когда я обнаружил источник чистой воды и возле него небольшое, но богатое пастбище. Теперь я уже не доверял этим местам и предварительно попробовал воду. Она была прекрасной – вкусной и холодной. И мы с конем жадно пили эту воду одновременно из одного источника.

Затем я расседлал коня и пустил его пастись на шелковистой зеленой траве. Сам же я разделся и тщательно вымылся.

После это я почувствовал себя совершенно отдохнувшим, и если бы мне найти еды, я совсем бы стал самим собой. Однако без лука и стрел шансы мои были ничтожны. Конечно я мог сделать ловушку и сидеть, дожидаясь жертвы.

Но я понимал, что так можно просидеть до бесконечности, так что лучше попытаться найти человеческое жилье, где я смогу попросить еду или же отобрать ее.

Целый час Красная Молния набивал себе живот сочной травой, а затем я подозвал его, оседлал и продолжил свой путь по каньону, вдоль извилистой тропы. Везде я видел следы оленей, волков, койотов, следы ног человека, но нигде я не видел следов копыт лошадей, а это говорило о том, что Калькаров здесь не было. Следы ног человека могли быть следами охотников, и эти следы должны были привести меня в лагерь. Во всяком случае я на это надеялся.

Такие лагеря мы встречали везде: и в горах и в пустыне. Это были местные жители, они вели скромную жизнь, жизнь людей земли и ни на что больше не претендовали. Калькары первыми стали называть их рабами, но сами местные жители называли себя индейцами.

У них было громадное количество племен и самые крупные из них, те, с кем мы в основном имели дело, это были Хопи, Навахо, Мохавы. Почти все они, за исключением Апашей и Яки, которых мы ни разу не встречали, но знали о них по рассказам, были мирными и гостеприимными людьми. Я надеялся, что найду лагерь индейцев, где смогу получить пищу и помощь.

Я проехал мили три и передо мною внезапно открылся луг и на нем три шатра рабов, сделанные из жердей, связанных у вершины и накрытых шкурами, сшитыми вместе. Однако эти шатры мне показались маленькими.

Я вЪехал на луг и тут на меня набросилась свора собак, которые носились с лаем вокруг меня, предупреждая хозяев о моем появлении. Из одного шатра появилась чья-то голова и тут же скрылась.

Я крикнул, что хочу говорить с их вождем. После этого мне пришлось ждать целую минуту. Не получив ответа, я снова крикнул, уже более нетерпеливо, так как не привык к такому непослушанию.

На этот раз я услышал голос:

– Пошел прочь, Калькар! Это наша земля. Уходи, если не хочешь умереть.

Это было весьма необычно. Оказывается есть люди, которые осмеливаются прогонять Калькаров. Тем, что они ненавидели Калькаров, я не был удивлен. Калькаров ненавидели все. Именно поэтому я предполагал встретить дружеское участие и помощь у любого племени рабов, которое жило на земле Калькаров.

– Я не Калькар, – ответил я, хотя никто не появился из шатра. Тот, что крикнул мне, видимо сидел на полу, ибо никто не смог бы выпрямиться во весь рост в таком маленьком шатре.

– Кто ты? – спросил голос.

– Я Янки из пустыни, – ответил я, полагая, что это название больше известно, чем название американец или Юлиан.

– Ты Калькар, – настаивал голос. – Разве твой плащ и шлем не доказывают это?

– Но я не Калькар. Я только что бежал из их плена и давно ничего не ел. Я хочу есть, а потом я уеду, так как ищу свой народ, который дерется с Калькарами на подступах к большому лагерю.

Он высунул голову, внимательно осмотрел меня. Лицо его было маленькое и сморщенное, а черные густые волосы. не стянутые шнуром, торчали в разные стороны. Голова его была совсем низко от земли и я подумал, что он сидит или стоит на четвереньках. Но затем, решив осмотреть меня более внимательно, он откинул полог и вышел из шатра. И тут я увидел, что он ростом всего фута три.

Он был полуобнажен и держал в руках лук и стрелы. Сначала я решил, что он ребенок, но морщинистое лицо и хорошо развитые мускулы, двигающиеся под кожей, говорили, что это мужчина.

За ним вышли еще двое мужчин, таких же маленьких, а из остальных шатров выскочили еще пять-шесть таких мини-воинов. Они окружили меня, держа оружие наготове.

– Из какой страны ты пришел? – спросил вождь.

Я указал на восток.

– Из пустыни за этими горами, – ответил я.

Он покачал головой.

– Мы никогда не ходим туда.

Его понять было трудно. Хотя я знал много языков, на которых говорят разные племена индейцев, но этот не был похож ни на один.

Я соскочил с коня и пошел к ним, протягивая руку. Это был жест дружбы, которым приветствуют друг друга близкие люди. Но они не поняли моих намерений и подались назад, вставив стрелы в луки.

Я не знал, что делать. Они были такие маленькие, что нападать на них мне было стыдно – это было все равно, что драться с детьми. Но мне нужна была их дружба, так как они могли мне оказать неоценимую помощь, показав кратчайший путь к моему народу.

Я опустил руку и улыбнулся. Улыбка моментально растопила недоверие ко мне, так как угрюмое лицо старого воина тоже расплылось в улыбке.

– Ты не Калькар, – сказал он.

– Калькары никогда не улыбаются нам. – Он опустил оружие и все остальные последовали его примеру. – Привяжи свою лошадь к дереву. Мы дадим тебе пищи. – Он повернулся к палаткам и крикнул, чтобы женщины приготовили еду.