Капитан Удача - Людмила Белаш

Шука хватил паралич сверху донизу; как он ухватился за пояс комбеза цвета песка, так и окоченел.

— Эну, — прошептал он, — стой и замри.

Форт отметил, что глаза мародёра — у туанцев вообще глазищи крупные, красивые — сделались в пол-лица. «Что, впечатляет, как я воскрес?»

— Лицом к стене, руки вверх на стену, — скомандовал он, поднимаясь вместе с парнем. — Ноги пошире. Встань с ней рядом. И без шуток.

Перед глазами слегка рябило — ударило о переборку, но заметных повреждений контроль тела не отметил, а рябь скоро сойдет. Заряд был граммов на сто условной взрывчатки — шелуха, меньше чем килограмм всерьёз принимать не стоит.

Он приметил парочку раньше, чем зашёл в яхту, но теперь обстановка изменилась и больше располагала к знакомству. Итак, первое впечатление: одеты намного лучше каторжан — те подвязывали запястья и щиколотки кто тряпкой, кто бечевой, а у этих манжеты на липучке. Второе: выглядят почище тех, в мешковине, но у обоих одинаковый фасон платья; девка со вкусом, но все-таки явно врезала в штаны и рубаху клинья с учётом своей выпуклости.

Третье — оружие мародёра. Форт обжимал пальцами родную, отечественного изготовления игрушку. Дулом в спину он пленников не держал, а любовался кусочком родины, подобранным нежданно на чужбине. Какими путями это попало сюда?.. Motararms, Eridan — произведено на Эридане, хм. Ещё один выверт федерального бизнеса — промышленная рабовладельческая планета штампует личное оружие из углепласта, себестоимость мизерная, прибыль фантастическая. Правда, дело на Эридане идёт к отмене рабства. Вроде — «Вернём права людям!», а на деле — мир свободы не выдерживает конкуренции с рабами.

Прежде чем приступить к разговору, надо выждать, чтобы клиент созрел.

— Вы беглые?

— Нет, мы высельчане, — выдавил парень, уронив голову.

— Откуда ствол?

— Нашёл. Валялся.

— И сдавать нёс?

— Ага.

— Далеко живёшь?

— Тут, в Цементных.

У Шука в голове мозги расквасились, сейчас из носа потекут. Это Толстый, участковый, наподлячил — заминировал Развалину; кто первым войдёт, тому ноги перебьёт. Вошёл чужак, мина рванула. И вдруг он встал! Это что, снится?.. Шук чуял, как кожу заливает холодом цвет страха, а на животе каплями выступает трусливый запах. Куда тут против звёздного тягаться! Он боевик, сразу видать — вмиг всё по-своему поставил, не поспоришь. Собственная удаль показалась Шуку мелкой и дешёвой, ч цену стоптанной ботинки. Да что там! он и пистолет навести не смог бы как следует, не то что крючок нажать — так носил, для храбрости и славы.

— Зональная полиция. Здесь она есть?

— Ага, на выселках.

— Сколько их?

— Трое.

— Кто главный?

— Участковый.

— Он со звёздными связан?

«Да», — хотел сказать Шук, но успел прикусить язык. Оговорить хозяина — не в поле свистнуть. Хорошо, если залётный выродок — младший сынок из звёздной воровской семьи. А если из ОЭС? ОЭС ловушки хитро ставит, засылает подставных, глистой во всё вникает. Сболтнёшь, Толстого упекут на каторгу для оборотней, а начзоны, сам вор немалый, новому участковому поручит: «Разберись, кто моего Толстуна продал, и накажи по всей строгости». Доищутся и сбросят с катера в глиняное болото — барахтайся, пока не засосёт. Там, в глине, много таких, кто лишнее сказал.

Форт наблюдал, как парень нервничает. Это заметно — пятна на кистях, на шее, даже на ушах.

— Ннне знаю...

— Плохо, — без умысла, но с убедительным звуком Форт оттянул затвор. Скверно это — стоит раз оступиться, даже нечаянно, как начинаешь шаг за шагом портиться; какие-то манеры появляются, которых раньше не было. Надо строже следить за собой.

Девка тонко вскрикнула:

— Его не трогайте! очень вас прошу! Я... знаю, я сбегаю к Толстому...

— Ц! чокнулась! — огрызнулся на неё парень.

— Заткнись, малый. Ты уже сказал. А ты, девочка, говори подробней.

— Он со звёздными водится, правда, — девка затараторила, кося на Форта большим глазом, — он знает их, он их браток, и я к нему...

— Ц! — Форт цыкнул уже вполне по-туански. — Короче, мальчик тебе нужен?

— Да!

— Поступим так — он останется со мной, а ты пойдёшь и скажешь кому надо, что одному человеку требуется связь с орбитой, а что за человек — помалкивай. Связного пришлёшь ко мне.

— Нет, я пойду, — встрял парень. — Ей нельзя идти.

— Отчего?

— Вы полоумный или притворяетесь?! — беспокоясь за подружку, парень так осмелел, что стал грубить.

— Предположим, полоумный.

— Да Толстый её в клетку загонит!

— Не за что.

— Ага! скажет она хозяину — наладь прямую линию с КонТуа, где твои воры...

Форт постарался не заметить прямо и ясно переведённого слова, но оно звучало слишком выпукло. Как бы пи врал лингвоук, здесь он вряд ли ошибался. Если перекрёстная семантика слов «капитан»-«капо»-«главарь» ещё допускала лукавые толкования, и создатели программы загнали в словарь именно превратный смысл, то насчёт «воров» двух мнений быть не может — «похитители чужого имущества», в широком смысле — «преступники».

«Куда-то не туда меня затягивает... Начать с того, что первым делом мы купили переводчики не в той лавочке. Как вредно не знать языка! Может, там была вывеска „Товары для рецидивистов — отмычки, липовые ксивы, путеводитель по тюрьмам всех Ц“. Если выберусь, как бы не пришлось брать документы на новое имя. Но сколько можно! и так уже третье ношу! Поскорей бы выкарабкаться и в знакомствах не измазаться».

— Связь будет не бесплатно. Так и скажи Толстому.

— Всё равно он её посадит — за то, что рот разинула. Позвольте мне пойти!

— Ты, умник, что-то отчаянный.

— Мне туда дорога. Честно, я сделаю, как вы сказали.

— А в клетку сядешь?

— Начхать. Бу-бу, — переведя дух, парень тихонечко оглянулся: — А вы... купите нас.

«Однако!»

— Зачем вы мне?

— Послужим. Не бу-бу, а честно, пригодимся. И на КонТуа лишними не будем.

— Оттуда я полечу дальше.

— И дальше вам не помешаем.

«Смешно. А парень не промах; вряд ли ловок, зато с нюхом — и пистолет он, конечно, подобрал полчаса тому назад...»

— Знаешь, это ведь не прятки под кустами, как ты тут... Чтобы жить в космосе, надо знать технику.

— Мы не бу-бу безголовые, поднаучимся.

«Как просто — полиция не тронет девку, купленную звёздным... Впрочем, смеяться тут нечему. От берега я пробирался двое суток — и не видел ничего, ну абсолютно ничего, что относилось бы к людям. Даже бытового мусора. Похоже, тут живёт Великая Мечта — быстрее отсюда удрать. Нельзя жить на выселках, при свечах, есть перемолотый с хвостом и плавниками рыбий фарш, строиться по команде и держаться на успокаивающих средствах, зная, что рядом — пятьсот километров на запад или вверх — высшие технологии, напомаженные люди в шелках, деликатесы, комфорт... С потрохами продашься, лишь бы туда. Шанс — чистый прах, меньше чем прах: услужить звёздному, предложить себя и девку, вдруг купит, точнее, выкупит отсюда... А нужны они мне? а если привяжутся? Получится, что я им что-то обещал и, значит, должен выполнить. Что я могу обещать, если сам не знаю, где окажусь через день?.. Но они нужны».