Черт из табакерки - Дарья Донцова

– Вот, – трагически возвестила Аня, подталкивая меня к Машкиной кроватке, – вот.

Я уставилась во все глаза на пухленькую девочку, весело потрошившую плюшевого мишку. Зрелище было не для слабонервных. Все хорошенькое личико Машки покрывали ровные пятна. Цвет их колебался от нежно-голубых до интенсивно синих. Несколько пятнышек виднелось на тыльной стороне пухленьких ручек.

– Ну-ка, сними с нее пижаму, – велела я. Анюта, всхлипывая, стащила с дочери розовый комбинезончик с вышитыми на нем зайчиками.

Обнажилось толстенькое нежное тельце, очаровательное, в складочках и ямочках. Пятен на нем не было. Странная зараза поразила только личико, кисти рук и стопы.

– Надо звонить доктору, – вздохнула я и стала набирать телефон Кости.

По счастливой случайности, тот оказался дома.

– Синие пятна? – удивился Костик. – На лице?

– Немного есть на руках и ногах.

– Синяки?

– Нет, – пробормотала я, – на кровоподтеки не похоже.

– Сейчас приду, – пообещал приятель. Аня, безостановочно рыдая, твердила:

– Господи, только бы не скончалась!

Но Машка, судя по всему, умирать не собиралась. Она весело лопотала и безостановочно требовала:

– Бум-бум, Мака, бум-бум. Я дала ей карамельку, и Маша принялась аккуратно разворачивать бумажку. Наконец прибыл Костя.

– Интересно, интересно, – бормотал он, изучая пациентку. – Первый раз с подобным сталкиваюсь. И давно это с ней?

– Нет, – всхлипнула Анюта, – только началось.

– Изложи детально, – потребовал Костя.

Аня принялась перечислять события сегодняшнего дня. Утром гуляли, потом обедали, затем она уложила Маню спать. Поскольку дорогие памперсы ей не по карману, то Машка тут же намочила постель, и пришлось менять белье. Анечка постелила новый, купленный вчера возле магазина “Детский мир” комплект – простынка, наволочка и пододеяльник, белые в синий горошек. Дочка спокойно заснула, а потом началась эта жуткая, страшная, смертельная, неизлечимая, неизвестная науке и лучшим врачам болезнь.

– Ой, погоди, не тарахти, – поморщился Костя, – говоришь, белье в первый раз постелила?

– Да, – подтвердила Аня.

Костя послюнил палец и потер подушку.

– Вот, – торжественно произнес приятель, – гляди!

Мы уставились на его темно-синюю фалангу.

– Это что? – осевшим голосом прошептала Аня. – Так заразно? Через белье передается?

– Нет, – хмыкнул Костя, – краска такая некачественная. Дочка твоя во сне вспотела, и все горошки на ней и отпечатались.

– Значит, она не умрет?

– Скончается когда-нибудь лет в сто от старости, – хихикнул Костя, – только имей в виду, линючая наволочка не будет иметь к этому никакого отношения.

Анюта облила нас всех слезами и принялась угощать чаем. Я отказалась, а Костя с удовольствием принялся за домашний пирог с вареньем.

Дома я залезла в спальне на диван, вытащила толстую серую тетрадку, ручку и призадумалась. Когда я записываю свои мысли, это мне всегда помогает. Итак, что мне известно. Имя – предположительно Вера, хотя не точно. Скорей всего не сумасшедшая, а просто потерявшая в результате стресса память девушка. И почему ее не ищут родственники? Как на ней оказалась рубашка, отданная Гале? И где сама Галя? Наверное, дома.

Я отложила ручку и принялась выщипывать нитки из покрывала. Интересно, что приключилось на Дорогомиловке? Кто убил девушку Валю и двух парней? Нет, как ни крути, а придется вновь ехать на Ремонтную улицу и попытаться отыскать Галину. Ну должна же она помнить, кому отдала ночную сорочку?

Посидев еще минут десять, бессмысленно ковыряя накидку, я приняла решение. Еду к Гале. Надеюсь, сегодня ее папаша окажется вменяемым.

Но дверь мне открыла заплаканная женщина с изможденным, каким-то “стертым” лицом. Жидкие пряди волос мышиного цвета уныло свисали, обрамляя худенькую треугольную мордочку. У наших Билли и Милли мех сверкает и переливается, несмотря на серый оттенок. У женщины же волосы напоминали старые штопальные нитки. Блеклые голубые глаза, выцветшие брови и бескровные губы.

– Вы к кому? – тихо спросила она.

– Галю можно?

– Нет ее, – прошептала женщина. – Второй день уже домой не приходит.

– Вы Света?

Она кивнула и тихо заплакала. В отличие от моей соседки Ани, рыдающей бурно, напоказ, с трагическими завываниями и заламыванием рук, Света просто скулила, как побитая собака. Вид она имела жалкий и беспомощный. Я вообще не люблю плачущих людей. Ну какой смысл распускать сопли? Всегда лучше попытаться справиться с ситуацией.

– Пошли, – велела я и двинулась в квартиру. Хозяйка покорно поплелась за мной.

– Муж дома? – поинтересовалась я, оглядывая крохотную кухоньку.

– Так на работе, – пояснила Света.

– И где же он у тебя трудится? – изумилась я.

– Грузчиком на складе сейчас.

– А раньше?

– И не припомнить всего, – вздохнула Света. – Гонят отовсюду, несчастье горькое, всю жизнь на горбу тяну…

– Разведись.

– А квартира?

– Разменяй.

– Только комнаты в коммуналках выходят.

Я пожала плечами. По мне, так лучше с приличными соседями, чем в отдельной квартире с алкоголиком. Но, в конце концов, каждый сам выбирает свою судьбу, и воспитывать Свету я не стану.

– Где можно найти Галю? Света вновь залилась слезами:

– Не пришла ночевать.

– Такое впервые? Женщина кивнула:

– Если только у Валентины оставалась, у подруги . А сегодня…

– Что?

Света продолжала тихо плакать.

– Послушай, возьми себя в руки и расскажи по порядку!

Внезапно Света замолчала, утерла лицо кухонным полотенцем и вполне внятно принялась излагать события.

Галочка хорошая девочка, послушная и домашняя. Вполне нормально окончила школу, а потом поступила учиться на медсестру, да не на простую, а операционную. Четыре года нужно ходить в училище, тогда как простой средний медицинский персонал выпускают за две зимы. Но Галине хотелось стоять у хирургического стола, а в душе она лелеяла мечту продолжить образование в институте. На фоне местных девочек, куривших с двенадцати лет, пивших водку с третьего класса и таскающихся по подвалам с парнями, Галочка явно выделялась. Никто не видел ее с сигаретой, а тем более с бутылкой. И мальчик у нее был постоянный – Коля Федоров, бывший одноклассник. С девушками Галочка не слишком дружила, из подруг у нее была только Валя. Они сидели за одной партой, и, глядя на Евгению Николаевну, Валину мать, Галочка решила стать врачом.

Вчера утром, где-то около одиннадцати, Галя и Валя отправились на день рождения к Вите Репину. В районе полудня они предполагали встретиться с Колей Федоровым и поехать за подарком…

Около двух Галочка позвонила маме и радостно защебетала:

– Так повезло! В метро купили у вьетнамки шарф, шерстяной, жутко красивый, всего за семьдесят рублей. Витьке понравился. Так что сейчас начнем веселиться.

– Тебе завтра на занятия, – напомнила мать.

– Мусечка, – прочирикала Галя, – ложись спать, не жди, нас ребята до дому довезут!

Света превосходно знает и Витю, и Колю. Мальчики они положительные. Один успешно занимается бизнесом, другой учится в МГУ. Роман с подругами длится у них со школы, а с женитьбой пока не торопятся, хотят покрепче встать на ноги. Света разрешает Коле оставаться ночевать в Галиной комнате. Словом, бедная мать не ожидала вчера ничего плохого и спокойно легла спать.

Утро принесло страшную весть. Валю убили. Евгению Николаевну отвезли в больницу с инфарктом, а Света мечется по квартире в ужасе. От Гали до сих пор ни слуху, ни духу.

– У вас есть фотографии Вити и Коли? – поинтересовалась я.

– На выпускном вечере делали, – вздохнула Света и вытащила большой снимок. Человек двадцать ребят на крыльце школы. Девочки впереди, мальчики сзади.

– Вот, – ткнула Света пальцем в весело смеющегося паренька. – Витя. Я подавила тяжелый вздох. Репин мало изменился с той поры, его можно сразу узнать. Именно он лежал на балконе.

– Это Коля, – сообщила Света, передвигая ноготь с облупившимся лаком вниз. Значит, в углу сидел Николай.

– Вали тут нет, – пояснила Света, – она болела, а Галочка справа, рядом с учительницей.

Круглощекая девочка с крупным носом серьезно смотрела в объектив. О таких говорят – положительная.

– Не предполагаете, куда она могла пойти? Света покачала головой.

– Может, к подружкам по училищу?

– Нет, она их не любит, – пояснила мать, – дружит только с Валей, Колей и Витей.

Повисло молчание. Затем Света робко осведомилась:

– Вы ведь из милиции, да? Как думаете, с ней ничего дурного не произошло?

– Всегда следует надеяться на лучшее, – осторожно ответила я и спросила:

– Нет ли у вас более четкого фото Гали? Света порылась в обувной коробке, служащей в этом доме фотоальбомом, и вытащила довольно большой снимок.

Галя, вновь без всякой улыбки, стоит возле колонны. На ней джинсы и темный пуловер.