Горе победителям - Сергей Садов

Пробираясь по узким техническим коридорам, я почувствовал, как Старх ухватил меня за плечо. Я удивленно обернулся. Старх немного нервно осматривался вокруг.

– Слушай, – Старх вдруг наклонился ко мне и громким шепотом начал говорить. – Если вдруг что случится с нами, то возвращайся на Землю! Понял! Возвращайся домой! У тебя ведь не могло там совсем никого не остаться. Не для тебя все это. Это не твоя война!

– Да какая война? О чем ты, Старх?

– Наша война! Мы недавно получили приказ заняться исследованиями в одном квадрате. А это очень близко к дролам…

– Ты хочешь сказать, что они могут напасть?

Старх явно заколебался. Потом снова посмотрел на меня.

– Просто запомни: это не твоя война. Нечего тебе в нее влезать парень.

– Да я, собственно и не собираюсь.

– Вот и замечательно. – Старх явно испытывал громадное облегчение. Я же наоборот был сильно встревожен. Мне было совсем непонятен этот довольно эмоциональный совет. И почему-то моя интуиция подсказывала мне, что этот разговор произошел вовсе не просто так. Старх явно пытался что-то сообщить мне. Что-то очень важное. Но почему же он не сказал прямо?

Таким растерянным я и вернулся из голографического отсека. Показ морей прошел вовсе не так, как мне бы хотелось. И я, и Старх были озабочены каждый своими мыслями и мало смотрели по сторонам…

Я задумчиво прошелся по комнате. Потом подошел к полке, где стояли шестнадцать шаров, на которых я отрабатывал контроль силы. Осторожно потянулся к двенадцатому. За те полгода, что я провел на этом корабле, я уже дошел до двенадцатого, но на нем застрял. Мне никак не удавалось взять его и не разрушить.

Осторожно, двумя пальцами я ухватил шар, напрягая всю чувствительность кончиков пальцев. Потом постарался схватить шар всеми пятью пальцами. И тут мне послышался хруст. Я замер, уже готовый привычно увидеть, как шар под моей рукой разлетится в пыль. Но нет. Кажется, хруст мне все-таки показался. Шар пока разлетаться не думал. Я осторожно отвел руку, слегка размял ее и снова попытался взять шар. Шар слегка приподнялся. Я, боясь дышать, поднял его повыше. Еще выше. Хорошо. Теперь надо его поставить и попробовать еще раз. В этот момент шар хрустнул и уже через мгновение мельчайшая пыль вылетела из моей руки – от радости, что у меня получилось я надавил слишком сильно.

Я раздраженно дернул плечом, пытаясь успокоиться. Потом хлопнул по кнопке на полке. Где-то внутри стены что-то зашуршало, а потом открылось круглое окошко, из которого выкатился новый шар. Он скатился по специальной канавке и замер в лунке под номером двенадцать.

Я сел на пол и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, как учила меня Мелиана. Прогнать все негативные мысли, поверить, что все получится. Настроившись, я встал. Отстраненность. Именно умению отстраниться от всего внешнего и пыталась меня научить Мелиана. Но до сегодняшнего дня я еще ни разу не пытался применить свои умения на практике.

– Работай над собой, – говорила она. – Только самостоятельно ты можешь достигнуть цели. Я же могу только советовать, не более.

Я сосредоточился на руке, точнее на кончиках пальцев. По ним пробежали легкие искры. Я протянул руку. Коснулся шара. Шар ощущался под ладонью отчетливо. Никогда я его еще не чувствовал так четко. Даже не видя шара, я мог обрисовать каждую шероховатость на нем. Я поднял шар. Поднес к глазам. Шар свободно лежал зажатый у меня в пальцах и не думал рассыпаться. Я поставил его на место и решительно ухватил за шар под номером тринадцать. И с ним никаких проблем не возникло.

Я немного поколебался и взялся за четырнадцатый. А вот здесь мне пришлось попотеть. Этот шар, казалось, готов был рассыпаться под собственной тяжестью, едва его поднимали в воздух. Первый раз я так и не смог его удержать и он рассыпался. Не теряя контроля, я нажал кнопку, дождался, когда новый шар встанет на свое место и снова взял его. На этот раз я следил и за распределением гравитации. Я помню, что говорили про нее на уроке. Значит, слегка повернем шар, чтобы его прочные ребра оказались перпендикулярны гравитационным потокам. Каким-то образом, я совершенно точно знал где у шара находятся эти самые ребра жесткости.

– Хм, а с этим шаром не все так просто, – пробормотал я. Я уже понял, что до четырнадцатого шары служили только тренажером для тренировки контроля силы. А вот дальше это уже нечто большее. Например, поднять четырнадцатый шар совершенно невозможно ни при каком контроле за силой. Здесь надо еще и подумать. Недаром ведь четырнадцатый, пятнадцатый и шестнадцатый шары висят в воздухе, не касаясь полки. Я присмотрелся внимательней. Точно и как я раньше не видел. Под этими шарами были установлены крохотные антигравитаторы. Вряд ли они могут нейтрализовать вес объекта массой больше нескольких грамм, но для шаров их вполне хватало.

Я вернул четырнадцатый шар на место и расслабился. Подступаться к следующему шару я пока не решился. Надо еще с этим потренироваться. Я и так за сегодня перескочил шар. Раньше подобное мне не удавалось.

Эти упражнения довольно сильно утомили меня и я решил отдохнуть. Тем более, что завтра были полеты на тренажере. Уже закрывая глаза, я вспомнил, что хотел обдумать слова Старха, но усталость сказалась усталость.

– Завтра подумаю, – решил я, засыпая.

На следующий день, едва встав, я понял, что проспал. Этого еще не хватало. Опоздать на тренировку – значит подвести всех пилотов. Опаздывает один – не летит вся группа. Правило было незыблемым. Да оно и понятно.

Я поспешно вскочил, натянул свой комбинезон и выскочил из комнаты. Уже через пять минут я вбежал в комнату тактических занятий и пристроился к тому отряду, к которому был прикреплен.

Корах – командир эскадрильи, наградил меня сердитым взглядом и отвернулся. Я поспешно встал на свое место. Честно говоря, занятия на тренажерах мне нравились. Это напоминало игру в “войнушку”. Правда, я понимал, что на самом деле все это серьезно, но поскольку мне это в реальности не надо было, то я и относился ко всему как к забаве.

Тут дверь отъехала в сторону и вошел офицер оперативного управления. Вся наша эскадрилья – шесть человек – замерла, вытянувшись по стойке смирно. Офицер махнул рукой и прошел к электронной карте той части космоса, где, похоже, должны были пройти следующие учения.

– Ваша задание на сегодня такова, – заговорил офицер. – Стало известно, что ваши противники решили скрытно пробраться сквозь вот этот метеоритный рой. Их численность неизвестна, но она точно не превышает двенадцати истребителей.

Ага, две эскадрильи. Основываясь на знании хоргов, я готов был поклясться, что именно столько противников у нас и будет. Нет, я не хочу сказать, что хорги были такими уж догматами, но они просто не терпели что-то новое, если это новое предварительно хорошенько не обдумано в тишине и покое. И если в уставе было записано, что минимальная тактическая единица – эскадрилья, то можно смело утверждать, что меньше они никогда не выпустят, даже если столько истребителей и не нужно в реальности. Вернее выпустят, но только в том случае, если у них будет время на обдумывание ситуации и подробную ее оценку. А в бою такого, как правило, не бывает.

– Таким образом, – продолжал говорить офицер оперативного управления, – ваша задача не допустить противника к нашему кораблю. Еще лучше, если вам удастся обнаружить противника до его выхода на атаку. А сейчас по местам!

Мы дружно разбежались. Я же по дороге к своему тренажеру гадал, кто будет нашим противником. На этом звездолете кроме нашей было еще четыре эскадрильи. Если одним из противников будет первая эскадрилья, то можно даже и не рыпаться. Эта эскадрилья была лучшей не только на корабле, но и в эскадре.

Я на ходу запустил программу компьютера своего комбинезона и тот начал перестраивать молекулы ткани. Металлический цвет комбинезона начал тускнеть, пока не превратился почти в черный. Воротник разбух, оплетая голову, Костюм приобрел некоторую жесткость, оставшись гибким только на сгибах. Вскоре я уже бежал в герметичном полетном комбинезоне летчика-истребителя.

Когда я узнал об умении моего комбинезона превращаться в любую одежду по заказу, то сначала даже не поверил. Но постепенно привык. Оказалось, что к поясу комбинезона был прикреплен специальный управляющий компьютер в памяти которого было заложено несколько десятков видов одежды. Все, что требовалось от меня, так это запустить нужную программу. Остальное делал компьютер. Как он перестраивал одежду, я так и не понял, хотя Старх и пытался объяснить что-то про силовые линии, молекулярные связи и аморфность материала. У меня сложилось впечатление, что он и сам плохо представлял себе как все это происходит. Однако, чтобы пользоваться вещью, вовсе не обязательно знать как она работает. На этом я и успокоился. Только добавил в память компьютера несколько новых видов одежды – это тоже оказалось нетрудным делом. Как я понял, таким свойством обладали только комбинезоны сафан и стоили они довольно дорого.