Трудный переход - Мулдаш Уналбаевич Ерназаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но уж совсем удивил своей щедростью и озадачил соплеменников Алдажар на утро последнего дня торжественных поминок.
Солнце едва осветило лысеющие сопки, когда старый бай еще твердой походкой взошел, сопровождаемый почтенным ишаном, баями и аксакалами на курган, где одиноко возвышался мазар его брата. Далеко-далеко отсюда были видны бескрайние зелено-золотистые степные разливы. Теплый, вольный ветерок, лаская их, нежно колыхал это безбрежное море. Каждое дуновение приносило с собой целую гамму опьяняющего степного дыхания.
Все становище Алдажара и многочисленные гости собрались вокруг кургана, и бай, воздав хвалу всевышнему, выступил вперед.
— Братья! — торжественно начал он. — Мы отдали дань памяти моему брату, и я благодарен вам за это. Долгие годы я был вашей опорой и защитой, свято чтил обычаи предков, делился с вами горем и радостью. Наступили смутные времена, брат идет против брата, друг против друга, попираются наши степные законы, казахи стали забывать священные законы ислама. Джут прошлого года — кара аллаха за вероотступничество и наши грехи. Сейчас, братья, в трудное для нашего народа время, мы должны быть как никогда сплоченными, помогать друг другу. Я знаю, как тяжело живется моим соплеменникам и, чтобы помочь вам, я решил наделить вас скотом, поделить его между родичами поровну. Сегодня же мои люди займутся этим. А завтра я и мои аулы откочуют в Караузяк, там и выгоны удобнее, и травы обильнее. Я стар, и мне многого не надо, доживу как-нибудь свою жизнь в покое. Мир вам, сородичи! — горестно вздохнул Алдажар.
Изумленные стояли степняки у кургана с возвышающимся на нем мазаром. Виданное ли дело, чтобы человек отказывался от такого богатства? Недоуменно поглядывали на бая богатеи и ишан. У многих возникло сомнение: в себе ли старый бай, сам себя пустил по миру. Но Алдажар властным движением остановил поднявшуюся было сумятицу.
— Это решение подсказал мне сам всевышний! Вещий сон я видел этой ночью. Сам брат являлся ко мне в образе барса. «Не в богатстве счастье, — сказал он мне. — Помоги бедствующим сородичам. Покинь на время эти джайляу, сюда придут мор и несчастья, откочуй подальше». Сказав так, исчез. И последнее слово скажу вам, сородичи, — продолжал растроганный собственными словами бай: — Когда всевышний призовет меня к себе, похороните меня на этом же кургане, рядом с братом…
Долго не могли заснуть в эту ночь сородичи Алдажара, обсуждая происшедшее у мазара и столь неслыханную щедрость, в которой они убедились днем. Разные пересуды шли в юртах, но все были довольны: время голодное, и щедрость бая была кстати.
Этой же ночью невдалеке от аула бая ехали по барханам Караман и старый чабан Казамбай. У берега Тенгиза они спешились, и джигит сказал чабану:
— Кажется, здесь.
— С кем же мы должны встретиться? — спросил Казамбай.
— Сюда должен приехать аксакал Артыкбай. Он хочет сообщить нам что-то важное, что нужно держать в тайне, и чтобы другие не знали о нашей встрече. Ему для дальней дороги нужен надежный человек. Вот я и подумал о вас.
Послышался топот коня, из-за зарослей тальника показался Артыкбай. Караман и Казамбай помогли аксакалу спешиться, и они присели на берегу. Испытывающе посмотрев на чабана, Артыкбай обратился к Караману:
— Как зовут этого человека? Можно ли говорить при нем?
— Его зовут Казамбай, уважаемый Артеке, на него можно полностью положиться.
— Хорошо. Вы видели, меня приглашали в юрту Алдажара. Он побывал в Кармакчи и Кзыл-Орде. Привез кое-какие новости, — усмехнулся старик и рассказал все, о чем договаривались баи. В заключение добавил: — Я, конечно верующий, но не слепец и не хочу, чтобы кучка негодяев дурачила народ. Надо сообщить об этом властям. Эти проходимцы хотели попользоваться моим авторитетом. Конечно, я и сам мог бы поехать в Кармакчи, но это насторожит баев, и они ускорят откочевку. Чтобы разъединить бедняков, они специально вызывали родовые распри. А я-то, наивный старик, ездил и мирил джигитов.
Караман и Казамбай, затаив дыхание, с изумлением слушали его.
— Артеке, пусть едет Казамбай, — предложил Караман.
Сухая ладонь аксакала легла на плечо чабана:
— Медлить нельзя, сынок. Нужно предотвратить беду, отправляйся немедленно. Дай аллах тебе доброй дороги!
Казамбай, вскочив на коня, исчез в ночной мгле.
Начальник Кармакчинского РОНКВД Молдабай Ермеков вернулся из поездки по аулам поздно вечером. Кто-то подбивал жатаков покинуть свои земли. С трудом удалось успокоить взбаламученных людей.
Он зажег настольную лампу и сел за отчет о своей поездке. Вошедший в кабинет дежурный доложил:
— Там, в приемной, к вам просится какой-то джигит, имени своего не называет.
— Пусть войдет, — устало приказал Ермеков.
В кабинет протиснулся широкоплечий незнакомец. Его скуластое обветренное лицо, усталая походка, запыленный чапан и заиндевевшие от конского пота сапоги — все говорило о том, что он проскакал не один десяток верст.
Не ожидая вопросов, джигит заговорил:
— Меня зовут Казамбай, живу у берегов далекого Тенгиза. Я к вам с поручением от аксакала Артыкбая и Карамана, знаете таких?
Молдабай утвердительно кивнул головой.
— Они передали вам вот эту бумагу.
Джигит бережно вытащил из-за пазухи свиток. Ермеков развернул свернутый листок и внимательно прочел текст, написанный арабской вязью.
В письме аксакал Артыкбай сообщал обо всем, что знал, о последних событиях. Свое сообщение он заканчивал словами:
«Баи видят свое спасение во всеобщей откочевке казахов. Постараюсь удержать народ, но опасаюсь Алдажара. Он готов на все. Ускорьте события, отберите скот у баев — и народ вам скажет спасибо!».
Молдабай молча положил письмо аксакала на стол. Задумчиво посмотрел на сидящего перед ним джигита и произнес:
— Устал, видимо, дорогой! От Тенгиза путь не близок. Спасибо за сообщение. Вы привезли важные новости. О вас мне много рассказывал Караман. Есть где остановиться? Завтра предстоит трудный обратный путь.
— Не беспокойтесь, у меня здесь есть родственники, — ответил чабан.
Рано утром на следующий день Ермеков вручил Казамбаю ответ. Лицо его было спокойным, но легкая тревога сквозила в словах:
— Пакет вручите Артыкбаю или Караману. Все, что будет нами предпринято, изложено здесь. И вот еще что. Я знаю: вы человек смелый и находчивый. Помните, что письмо не должно попасть в чужие руки. Передайте аксакалу и Караману, чтобы были осторожны, и сами не допускайте оплошностей. Это может стоить жизни. Что ж, доброго пути, дорогой!
Поздней ночью к Алдажару прибыл запыленный гонец. Сообщение, привезенное им,
