Младшая сестра - Рэймонд Чандлер

— Я не замужем, белая и совершеннолетняя, — проговорила она. — Я вижу все ваши уловки. Если я не в силах напугать, уговорить или соблазнить вас, то чем же мне ублажить?

— Ну…

— Можете не говорить, — перебила она меня и повернулась с бокалом в руке.

Отпив глоток, она отбросила с лица распущенные волосы и улыбнулась.

— Конечно, деньгами. Как же я сразу не догадалась.

— Деньги не помешают, — согласился я.

Ее губы презрительно скривились, но голос прозвучал почти нежно:

— Сколько?

— Для начала долларов сто.

— Недорого вы себя цените. Такой дешевый мелкий негодяй, а? Сто долларов — это предел ваших желаний?

— Можно двести. Имея такую сумму, я смогу бросить работу и жить на проценты.

— Все-таки мало. Я полагаю, двести долларов каждую неделю, да? В милом чистеньком конверте?

— Конверт можете оставить себе. Я предпочитаю получать их грязными.

— А что я буду иметь за эти деньги, сыщик?

— Расписку. А как вы догадались, что я сыщик?

Она смотрела на меня секунду своим непосредственным взглядом, потом опять надела маску и стала разыгрывать прежнюю роль.

— Должно быть, по запаху.

Отпив из бокала, она оглядела меня с уничижительной улыбкой.

— Я так и думал, что вы сами пишете тексты для своих ролей, — заметил я.

Тут я вовремя успел увернуться: бокал со звоном разбился о стену, только несколько капель виски попало на меня.

— Кажется, я израсходовала весь запас девичьего обаяния, — спокойно проговорила она.

Я взял свою шляпу.

— Я ни минуты не сомневался, что вы его убили, — сказал я. — Но по какой-то причине вы хотели утаить свой приход к нему. Я могу вам помочь скрыть то, что вы там были, но при условии, если вы станете моей клиенткой и уплатите мне задаток.

Мэвис Уэльд закурила сигарету.

— Ловко придумано. Неужели вы думаете, что я могла кого-нибудь убить? — спросила она.

Я стоял, держа в руке шляпу, и из-за этого почему-то чувствовал себя глупо. Я надел ее и направился к двери.

— Надеюсь, у вас есть мелочь на автобус, чтобы добраться до дома, — неприязненно проговорила мне вслед Мэвис Уэльд.

Я не обернулся, и она добавила:

— Мисс Гонзалес наверняка дала вам свой адрес и телефон. Думаю, вы всего у нее добьетесь, в том числе и денег.

Я вернулся от двери.

— Вы, конечно, вряд ли поверите мне, но я здесь только для того, чтобы предложить свою помощь. Мне казалось, она может вам понадобиться, а найти надежного человека трудно. Думаю, вы посетили отель с целью выкупить что-то. Вы пришли туда одна, с риском быть узнанной, и я решил, что вы попали в такую неприятную историю, какая для актрисы в Голливуде означает конец карьеры. Кстати, там вас узнал отельный сыщик, который с правилами этики знаком не больше, чем паук. Но оказывается, у вас нет никаких затруднений. Вы стоите передо мной, словно в свете юпитеров, и произносите реплики из банального фильма, в котором когда-то играли… если это можно назвать игрой…

— Заткнитесь! — воскликнула она, скрипнув зубами. — Заткнись ты, чертова ищейка…

— Вы не нуждаетесь ни во мне, ни в ком другом, — продолжал я, не обращая внимания на ее выходку. — Вы так умны, что самостоятельно выберетесь из запертой банковской кладовой. О'кей. Продолжайте говорить свой текст, я не буду вам мешать. Только не заставляйте меня слушать его, а то я разрыдаюсь от умиления при мысли о том, что такая маленькая невинная девочка может быть такой умной. Совсем как Маргарет О'Брайен.

Я вышел из квартиры, а Мэвис Уэльд стояла и молча смотрела мне вслед.

Спустившись по лестнице и выходя из двери, я чуть не наскочил на худощавого брюнета небольшого роста, раскуривавшего сигарету.

— Прошу прощения, — сказал он. — Боюсь, что встал у вас на дороге.

Обходя его, я заметил, что он держит в руке ключ. Я почти машинально выхватил у него этот ключ: на нем был выдавлен номер четырнадцать, номер квартиры Мэвис Уэльд. Я размахнулся и швырнул его в кусты.

— Он вам не понадобится, — объяснил я. — Дверь не заперта.

— Конечно, — сказал он со странной улыбкой. — Как глупо с моей стороны.

— Да, мы оба глупы, — подтвердил я. — Только дурак станет терять время с этой шлюхой.

— Ну, я бы этого не сказал, — спокойно возразил он.

Его маленькие печальные глаза внимательно разглядывали меня.

— Вам и не нужно говорить, — продолжал я. — Я уже сказал это за вас. Впрочем, прошу прощения. Сейчас я найду ваш ключ.

Я полез в кусты, поднял ключ и вернул его владельцу.

— Большое спасибо, — поблагодарил он. — И кстати…

Он замолчал. Я остановился.

— Вы сегодня в плохом настроении? Нет? — Он улыбнулся. — Ну, поскольку мисс Уэльд наш общий друг, я представлюсь вам. Моя фамилия Стилгрейв. Мы с вами никогда не встречались?

— Нет, не встречались, мистер Стилгрейв, — ответил я. — Моя фамилия Марлоу. Филип Марлоу. И для меня не имеет никакого значения, если бы вас раньше звали Уиппи Мойер.

Потом я долго не мог понять, почему я это выпалил. Наверное, просто это имя так или иначе должно было прозвучать. Неожиданно оцепенение охватило мужчину. Затем он вынул изо рта сигарету, посмотрел на ее кончик и стряхнул пепел, которого не было. Не отводя взора от сигареты, он сказал:

— Уиппи Мойер. Странное имя. Вряд ли я когда-либо слышал его. А что, я должен знать этого человека?

— Нет, если только вы не питаете слабости к ножам для колки льда, — обронил я и оставил его одного.

Я подошел к своей машине и оглянулся. Мужчина по-прежнему стоял на том же месте, зажав сигарету в зубах, и смотрел мне вслед. С этого расстояния я не видел выражения его лица. Он просто неподвижно стоял и смотрел мне вслед.

Я сел в машину и умчался.

Глава 11

Я поехал за город по бульвару Сансет.

Движение на этой магистрали было оживленное. Молодые люди в «фордах» пролетали по дороге, едва не задевая другие машины, и все же каким-то чудом ухитрялись в последний момент избежать столкновений. Усталые мужчины в запыленных «купе» только хмурились при этом и крепче сжимали руль, спеша домой, где их ждал обед, вечер с чтением спортивной страницы в газете, завывание радио, вопли капризных детей и глупая болтовня жен. Я проносился мимо ярких неоновых реклам, мимо закусочных, похожих на дворцы, мимо кинотеатров на открытом воздухе, мимо сияющих баров с душными кухнями. По дороге грохотали огромные грузовики. Они останавливались у светофоров, и их гудение было похоже на рычание львов в зоопарке.

За Энсино через густую листву деревьев подмигивали только редкие огни. Дома звезд экрана. Звезды экрана, ха! Ветераны тысяч постелей! Ты что-то негуманен сегодня, Марлоу.

Воздух похолодел. Дорога стала уже, а машин меньше, порой встречные фары слепили глаза. Моя машина взяла подъем, и я очутился на вершине мелового утеса, где веял чистый океанский бриз…

Спустя некоторое время я пообедал в какой-то закусочной. Пообедал плохо, но быстро. Лозунг хозяев этого заведения был: ешьте и выметайтесь. Нечего рассиживаться за второй чашкой кофе, мистер. Видите людей у входа? Им тоже хочется есть. Во всяком случае, они так думают. С большим успехом они пообедали бы дома консервами. Им просто, как и вам, нечего делать. Они чувствуют потребность сесть в машину и куда-нибудь поехать. Эти рестораны — приманка для простаков. Ты негуманен сегодня, Марлоу.

Я расплатился и задержался у бара, чтобы залить бренди съеденное филе по-нью-йоркски. Почему по-ньюйоркски? Скорее, по-детройтски или где там производят болты и гайки. Я вышел на ночной воздух, который пока еще никто не ухитрился приобрести в свою собственность. Хотя многие, вероятно, пытались.

Я снова повернул к океану и поехал вдоль берега. Справа от меня огромный маслянистый Тихий океан шаркал волной по гальке, как уборщица, идущая домой. Не было луны и никакого постороннего шума, только шорох прибоя. Не было даже запаха — резкого солоноватого запаха моря. Калифорнийский океан. Калифорния — штат-универмаг. Здесь есть все что угодно, а в общем-то, если разобраться, ничего. Ты сегодня негуманен, Марлоу.

Верно. А почему я должен быть гуманным? Я спокойно сидел в своей конторе, забавлялся с мухой, и тут влетела эта скромница из Манхэттена, штат Канзас, и всучила мне потрепанные двадцать баксов за то, чтобы я нашел ее брата. Он мне заочно не понравился. На мой взгляд, он был подозрительной личностью, но ей хотелось, чтобы я отыскал его. И вот я стал колесить по городу и влез в обычные неприятности. Мне попадались милые люди с ножами в затылке и без таковых. Затем эта особа появилась снова и забрала у меня свои двадцать баксов, потом поцеловала меня и вернула их на том основании, что я еще не закончил дневную работу.

Итак, я отправляюсь на встречу с доктором Хамблтоном, отставным (и еще каким отставным!) оптометристом из Эль-Сентро, и снова натыкаюсь на кинжал за воротником. И я не вызываю копов. Я обыскиваю его парик и продолжаю вести свою игру. Почему? Ради кого на этот раз я подставляю себя под удар? Ради сексуальной блондинки со множеством ключей от дверей или ради девушки из Манхэттена, штат Канзас? Не знаю. Знаю только, что в этой истории не все так просто, как кажется с первого взгляда, и интуиция подсказывает мне, что здесь может пострадать невиновный. Мое ли это дело? Ну а что вообще мое дело? Знаю ли я это? Знал ли вообще когда-нибудь? Лучше не вдаваться в этот вопрос. Ты сегодня негуманен, Марлоу. Ты сегодня бесчеловечен. Может быть, я всего лишь эктоплазма с лицензией частного детектива. Может быть, все мы таковы в этом жестоком мире, где всегда страдают невинные.