Ярость отцов - Александр Шакилов

– Да, это всё происки моего отвратительного отношения к твоему воспитанию! Мама твоя так и говорит постоянно. Но ещё не поздно исправить…

– Стреляй в меня, – потребовал Патрик.

– ЧТО?!

– Ну ладно, не в меня. Просто выстрели. Пожалуйста.

Я честно попытался выполнить его просьбу, прицелившись из автомата в бетонную плиту метрах в пятнадцати от нас, – и у меня ничего не получилось. Оружие было мертво.

– Чёртова кибернетическая игрушка. – Прежде чем выбросить автомат, ставший бесполезной грудой металла, я извлёк магазин и сунул его – сувенир! – в наружный карман скафа. У меня несколько таких карманов. – Сынок, ну вот на кой воротить столько примочек, если они откажут, стоит только мимо пролететь стайке комаров?

– Не в комарах дело, – отверг мою версию Патрик, вертя головой по сторонам. – Просто… Неважно. Просто надо найти новое оружие. Местное.

– Тогда веди нас, – скомандовал я. – Теперь ты у нас командир.

– Надо найти оружие. – Он воспринял мои слова как должное и первым двинул прочь, не особо, как мне показалось, заморачиваясь по поводу куда идти. – И надо найти следующий портал.

Я не рассказал Патрику о своих подозрениях относительно нашего неведомого врага и себя. Уж слишком бредово это прозвучало бы. И да, я согласен с сыном: без ствола – как без рук. Уже и не вспомню, когда в последний раз оказывался безоружен. В колыбельке, наверное. Или нет – ещё в утробе матери. Но и тогда я уже был чертовски опасным малым.

И чертовски голодным.

– Эх, пожрать бы сейчас… – пробормотал я, понимая, что поститься придётся до самой победы над врагами роду людского.

Сразу явственно представился шашлык из барашка, только с мангала. И хачапури, и самса прямо из тандыра. И тарелка борща, что делала мама. Да я сейчас даже от стряпни Милены не отказался бы, а уж бывшая моя готовит чистый яд!..

– Так в чём проблема, батя? – Патрик подмигнул мне через забрало. – Поешь. Самое обеденное время.

– Спасибо, сынок, – я проглотил его издёвку, не пережёвывая, – и тебе приятного аппетита.

Якобы всерьёз благодаря, Патрик кивнул – и принялся хлопать и бить себя по бокам. Резко так, хлёстко, будто намереваясь сделать себе больно.

– Сынок, ты устал, да? – попробовал я отвлечь его от самоистязания, уж больно нехорошо это выглядело со стороны. – Присядь, отдохни. И я рядом…

Мы как раз подошли к очередному перекрёстку, наполовину заваленному битым кирпичом и бетонными обломками – строительным мусором, в который превратился небоскрёб.

– Сынок, выбирай обломок какой больше нравится и опускай на него свой прикрытый бронепластинами тыл.

– Не-а, батя, я не устал. Но тоже проголодался. Так что обед, батя. И чего рассиживаться, если на ходу можно? – Патрик продолжал колотить себя по бокам.

Я с ужасом наблюдал за своим ребёнком.

Стресс. Всему виной стресс. Это я – старый зубр, привыкший ко всему, а для молодого телёнка наши приключения – перебор. Мальчишка у меня, конечно, крепкий, но отдых ему ой как нужен.

Надо было как-то отвлечь Патрика от его безумного занятия, и потому я задал вопрос, который давно меня интересовал:

– Слушай, сынок, а каков принцип действия той чудесной установки?

Он хорошенько наподдал себе по печени:

– Какой ещё установки, батя?

Я мысленно попросил всех святых исходника, чтобы это прекратилось. Мне невыносимо было смотреть на то, как мой сын сходит с ума. Поэтому я смотрел по сторонам – и не замечал растяжек мин, не видел следов от траков, но обнаружил следы чьих-то лап. Что-то крохотное и крылатое прошмыгнуло над нами слишком быстро, быстрее, чем пролетели бы жук или пчела. Наверное, мне показалось. С чего я вообще взял, что тут водятся жуки?..

– Та установка, которая в Цитадели и которая остановит путников, сынок. Я о ней.

Патрик вмазал себе кулаком по рёбрам и от удовольствия закрыл глаза.

Я мысленно застонал.

– Это установка, батя, называется Ярость Отцов, – прозвучало из-под забрала невнятно, будто рот у Патрика был чем-то забит.

– Как называется? – переспросил я, хотя знал ответ.

– Ярость…

– Отцов, да… Я услышал. Странное название.

– Не я его придумал, – буркнул Патрик.

– Так какой всё-таки…

– Батя, смотри! – сын вытянул руку, указывая на открывшийся нам вид.

Только позже – слишком поздно – я понял, что сын умело ушёл от ответа на вопрос.

– Нам нужно поговорить. – Голос мужской, уверенный. – Вас ведь зовут Милена?

Внутри у Милены образовалась пустота. Вакуум.

У неё нет знакомых в Киеве, она только что приехала.

Так неужели?.. Она принялась медленно, насколько то позволяли приличия и динамика человеческого тела, оборачиваться к назвавшему её имя мужчине. Секунды замедлились, время превратилось в шмат резины, который можно – и нужно! – растягивать. Взгляд Милены скользил по параболе. Любой из прохожих мог оказаться замаскированным палачом. Юная мамочка с коляской? Запросто. Мамочка – ряженый юноша, а в коляске не малыш, а пистолет и наручники. Высокий стройный красавец, покупающий мороженое своей спутнице, тоже наверняка прячет в кармане Знак. А спутница, принимающая у него эскимо на палочке, – его коллега по Управе.

И это вовсе не паранойя.

Только законники могли вычислить жену чуть ли не самого известного преступника страны. И кому какое дело, что жена – бывшая…

Проклятые легавые быстро сработали.

Слишком быстро!

Пообщаться, значит, хотят, чтобы шуму не поднимать. Общественное место, людей много, а ну как полоумная блондинка начнёт палить с двух рук по толпе? Мимо медленно шли-ползи люди – безликие в едином порыве, много. От толпы отпочковался здоровенный широкоплечий шатен и взял направление на сигаретный киоск. Ещё на сером фоне выделялся мальчишка-оборванец. Этот клянчил милостыню. Мирный пейзаж. Насчёт мамочки и эскимо – ерунда. Милена не чувствовала опасности. Никто не спешил колесовать её на месте.

Резину нельзя растягивать бесконечно, лопнет. И вот – хлопок! – поворот на сто восемьдесят закончен.

Перед Миленой опирался на трость старик в чёрных солнцезащитных очках.

Тот самый слепец, что встал на пути «Ангелов Зоны», когда те вместе с супругами Краевыми и палачом Зауром ехали к Парадизу. Петрович его, кажется, зовут.

Но что он делает здесь, в Киеве?

Губы его шевельнулись – до Милены не сразу дошёл смысл сказанного:

– Ты ищешь Края.

– Что, простите?..

– Прощаю. Ты разыскиваешь Максима Краевого по прозвищу Край. И своего сына. Его зовут Патрик. И я не спрашиваю, милочка, я утверждаю. – Старик замолчал, давая Милене возможность собраться с мыслями и рассмотреть собеседника.

И возможностью этой она воспользовалась сполна.

Как только жизнь ещё теплилась в тушке, до конца израсходовавшей свой ресурс? С костей Петровича, казалось, содрали мясо, а что осталось хорошенько высушили. На покрытый пигментными пятнами череп плевком прилепили шмат серебристой пакли. Сквозь дыры в черкеске можно просунуть кулак. Глаза опять же…. И при всём этом рядом со старцем Милена чувствовала себя беспомощной малолетней соплюхой, мечтающей о новом пупсике и красивых бантиках. Почему так? Из-за властного голоса? Нет. Даже шамкай старик согласно прожитым годам, это мало что изменило бы. Харизма – вот из-за чего трепетало сердце Милены.

– Вы – сталкер? Бывший?

Тёмные линзы блеснули, отразив солнечный луч.

Мысленно она взмолилась, чтобы Петрович не выдал ей тут пафосную речь о том, что сталкеры бывшими не бывают. Вояки вот не бывают, палачи с ними заодно, скоро детсадовские нянечки, уходя на пенсию, откажутся считать себя бывшими.

Мольбы Милены были услышаны, ничего такого старик не сказал. Он вообще ничего не сказал в ответ. Просто стоял и молчал. Лишь когда пауза затянулась до неприличия, выдал короткое:

– Милочка, не суетись. – На сей раз в его голосе почувствовалось лёгкое раздражение, будто Милена сболтнула несусветную чушь, и теперь пожилому человеку стыдно за неё, глупышку эдакую. – Послушай, милочка. – Он поддался вперёд, приблизив линзы очков к её лицу. – Я знаю: ты умная баба, хоть и стерва изрядная.

– Я не…

– Молчи и слушай. – Он раздражённо ударил тростью по асфальту, точно собираясь его проломить. – Мало кто знает, какое зло угрожает Киеву! Нет, всему миру! Это зло надо остановить!

Милена испытала острое разочарование. Старик выжил из ума. Не стоит воспринимать его бормотание всерьёз.

Слепец ещё что-то говорил, а Милена уже примеривалась, как бы свалить от него подальше, не привлекая внимания. А то мало ли как себя поведёт старый маразматик, сообразив, что его бредни ей неинтересны.

– …Заур, – услышав знакомое имя, Милена встрепенулась. – Найди палача Заура, милочка. Ему нужна твоя помощь.

– А где его…

Ни задать вопрос, ни услышать ответ Милена не успела.

Вокруг стало тесно от чёрных «вепрей» с проблесковыми маячками на крышах: они тормозили посреди дороги, блокируя движение, выскакивали, визжа тормозами и пугая прохожих, на тротуар. Из машин посыпались мужчины в серых пиджаках и с зализанными назад волосами. Все вооружены. Заскрежетал мегафон, требуя оставаться на своих местах. Мамочка прикрыла собой коляску. Спутница стройного красавца уронила эскимо. Милена почувствовала пустоту рядом – старик исчез, испарился.