Слонодёмия - Илья Панкратов

– А почему ты спрашиваешь?

– Меня интересует всё, что связано с небом. Ночью оно особенно красиво!

– Ещё бы прожектор не мешался! Светящееся лучше видно в темноте.

– Жалко, у Серволка глаза сами не горят!

– Луна тоже сама не светится, – заметил Дёма.

– Почему же её видно?

– Мы видим всё, что отражает свет: от прожектора, от звёзд, от огня. Луна, например, отражает свет Солнца.

– Но ведь Солнца ночью нет!

– Это логика страуса: «Если я чего-то не вижу, значит этого нет». Солнце сейчас с другой стороны Земли. А Луна – это космическое зеркало – пускает солнечный зайчик на Землю.

– А я тоже отражаю, как зеркало?

– Да, но ты не совсем зеркало и отражаешь не весь свет, а только часть. В тебя нельзя смотреться. Но все видят именно тот свет, который ты отражаешь.

Друзья остановились около прожектора. С ним творилось что-то неладное. Вместо того чтобы просто светить, он испускал множество невесомых маленьких мячиков света. Они летели в сторону Брода. Дёма подошёл ближе. Сначала подставил лапу, а затем и сам погрузился в слепящий поток. Тот словно разбился о демона Максвелла. От синего комбинезона стали отскакивать синие мячики, а от рыжей шёрстки – рыжие. Бутям с опаской смотрел на друга, но тоже вытянул лапу, обутую в сиреневую галошу. От неё немедленно стали отскакивать фиолетовые шарики.

– Что это? – спросил хомячок.

– Обычный свет, – ответил Дёма. – Опять поменялся закон природы.

Демон Максвелла объяснил, что свет можно представить себе по-разному и оба способа будут по-своему правильные. Можно как волны на воде, а можно как кучу цветных мячей. Они в огромном количестве вылетают из прожектора, и мы видим луч света. Сейчас, пока закон природы работает иначе, можно рассмотреть эти мячики. Они называются фотонами. На самом деле из прожектора летит разноцветная смесь. От предметов отражается свет такого же цвета, как и сам объект. Действительно, от лилового шарфика Бутяма отскакивали лиловые шарики. Дёма достал из кармана чёрный носовой платок и поднёс к потоку. Шарики словно впитались в ткань.

– Ой, а это что? – поинтересовался Бутям, указывая на тыльную сторону прожектора.

Бледные красные шарики поднимались от поверхности, отплывали на некоторое расстояние и исчезали. Бутям потянулся к задней крышке прожектора.

– Горячо! – закричал хомячок, размахивая лапой.

– Конечно горячо, – ответил Дёма. – Лампа накаляется и нагревает крышку.

– Почему эти шарики жгутся?

– Это называется «тепловое излучение». Необязательно трогать что-нибудь горячее. Достаточно поднести лапу поближе, и сразу поймёшь – можно обжечься. А ты решил схватить эти шары.

Дёма рассказал, что обычно мы не видим, а чувствуем тепло. Его ещё называют «инфракрасное излучение». Шашлык, например, жарят на красных углях.

Хомячок и демон Максвелла забавлялись ещё двадцать две минуты. Подсовывали в поток всё, что подворачивалось под лапу. Когда всё было освещено раза по два, а особенно яркие предметы и по пять раз, Бутям и Дёма направились к бывшей Охраноре. Там они и засиделись допоздна. Погода была ясная, безветренная, но друзья немного озябли. Они не пожалели, что прихватили по лёгкому плащу.

Мы ничего не слышим, когда спим. Поэтому нам представляется, что ночью очень тихо (особенно вдали от города, автобусной остановки или трансформаторной будки). Спешу вас разубедить – ночь полна звуков. Весной это пение соловья, летом – стрекот цикад. Слышатся скрипы деревьев, попискивание птиц, шуршание, треск. Если вдруг шум исчез – жди беды. Тишина – первый признак опасности.

Хомячок и демон Максвелла пришли не слушать. Они ждали появления света от Фамильной Монеты. Бутям погрузился в размышления. Он ещё ни разу не думал о том, как и почему он видел. Когда сосредоточишься на зрении, часто забываешь про слух. Звуки вокруг утихли. Словно кто-то уменьшил громкость до минимума.

– Смотри, там что-то блеснуло! – заметил демон Максвелла.

– Серволк! Папаша Хом предупреждал: следи за блеском со стороны Брода!

– Но папаша Хом говорил о двух огоньках, а я вижу только один. Непохоже на глаза.

– А если он закрыл один глаз?

– Ты сам можешь прищурить только один глаз?

– Я не могу. А может, он лапой глаз закрыл?

– Ага, и ковыляет на трёх.

– Да, слишком хитро для Серволка. Может, это фонарик?

– Может быть. Или что-то, что отражает свет. Зеркальце или стекляшка. Жалко, я пока не пойму, кто приближается. Далековато.

– Давай-ка уйдём отсюда. Охранора разрушена, до дому не близко.

– А вдруг это что-то интересное! Если б ты убежал сразу, как меня увидел, мы бы не познакомились!

– Не сгубило бы хомячка любопытство, как говорит папаша Хом.

– Ого! – Демон Максвелла резко вскочил на лапы. – Вон свет от Фамильной Монеты!

Дёма показывал в сторону Высогор. Судя по всему, Монета в долине, но довольно далеко. Где-то за водопадом Коса Великанши, кажется, слева от Волнозера.

– Давай запомним направление, – предложил Бутям.

Пока хомячок и демон Максвелла разговаривали, загадочный огонёк приближался. Когда же в свете прожектора появился силуэт волка, стало ясно, что дело плохо. Друзья бросились наутёк, но разве хомячок сравнится в скорости с волком! Бутям по привычке бросился к Охраноре и забился в узкий лаз – всё, что осталось от укреплённого входа после начала ремонта. Дёма бежал в сторону Холма, но Серволк и не гнался за двумя сразу. Он положил глаз на Бутяма. Тем более что второй глаз закрывал дубовый лист, приклеенный левее переносицы.

Серволк, уже не торопясь, подошёл к Охраноре и осмотрел её. Бутям вжался в дальнюю стенку. Через лаз он видел волчий глаз. Затем глаз исчез, и появилась когтистая лапа. Она медленно тянулась к хомячку и… цап! Бутям оказался зажат в Серволчьем кулаке.

– Есть! Попался, аллё! – прохрипел волк.

Бутям молчал. Не поспоришь: попался так попался.

– Твой друг-рогалик удрал, но тебя-то я съем! Он тебе не поможет.

Серволк попытался вытащить лапу из норы, но не смог. Попробуйте засунуть руку в банку с узким горлышком, куда кисть едва проходит. Затем схватите там что-нибудь. Ваш кулак тоже застрянет. Так и волчище сделал пару попыток, потом разжал кулак и вытащил лапу. Внимательно осмотрел её и сделал прямо перед собой пять резких царапательных движений. Потом опять схватил хомячка в норе.

– Как же тебя достать?!

Серволк удивился такому препятствию. Странно: добыча под носом, а съесть нельзя. Наверное, то же чувствует кот у аквариума. Бутяму эта пауза была на лапу, и он решил отвлечь волка разговорами. Хомячок очень надеялся на помощь Дёмы. Может, и теперь изменится какой-нибудь закон природы и поможет им спастись?

– Как ты догадался закрыть глаз?

– Я и не догадывался, – расхохотался Серволк. – Мне Лис подсказал.

– А чего только один глаз-то закрыл? Наполовину схитрил и половину добычи упустил.

– Но полдобычи-то я съем, аллё.

– Знаешь, если сразу съесть не получилось, обычно играют в загадки. Угадай, что это:

Оно сине́е белого хлеба,Оно сине́е чёрного хлеба,Жаль, не бывает синего хлеба,А то он синий был бы, как… это.Что это?

– Ну-у… Синее, как хлеб… Ерунда какая-то.

– Это небо!

– А при чём тогда хлеб?

– Для рифмы же!

– Почему сине́е белого, аллё?

– Любой синий предмет сине́е белого. Это очевидно! А кому объясняют очевидное, тот дурак! – не удержался Бутям.

– Дурак – тот, кто дразнит голодного волка. Загадывает тут, обзывается! Да я тебя съем! Вот тебе и весь сказ.

– Если достанешь.

– Теперь ты угадай загадку, – рассердился Серволк. – Что я как сожму в лапе? Из норы вытащу пюре.

Ответ был очевиден. Бутям сильно испугался. Прошло уже довольно много времени. Дёма мог бы уже раза три добежать до Хомонор за помощью и вернуться обратно. Где же его друзья? Но хищник не торопился исполнить задуманное. Через лаз Охраноры было видно, что волк переминается с лапы на лапу. Хомячок слышал, как он озабоченно бормочет себе под нос.

Серволка беспокоили два светящихся пятна. Они приближались со стороны Хомонор. Разглядеть их было невозможно – начинали слезиться глаза. Казалось, двигаются две фотовспышки. По-волчьи, следовало броситься на них и съесть. Но вдруг эти светлячки окажутся невкусными, а потом заболит живот? Так и получается, когда ешь что попало и второпях.

«Почему они движутся вместе? Всё время на одном расстоянии? – озадачился волчище. – Да это же глаза! Я вижу отражение света. Точно как рассказывал Лис! Какого же размера зверь, если у него такие глаза?!»

Волк слегка присел на задние лапы и попятился. Приближающиеся глаза засветились красным, будто налились кровью. Он попятился ещё и вдруг согнулся пополам от резкой боли – словно палкой по спине огрели. Волчище обернулся, метнулся туда-сюда, но никого не увидел. За первым последовал и второй удар. Волк злился не только от боли. Он ничего не видел слева и закружился, пытаясь рассмотреть что-то правым глазом. Сообразив, он в бешенстве сорвал с морды дубовый лист. Но и это не помогло. Даже двумя глазами не удалось рассмотреть, кто третий раз (ай, больно!) ударил его. Красные слепящие огни были совсем близко. Между тем по волчьей шкуре молотили, будто выбивали пыль из ковра. Наконец Серволк не выдержал и побежал прочь от огненных глаз и невидимых палок.