Не называй меня майором - Леонид Словин

Нельзя было терять ни секунды...

Чтобы достать подклеенный скотчем ключ и открыть наручник потребовалось меньше секунды. Еще он схватил визитку, сжал в кулаке..

В следующую секунду Качан был уже рядом с сержантом. С устрашающим "хой!", как на тренировке в зале, выбросил руку вперед и вверх и одновременно нанес удар ногой.

Прием был из стандартных. Тем не менее действовал безотказно.

Сержант на долю секунды потерял контроль. Удар пришелся по подбородку.

В тот же момент Качан переместился к старлею. Тот не ждал нападения, симпатичное, в веснушках лицо было напряжено - он ждал связи с начальством ...

Качан слета резко врезал ему прямым. Удар пришелся на ключицу. Одновременно локоть Качана двинулся вперед, оказался ниже грудной клетки все было отработано - стремительно влетел старлею под дых...

.

Качан бросился к платформе.

На ходу заметил. По крайней мере три группы сошлись на переходном мосту. Африканцы, российские крутые, появившиеся с обеих сторон, люди в камуфляжах, в омоновских черным масках с прорезями. Посреди площадки моста уже выясняли отношения.

Издалека снова донесся ритмичный стук. Стоявшая в отдалении дрезина тронулась с места, плавно набрала скорость.

. Хлопнул выстрел. Но уже позади. Качан не обернулся.

"Старлей? Сержант?"

Он выскочил на платформу.

Дрезина была уже рядом. Водитель раскусил его намерения.

Над станцией взвыл тревожный гудок.

Качан пропустил первый поручень автомотриссы. Схватился за второй. Водитель прибавил скорость. Качана потащило. Чтобы забросить ноги вперед, на ступеньку, его борькина собственная скорость и скорость электрички должны были хоть на мгновение сравняться. Качану

это не удалось. Центростремительная сила тут же неодолимо прибивала его к дрезине.

Автомотрисса продолжала разгоняться. Сжимавшую поручень ладонь было уже невозможно разжать. Ноги запаздывали. Впереди была оградка и конец высокой платформы. А там...

В последнее мгновение Качан упруго бросил тело вперед, подтянулся.

Ноги почувствовали под собой опору ступени.

В окне дрезины мелькнуло бледное едва различимое в тусклом свете лицо машиниста.

Качан на секунду почувствовал усталость и даже безразличие.

Сзади прогремели ещё выстрелы.

Стреляли на пешеходном мосту...

.

Качан был уже в безопасности.

Протяжный долгий гудок разнесся вдоль железнодорожного полотна,

едва заметных в ночи темных домов, лесной полосы...

Дрезина мчалась без остановок

Мелькали дачные поселки, безлюдные с поднятыми полосатыми шлагбаумами переезды, пустыри.

Качан пришел в себя. Выстрелы, ощущение своих не поспевающих за дрезиной по платформе ног, рука, онемевшая на поручне - все было уже позади...

На этот раз снова все обошлось.

А что, если бы его поволокло?! Край высокой платформы был уже рядом...

Так не могло продолжаться всегда. С каждым счастливым случаем удача сжималась, как шагренева кожа...

Сегодняшняя история с пистолетом, была тоже про это.

Сколько раз все сходило ему с рук?!

Автомотриссе дали зеленый путь.

Водитель заперся изнутри, он так и не показался. Ни о чем не спросил гнал сколько мог, пока впереди, поперек путей, огромным многопалубным кораблем, не возник вокзал, с освещенным пер

роном внизу и растянутыми по фасаду вверху почти трехметровыми буквами:

М О С К В А

Дрезина сбавил ход.

Качан занял место на лесенке.

Он спрыгнул с автомотриссы в начале восьмого пути, как и взошел на неё - находу, не представившись, ничего не объясняя.

Высвеченный пронзительным светом перрон впереди, несмотря на ночь, не был безлюден. По нижней палубе корабля - вокзала сновали пассажиры и команда. Светились витрины киосков. В них круглосуточно торговали всем крайне необходимым в пути - дорожной снедью, аудикассетами, детективами.

Он машинально дотронулся до пустой наплечной кабуры - нет, все происшедшее не было сном. Возвращение на родной вокзал было бесславным.

Качан замедлил шаги.

В Управление идти было стремно.

Дежурный мог встретить уже в дверях.

"- Давай сразу в ружейку. Сдай пистолет."

Им было всегда спокойнее, когда все пистолеты и автоматы лежали в ружейке, у них под замком. Сегодняшний майор-дежурный ещё не представлял, какое потрясение его ждет очень скоро.

"Как и Игумнова..."

Начальник розыска был эту ночь ответственным за работу наряда.

Случившееся ударяло сразу по многим.

Игумнову и майору-дежурному за плохое руководство суточным нарядом грозило как минимум по выговору. Рикошетом - задевало начальника Линейного Управления и зама по воспитательной работе - бывшего комиссара...

Штатный райкомовский инструктор - комиссар начал сразу с майора, как им и пообещали при переводе в МВД, теперь работал уже на папаху.

"Хрен ему теперь, а не папаха..."

Тот завтра будет требовать его крови.

С самим Качаном тоже все было ясно:

"Дело подсудное..".

Качан прошел в вокзал недалеко от дежурки.

Вестибюль цокольного этажа в этом месте был открытый - с выходом на площадь. Где-то поблизости ощущался сильнейший запах гари...

"Что-то сгорело... Если бы это ружейка!.." - он не додумал до конца.

Телефоны-автоматы тянулись вдоль стены. Даже по виду они выглядели неисправными. Качан снял подряд несколько трубок, послушал.

"Глухо, как в танке..."

Наконец он нашел одну - с сигналом, нашарил в кармане пару жетонов. Набрал номер. Результат был тот же. Первый жетон проскочил, словно его и не было вовсе.

Качан врезал ладонью по ящику. На короткий миг жизнь там, внутри, проснулась.

Он опустил ещё жетон.

- Алло... - У телефона был Игумнов. - Алло!

- Это я...

- Алло! Говорите!

Аппарат тоже оказался с дефектом.

- Желтов?! Перезвони! Не слышу...

Телефонный аппарат на столе у Игумнова ещё несколько раз отзывался на чей-то призыв мелкими рассыпчатыми звоночками.

Кто-то упорно порывался до него дозвониться.

"Желтов?.."

Игумнов дважды ещё хватал трубку.

- Алло!..

Звонили, по всей видимости, из телефона-автомата.

Это убедило, что звонит не Желтов.

"Ксения?!"

Наконец, чей-то голос прорвался сквозь помехи и треск. Игумнов в первую секунду его не узнал.

- Качан?! Ты где?

Связь наконец установилась.

- Я здесь, на вокзале. Рядом с настенными автоматами... У меня неприятность...

- Стой там...

Игумнов выскочил на перрон без куртки - тяжелый, крепкий, на голову выше всех. Пробежал сквозной вестибюль. Качан все ещё стоял рядом с поломанными автоматами. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять:

"Беда..."

Несколько лет назад вот так Качан, тогда ещё совсем молодой опер, под конец ночи пришел к нему в кабинет. Долго возился с очками.

В кабинете, как всегда вертелся кто-то из посторонних. Требовались какие-то графики, све

дения... Инспектор службы принес очередную липу. Наконец, и он убежал. Они остались вдвоем. Игумнов уже догадывался о чем пойдет речь.

"Жена!"

Жена Качана - смазливая разбитная бабенка - работала на контейнерной площадке. О ней уже ходили разговоры...

- Сейчас позвонили с контейнерной, Игумнов. Там есть молодой мужик, стропольщик... - У него вдруг сломался голос.

Жену Качана вспоминали именно в связи с молодым стропалем...

- Их застали в пустом контейнере. Вдвоем...

Игумнов не дал ему продолжить.

- Молчи!

- Я должен выговориться...

- Не надо! Молчи!

- Мне некому сказать, Игумнов! Ты мне как старший брат!

- Я ничего не слышал! - Игумнов заорал: - Ты мне ничего не говорил, слышишь!.. Где Цуканов?! Пусть зайдет! Пойми! Вы помиритесь, а я останусь для тебя постоянным напоминанием... И вообще! Никому ни слова! Слышишь? Иди, работай!

И вот теперь...

Качан, надвинув "бандитку" на глаза, тщательно протирал очки. Куртка на нем была расстегнута. Он начинал протирать очки особенно аккуратно, когда у него щемило на сердце...

Игумнов знал Качана лучше, чем тот себя сам.

- Что случилось?

- Пистолет...

Игумнов понял.

- Где? - Все в нем оборвалось.

- В Домодедове на перроне. Получилось так...

Вскоре Игумнов уже представил себе всю картину.

Коммерческую палатку "Азас" в ночном длинном ряду таких же - с красочными корбками и экзотическими бутылками снаружи; с "торфушками", левой водкой - "осетинкой" внутри.

Обледенелую - сколько её не чисть - платформу перед прибытием последнего электропоезда из Москвы; прикорнувшего на скамье Качана. Потом патрулей, начавшуюся разборку российско-нигерийской наркомафии...

- ... Водитель дрезины ещё позвонит. Не знаю, что он подумал. Это все.

- Теперь о краже пистолета, кроме самого Качана, знал старший наряда и его непосредственный начальник.

"Процесс пошел..."

В обязанность Игумнова входило - немедленно поставить в известность вышестоящее начальство. Транспортное Управление внутренних дел на Московской дороге в течение часа должно было проинформировать МВД России.