Желтая планета. Сборник рассказов - Денис Запиркин

я сделал очередной глоток, кофе обжигал мне язык и губы.

администратор тренингового центра зашла в преподавательскую и вынула розу из вазы.

я сполз по дивану. молча. проводив ее взглядом.

препод по экселю повернулся в мою сторону и зашипел, отпивая.

глубоко вздохнув, я закрыл глаза.

иди оно все к чертям собачьим…

двери лифта открылись. я вышел, положил портфель на диван рядом с охранником. молча затянул пояс черного кожаного пальто и направился к дверям.

тот пристально осмотрел меня с ног до головы. молча.

вдохнув прохладный воздух улицы, я услышал рев двигателя и сигнал, отозвавшийся эхом по двору.

она подошла ко мне. я улыбнулся.

– это мне?

– конечно…

я протянул цветок. она взяла и улыбнулась.

с детства испытываю неосознанную неприязнь к жирным и толстым.

мне достаточно было увидеть, как в перерыве тренинга она зашагала в аудиторию, а из-под юбки заколыхались лишние килограммы, цепляющиеся за ляжки. тогда меня чуть не стошнило.

сейчас я улыбнулся и отдал цветок.

– пройдемся до метро? – предложила она.

– почему бы и нет…

в квартире было пусто. пахло вчерашней готовкой, которую я не проветрил, выходя из дома.

чайник закипел. я заварил доширак.

завтра снова на склад.

и послезавтра.

и еще пару дней.

до нового тренинга.

она вышла из душа в вафельном халате, что я нашел среди старого тряпья.

я что-то пытался ответить на письма.

подойдя ближе, она раздвинула полы халата, демонстрируя длинные ноги.

я замер на пару секунд, а потом жадно притянул ее к себе.

глядя в темное, усыпанное звездами небо, я думал о будущем.

она тихо посапывала, переходя в храп, крепко обнимая меня рукой.

еще пара дней, и я смогу накопить на поход к психологу.

а там, глядишь, и что-то новое придет…

погружаясь в сон, я старался отключиться от храпа…

так странно, а вот я и сам захрапел, – подумал я, погружаясь в небытие.

погружаясь в небытие, я вздрогнул от собственного храпа.

чуть не пролив кофе, я огляделся.

в преподавательской было тихо и пусто.

за окном сгущались сумерки.

казалось, я проспал после тренинга довольно долго. все разошлись.

пустая ваза стояла передо мной на столе.

вошел охранник.

я вскочил, делая вид, что собираюсь.

– тяжелый день?

– еще какой, – ответил я, напяливая кожаное пальто.

он развернул и поставил раскладушку.

– всего хорошего! – сипло прохрипел я.

– счастливо! – не оборачиваясь, ответил он.

двери лифта открылись. я шагнул вперед. охранник перед мониторами и журналами поднял на меня оценивающий взгляд. я запахнул пальто и вышел на свежий воздух.

до нового тренинга оставалась неделя.

утром меня ждут на складе.

темно-синяя беха промчалась мимо, посигналив кому-то.

участники тренинга давно разошлись.

цветка не было, как я и решил, выходя утром из метро.

я зашагал к метро.

надо бы зайти в магазин, купить салатов с майонезом, чипсов и еще доширака…

я скрипнул дверным замком, распахнул дверь и вдохнул запах квартиры.

аромат из духовки пьянил и сводил с ума.

она выпрыгнула на меня из-за угла и повисла на шее.

цветок стоял в высокой вазе на кухонном столе.

20170328

Равновесие

– Маша, иди уже обедать!

– сейчас, ма, иду!

она, как в цирке, стояла на доске, пытаясь удержать равновесие над цилиндром снизу.

будто клоун, – подумала она и звонко рассмеялась.

– ты чего там делаешь? иди уже! – раздалось с кухни.

Маша спрыгнула и побежала. ей было забавно и смешно. пролетая с улыбкой через коридор, она вспомнила, как в прошлом году чуть не грохнулась со скейта, что дала попробовать подружка Юлька. каким-то чудом она ничего не сломала, хотя, опрокинулась порядочно.

– еще надо попробовать на сигвее! – подумала она вслух.

– что? какой еще сигвей? – переспросила мама, поставив перед ней тарелку супа и маленькую корзинку с хлебом. – сметану?

– не хочу сметану…

– ну это же полезно… – уговаривала мама, чайной ложкой зачерпывая из пластиковой банки. – одну ложечку.. хорошо? за маму..

Маше показалось, что она будто в детстве, когда надо съесть то и это за маму, за папу и далее по списку. ей хотелось запротестовать, но настроение было прекрасным, и она только улыбнулась.

ложка закружилась по тарелке, превращая суп с белым пятном в светлое варево.

– ешь…

– спасибо…

– приятного аппетита.

– а ты?

мама направилась в коридор.

– ты посидишь со мной, мам?

остановившись, та обернулась и, улыбаясь, вернулась, села напротив и, положив голову на руку, упираясь локтем в скатерть, стала смотреть, как дочка уплетает суп.

– о чем задумалась, ма?

– ой, да так.. – она выпрямилась, собралась, потом снова приняла ту же позу, и стала нежно смотреть на дочку, с аппетитом шурующую ложкой.

– что делать, когда теряешь равновесие? – подумала она, с умилением глядя на увлеченного едой ребенка.

на днях она решилась и зашла в его мастерскую.

почувствовав еще с порога отчетливый запах чужих духов, она решила тут же развернуться и уйти.

он удержал ее, крепко обняв сзади. закинул пышные каштановые волосы на макушку, он впился нежным поцелуем ей в шею.

ноги вдруг начали отказывать, она почувствовала, как они расслабляются, теряя вес. он тут же подхватил ее и прижал еще сильнее, не давая сползти или упасть.

он помог ей снять плащ и зашаркал дорогими восточными тапочками на кухню.

– чай будешь? полотенце слева.

вымыв руки и прихорашиваясь у зеркала в ванной, она крикнула «да», хотя, ей вдруг захотелось чего-то покрепче, но не слишком крепкого, примерно такого же, как она почувствовала, когда он прижал в коридоре ее бедрами к себе.

на столе, среди немытой посуды и недопитых чашек, стоял наполненный бокал для коктейля.

и как он успел?

она взялась за тонкую стеклянную ножку и сделала маленький глоток, осматривая помещение.

– ты извини, я тут не успел прибраться…

он налил себе в хрустальную рюмку из большой початой бутылки.

– ну, будем! – проглотив прозрачное содержимое, которым он прополоскал во рту, будто заправский алкаш, он со стуком поставил рюмку, выдохнул аромат перед собой и повернулся к ней. – посмотришь мою новенькую работу?

она сделала еще глоток, чуть больше, чем первый, и кивнула.

он проводил ее в дальнюю комнату. если не сказать зал.

вдоль стен висели заготовки и картины без оправ, готовые к продаже. повсюду были разбросаны сырые черновики. некоторые стояли на стуле, опираясь на спинку, некоторые прямо на полу вдоль ножек стульев и кресел, какие-то прямо на столе.

на мольберте красовалась свежая работа с молодой девушкой, позировавшей в духе ботичеллиевской Венеры.

– вот засранец! – подумала она и присела на кожаный диван, отодвигая простыни.

– нет!

– что значит «нет»? – возмутился он.

– так и нет, – повторила она в трубку, заглядывая в комнату дочери, склонившейся под светом лампы над домашней работой.

стараясь не скрипнуть дверью, чтобы не помешать, она оставила щель.

– мама, я почти закончила. в полосе света она разглядела повернувшуюся к ней дочку.

дверь пришлось открыть.

– ну вот и умница.. заканчивай, скоро ужин.

девочка повернулась к тетрадкам, скрестив под стулом маленькие ножки в розовых колготках.

она прижала трубку к уху.

– нет, это не тебе.

– так я жду тебя завтра?

– посмотрим, – она строго шепнула в трубку и нажала сброс.

– баланс!

он резко отдернул одеяло и выпрыгнул из кровати.

пошарив ногами, он надел тапочки и направился из помещения, похожего на спальню, в помещение, похожее на рабочую мастерскую.

спать не хотелось, в голове громко звучала мысль из сна.

– так… – он подошел к мольберту, снимая один рисунок, устанавливая другой, взятый со стола. – баланс, значит. чтобы цвет и форма.. ага.. форма и цвет…

старые уроки и выдержки из книг мелькали перед глазами фрагментами текста и бесформенными идеями.

он взял кисть, задумчиво прислонил ее к губам, пожевал, чмокая, отошел на пару шагов, пригляделся, и снова подошел к картине.

кирпичи и прямоугольные камни рассыпались под ней в глубоком сне.

казалось, это бесконечное страшное нескончаемое шоу, происходящее в реальности, от которой не сбежать.

она старалась удержать равновесие, но падала, погружаясь все дальше в гору стройматериалов, а потом еще ниже, все ниже, куда-то к основанию, потом в подвал, потом в темноту, где ее ждут…

открыв глаза, она постаралась остановить частое дыхание.

потом повернулась на бок.

сон медленно растворялся. сердце истошно билось, но медленно успокаивалось.