Красивая, как ночь - Лиз Карлайл

Да, он делает скоропалительные выводы и ошибается, но в глубине души Кэм по крайней мере всегда был хорошим человеком. И что еще важнее, есть работа, которую необходимо выполнить. Нужно успокоить и утешить ребенка. Ведь она, Хелен, уже здесь, в Халкоте, одном из немногих мест, где обретается истинное счастье. Разве это не одна из причин, заставивших ее приехать сюда?

Внезапно напряженную тишину нарушило тихое, приглушенное чихание, и взгляд Кэма сразу устремился к большому старому шкафу в углу классной комнаты. Хелен вновь отступила к столу, но Кэм, видимо, ее уже не замечал.

— Ариана, — сказал он удивительно нежным голосом, — выходи из шкафа, дорогая.

Все мысли о только что произошедшем между ними сразу вылетели у Хелен из головы. Граф с тяжелым вздохом подошел к шкафу и открыл дверцу. Внутри, сжавшись в комочек, прижав колени к подбородку, сидела худенькая, светловолосая девочка. Она не издала ни звука, но все было ясно по мрачному выражению ее лица.

Кэм молча наклонился и протянул девочке руку. Моргая от неожиданного света, та послушно взяла ее и неохотно вылезла из комода. Хелен удивилась, что она босая, а волосы у нее растрепаны. Малышка прижимала к себе потрепанную игрушку — зверя непонятной породы.

Кэм поднял девочку на руки и поверх ее всклокоченных светлых волос поймал взгляд Хелен. Нескрываемая боль в его глазах пронзила ее сердце так, как никогда бы не смогли даже самые гневные слова. Кэм любил свою дочь, в этом никто бы не усомнился. Сейчас на его лице были страдание и множество вопросов, остававшихся без ответов.

Сердце Хелен потянулось к нему, как оно тянулось к другим, до него, и внезапно она увидела в Кэме не бывшего возлюбленного или высокомерного лорда, а отца, переживающего за своего ребенка.

Малышка уткнулась в накрахмаленный шейный платок отца, не желая взглянуть на нее.

— Ариана, — спокойно сказал Кэм, — это твоя новая гувернантка, мисс де Северз.

— Доброе утро, Ариана, — бодро произнесла Хелен.

Зарываясь еще глубже в складки галстука, девочка крепче вцепилась в отца.

— Пожалуйста, милая, посмотри на мисс де Северз. Улыбнись ей, хорошо?

Помедлив, Ариана чуть повернула голову, искоса глядя на Хелен прищуренным глазом, но улыбка так и не появилась на ее лице. Хелен изучала девочку, радуясь уже тому, что она выглядит физически здоровой, даже высокой для своего возраста. Кудри были настолько светлы, что казались почти белыми, а глаза… по крайней мере тот, что смотрел на Хелен, был поразительного синего оттенка на фоне розовой прозрачной кожи, а ее личико было круглым, свежим и прекрасным. Вся она казалась воздушной и призрачной, словно была ангелом, а не обычным ребенком.

Хелен посмотрела на ее побелевшие пальцы, вцепившиеся в лацканы сюртука Кэма. Беспокойство девочки столь же очевидно, как и любовь Кэма к дочери. Она впервые ощутила неимоверную тяжесть ответственности, которую так необдуманно взвалила на себя. А если ничего не получится? Тогда она подведет Кэма, человека, который всегда будет значить для нее нечто больше, нежели просто хозяин, давший работу.

— Не беспокойся, Ариана. — Она слегка коснулась рукой худенького плеча девочки. — Я понимаю, тебе уже надоело каждый раз видеть новых гувернанток. Обещаю, что постараюсь научиться всему побыстрее.

У девочки мелькнуло подобие улыбки, но в этот момент на пороге комнаты появилась молодая служанка, держа в руке пару маленьких туфель.

— О, прошу прощения, милорд, — торопливо присела она. — Девочка убежала от меня. Я пошла за ее туфлями, а когда вернулась, она исчезла.

— Я понимаю. — Граф опустил Ариану на пол и по-отцовски слегка шлепнул девочку. — Ступай с Мартой, шалунья. И оденься, чтобы за ленчем я увидел тебя в чулочках и туфлях.

После их ухода в комнате словно повеяло холодом, и вернулась неловкость, которая ранее царила между ними. Хелен услышала шуршание книг, будто Кэм перебирал их на столе, но оборачиваться не стала.

— Ну, что же, — наконец печально сказал он. — Вы теперь видите… как она… нездорова, мисс де Северз.

Хелен резко повернулась:

— Я вижу только очень испуганного ребенка, милорд. Об остальном пока рано судить.

— Я всегда был с ней мягок. — В голосе Кэма послышались нотки горечи. — И полагаю, девочку мучает не просто страх.

— Извините, милорд, — ответила Хелен, тщательно подбирая слова. — Я не хотела сказать ничего плохого. И страх редко бывает простым. Особенно у таких маленьких детей, как Ариана, когда им трудно понять разницу между воображаемым страхом и реальной опасностью.

Кэм смотрел на стол, продолжая бесцельно перебирать книги.

— Ты сумеешь помочь ей, Хелен? — наконец спросил он безмерно усталым голосом. — Ты останешься? Пожалуйста…

— Я останусь, — кивнула она. — А смогу ли ей помочь… я молюсь, чтобы это было так. Но я никогда не обещаю… — Она беспомощно замолчала.

Кэм махнул рукой, потом взял одну из ее книг.

— Что это такое, черт возьми? — неожиданно спросил он, словно надеясь разрушить мучительную близость между ними. Потом медленно, как бы обдумывая слова, прочитал название: — «Медицинские исследования и наблюдения за расстройством рассудка»?..

— Ее автор, доктор Раш, учился в Эдинбурге, милорд. Он писал об особых медицинских случаях, касающихся болезней, которые могут воздействовать на умственные процессы человека, а не на физическое состояние тела.

— Осмелюсь утверждать, что имею некоторое представление о той области медицины, которую ты имеешь в виду, Хелен. Но тебе я могу показаться дилетантом.

Хелен не клюнула на эту уловку.

— Что же, — деловито сказала она, — как видите, это учебник Раша по умственным расстройствам. Боюсь, что он уже несколько устарел, но многие продолжили его исследования, и в моей работе гувернантки они мне помогают.

Грусть Кэма, поначалу сменившаяся высокомерием, теперь готовилась перейти в гнев. Яростным движением он бросил книгу на стол.

— Моя дочь, — прорычал он, — не безумная!

Хелен заставила себя рассмеяться и холодно парировала:

— Что вы, милорд, едва познакомившись с Арианой, я, безусловно, не стала бы применять слово «безумная». Однако если ее настроение столь же переменчиво, как ваше…

— Как мое? — прищурился он, потом, к ее огромному удивлению, уголок его рта слегка дрогнул. — Очень хорошо! Ты, черт побери, может, и права. Я безумец! — Он провел рукой по волосам. — Но только не Ариана, и я не позволю относиться к ней как к безумной.

Устыдившись собственного сарказма, Хелен смягчила тон:

— Она, конечно, разумная девочка, милорд. И вообще термин безумие несколько устарел. Я много лет работала с врачами, а также с их пациентами и встретила не более полудюжины случаев, которые, можно было бы охарактеризовать как безумие. Однажды на лекции в Венском университете…