Научный риск (введение в анализ) - Владимир Живетин

Другой крайностью было учение Аристотеля. Философская мысль, озвученная Аристотелем, реабилитирует физический (чувственный) мир, запечатлевший божественную разумность: «Человек есть разумность от Бога, являясь «смертным божеством». В силу последнего утверждения он способен обрести достоверные знания о сущности природных явлений. При этом он в качестве средств познания физического мира включает арифметику, геометрию, астрономию, физику. Однако чувственный опыт, поставленный во главу угла, в своем крайнем проявлении задает вторую крайнюю точку познания по оси OX – Х2 (рис. 2.3), за которой расположена область знаний, не включающая достоверные знания (область Ω2).

Между этими двумя крайними позициями (Х1, Х2) расположены все философские системы. Выбор оптимального соотношения между опытом и теорией, т. е. точек Хopt, является предметом исследования этих систем. Смысл оптимальности связан с разработкой такого способа исследования, которому свойственна наименьшая величина погрешности, полученная при построении модели мира.

В решении проблемы выбора Хopt принимало участие большое число философских школ и философов. Наиболее близкими к современному пониманию проблемы оказались скептики. Они считали: достоверное знание природы невозможно; достоверные знания человеку не нужны, достаточно вероятного знания. При этом они выделили три ступени вероятности: вероятность отдельного представления; вероятность представления, усиленная его связью со многими другими представлениями; вероятность представления, всесторонне подкрепленная другими вероятными представлениями.

В эпоху Средневековья философы продвинулись несколько вперед в сторону увеличения достоверных знаний, получения их в процессе и для процессов жизнедеятельности. Учения Платона и Аристотеля получили дальнейшее развитие. Эти две крайности (антипода) жили и развивались, взаимно дополняя и обогащая друг друга.

Последователь Платона – Августин – творил в период, когда гибла античность и зарождалось Средневековье. В эту эпоху происходил распад античных форм бытия, культуры. Августин в своем учении ограждал высшую среду божественной воли и ее тайных решений от посягательств человека, его разума. Здесь он близок к скептикам, отвергая вместе с ними достижимость достоверных знаний о физическом мире. Как следует из приведенной выше интерпретации области (Х1, Х2), достоверные знания возможны лишь при определенном сочетании теории и практики, но это сочетание неизвестно и, как показывает опыт научного поиска, трудно реализуемо.

В отличие от Платона, Августин выражает доверие к чувственному миру как творению Божиему, но скептически смотрит на интеллектуальные возможности человека относительно теоретического мысленного построения абстрактного мира – аналога физического мира. Этот момент – мысль – порождает эмпирические устремления, сначала неоавгустианцев, а затем Декарта и Ньютона. Такой подход позволяет скомпенсировать наши ограниченные интеллектуальные возможности в получении достоверных знаний с помощью эксперимента.

Последователем Аристотеля в средние века был Фома Аквинский – сторонник эмпиризма. Он усматривает исток познания в чувственном восприятии, восходящем затем к умопостигаемому бытию, достоверному знанию сущности вещи. По существу, этим он помогает в поиске Хopt. Созданная Фомой Аквинским картина мира предопределяет порядок, познаваемость мира, непознаваемость Бога, возможность вмешательства Бога в биосферу, им же созданную. Прошли века, и вот философы, придерживающиеся теории антиподов, начинают совмещать крайние точки Х1 и Х2 с точкой Хopt. Такое движение создает все необходимое для получения более достоверных знаний, т. е. снижения научного риска.

Следующий этап развития культуры и философии есть Новое время. Возрождение создало учение о высоком назначении человека: «Человек есть смертное божество», «Человек – венец творения». Реформация (XVI–XVII вв.) заложила новые культурные ценности, уничтожая высокие идеалы Возрождения. Реформации предшествовали религиозные войны, феодальная междоусобица, тотальное падение нравов, сопровождаемые эпидемиями и стихийными бедствиями, политические революции и гражданские войны. По этой причине Лютер и Кальвин подчеркивают могущество божественной и бессилие человеческой воли, красоту и блеск природного мира и безобразность мира человеческого.

Но эта эпоха породила то, что в дальнейшем создало фундамент Нового времени: действительность можно переосмысливать, переделывать, перестраивать. При этом созрело нигилистское отношение к непосредственной действительности, к тому традиционному потоку жизни, который вместе с природным окружением совсем недавно назывался «Прекрасным космосом».

Сформированные новые культурные ценности включают действительность как несовершенный материал для активного преобразования, усовершенствования, рационализации. Это было антиподом предыдущей культуры, когда действительность считалась неприкосновенной и человек не мог вмешиваться в ее процессы в силу ее совершенства. Здесь находятся истоки смены базиса в культуре и перехода от культуры Реформации к культуре Нового времени.

2.4. Социальная среда как система

Человек, погруженный в социальную среду, осуществляет под ее влиянием творческий процесс, оказывая в меру своих сил и возможностей влияние на окружающих его людей, в том числе результатами своего творческого труда. Отдельный индивидуум и его поведение суть простейшая подсистема социальной среды, которая не подлежит дальнейшему разложению и расщеплению.

Важную роль в жизни индивида оказывает социальное действие [7], включающее субъективную мотивацию личности или группы и ориентацию на других, без которой действие не может быть социальным. Особенностью социального действия является целерациональный тип действий, когда связь между целью и выбираемыми для ее реализации средствами опосредованы психологией индивидуума.

Для социальной системы, например, человека, характерно наличие ориентации на мотивацию, которая может быть максимальной (х2), когда человек все свои действия ориентирует на другого человека, или минимальной (х1), когда человек ориентирован только на себя. Здесь х – действия человека, обусловленные мотивацией и выраженные, например, в единицах его труда (умственного или физического). Значения x1, x2 являются критическими. В случае когда х < х1, человек трудится только на себя, и его труд, как правило, не востребован. Когда х > х2, его труд не несет ничего нового для себя, ибо субъективная мотивация полностью посвящена другим, без своего развития. В зависимости от свойств и качеств человека возможны различные уровни его социального действия x [x1, x2]:

1) целерациональное – идеальный тип действий – через ожидание определенного поведения предметов внешнего мира, других людей как условий, как средств для рационально-направленных и регулируемых целей;

2) субъективно-целерациональное – ориентированный тип – через сознательную веру в этические, эстетические, религиозные идеалы, понимая собственную ценность определенного поведения, взятого просто как таковое и независимо от успеха;

3) более или менее сознательное и более или менее однозначное – целерационально ориентированное, в том числе аффективно-эмоциональное;

4) ориентированное нецелерационально, но понятное по своему смыслу, в том числе через привычку;

5) по своему смыслу более или менее понятное, мотивированное, однако нарушаемое вторжением непонятных элементов;

6) в котором совершенно непонятны психические или физические факты социального действия, связанные с человеком незаметными переходами [7].

Целерациональность – средство анализа действительности, а не характеристика самой этой действительности. Для того чтобы человек начал работать, он должен видеть цель; чтобы он начал активно, творчески работать, он должен верить в успех, обладать волей и воображением. В качестве начальных условий должна быть культура; ее дух должен воздействовать на дух человека, пробуждать и подталкивать его к практической деятельности, в том числе к накоплению знаний. Получив, реализовав что-то в выбранном направлении, человек должен испытывать удовлетворение страсти, душевный комфорт. При этом вершины достигает тот, кто достигает наибольшей степени духовного самоутверждения, когда он может сказать сам себе: «Я достиг этого. Я велик. Я есмь». Хотя в то же время он может вести скромный или полуаскетический образ жизни. При больших энергозатратах человек стремится достичь своей цели любой ценой, подвергая себя риску, в котором соучаствует душа.