Красивая пара - Фристоун Фристоун

— Умерли. Оба.

— Так ты одна-одинешенька на всем белом свете?

Джанкарло поспешно забрал у нее стаканы из рук и поставил на кофейный столик.

— В твоем положении нельзя ничего носить!

— Я не больна, я беременна. Между прочим, я все еще работаю.

Она вздохнула, садясь в кресло. От работы она сильно уставала, но не собиралась в этом признаваться. Его темные глаза неотрывно следили за ней, и Джилли почувствовала легкое раздражение.

— Работаешь!

Судя по его интонации, Джанкарло считал ее сумасшедшей. Он со стуком поставил стакан на стол и нахмурился.

Джанкарло летел в Англию в дурном расположении духа, не очень представляя себе, что именно он хочет сказать Джилли, однако, едва увидев ее, сделал предложение, не задумываясь. Теперь он был рад этому. Джилли одна на всем белом свете, ей тяжело, а он ни разу не удосужился разузнать о ее жизни побольше. Что ж, теперь все изменится. Обязательно изменится!

— Насколько я помню, ты собиралась стать химиком-исследователем? Забудь об этом. Теперь ты близко к лаборатории не подойдешь! Там можно что-нибудь подхватить и навредить ребенку.

Джилли вскинула голову, хотела что-то сказать, но осеклась. Джанкарло был совершенно серьезен.

— Но…

— Никаких «но»! С завтрашнего дня увольняешься. Я все устрою.

— Погоди немного…

— Нет. Не в этом случае. Моя жена не будет работать в лаборатории.

— Джанкарло, на дворе двадцатый век. Женщины работают, даже если они беременны. Некоторые делают небольшой перерыв, месяца на три, а затем…

— Не ты.

Его голос был тверже алмаза и холоднее льда. Вообще-то, можно было бы поспорить, но Джилли с удивлением поняла, что ей не хочется этого делать. Приятно, когда решения за тебя принимает мужчина.

— Что с тобой? Ты не споришь!

Джанкарло в изумлении выгнул бровь, и она не удержалась от легкомысленного хихиканья.

— Ты хотел бы, чтобы было иначе?

Он стоял прямо перед ней, такой мужественный, сильный, решительный, и в сердце Джилли затеплилась надежда, что у них может что-нибудь получиться. Она ведь любит его, она носит его ребенка, и Джанни хочет жениться на ней…

— Нет. Не хочу. О, Джилли!

К ее громадному изумлению Джанкарло опустился перед ней на колени. Он бережно взял ее руку и накрыл своей огромной ладонью. Голос его слегка дрожал, он говорил медленно, старательно подбирая слова.

— Я знаю, что наши отношения начались весьма бурно… Я также знаю, что это не лучший способ хорошо узнать друг друга, но… Джилли, я действительно хочу, чтобы ты вышла за меня, и это вовсе не из-за ребенка. Чем скорее это стучится, тем лучше.

Он поднес ее руку к губам, и Джилли вся задрожала от этого нежного прикосновения. Джанкарло медленно поднял голову, и когда его темные глаза скользнули по прекрасному лицу Джилли, она безошибочно рассмотрела страсть и любовь, горевшие в них.

— Джилли, любовь моя, дай мне еще один шанс! Я не хочу принуждать, но… давай поженимся поскорее!

Джилли хотела сказать, что не считает это хорошей идеей, но теплые руки, обвивавшие ее талию, лишали воли. Она не могла сопротивляться. Их губы снова встретились. Этого она и боялась весь последний час. Глупое тело отказывалось подчиняться рассудку, она слишком сильно желала этого мужчину. Почему? Джилли не знала. Все ее чувства были обострены, блаженство бурлило в крови пузырьками шампанского. Его язык настойчиво раздвигал губы, сплетаясь с ее языком, сильные руки нежно и властно прижимали к себе разом ослабевшее тело.

— Если бы ты знала, любимая, что ты со мной делаешь! Ты прекрасна, ангел. Скажи мне да!

На протяжении последних месяцев она сотни раз говорила себе, что будет прекрасной матерью-одиночкой, однако честно ли это по отношению к ребенку? Голубые глаза Джилли сверкали, словно бриллианты. Теперь у нее есть шанс. Джанни предлагает замужество, что ж, два родителя в любом случае лучше, чем один. Господи, ей даже не надо искать компромисс, ведь она любит этого мужчину!

Однако вместо желанного «да» из ее губ вырвалось совершенно другое:

— Кто была та рыжеволосая?

— Натали. Жена моего кузена. Он сейчас на Дальнем Востоке, у него там бизнес, так что я замещал его на званом обеде. Клянусь, только на обеде!

Джилли испытующе посмотрела ему в глаза — и поверила.

— Что ж… В таком случае… Да! Да, да и еще раз да!

Она обвила руками его шею, длинные ресницы, затрепетав, опустились, и она сама потянулась к его губам.

Джилли не видела, как в траурных глазах промелькнуло торжество, и Джанкарло нежно и властно привлек ее к себе.

— Ты сделала меня счастливейшим из мужчин!

Все происходящее слишком походило на сон, и Джилли хотелось каждую секунду слышать подтверждение его слов.

— Никогда в жизни я не хотел ничего сильнее, чем назвать тебя своей женой. А еще — заняться с тобой любовью. Сегодня. Сейчас. Так, как нужно было это сделать тогда, в первую нашу ночь. Медленно, не спеша, очень нежно…

— Звучит заманчиво.

— Не здесь, любимая. В спальне.

Он подхватил ее на руки и понес наверх.

При взгляде на двуспальную кровать Джанкарло хотел сразy же повалить на нес Джилли, но сдержался и медленно опустил ее на ноги.

Джилли стояла, словно во сне. Джанкарло обнимал ее за талию, и его пылающие желанием глаза жадно скользили по ее лицу и фигуре, однако, когда его рука оказалась у нее под свитером, она словно окаменела.

Она совсем забыла о своем теперешнем положении!

— Нет! Я… я изменилась… Я толстая, у меня не осталось талии…

Джанкарло едва удержался от смеха. Джилли была прелестна и так по-детски растеряна, что у него не хватило духу расстраивать ее. Он мягко провел рукой по пылающей от смущения щеке девушки.

— Ты не толстая, Джилли, ты вся светишься, ты носишь моего ребенка, и я никогда не видел тебя более прекрасной! Но если ты нервничаешь… раздень меня первым, Джилли.

Он мгновенно скинул ботинки и носки и выпрямился, глядя ей в глаза. Медленно расстегнул две верхние пуговицы и прошептал;

— Помоги мне…

Забыв о смущении, она быстро расстегнула оставшиеся пуговицы, стянула рубашку с его широких плеч и в восхищении провела пальцами по смуглой груди, покрытой густыми черными волосами. Ее зрачки расширились, и она зачарованно прошептала:

— Ты горячий. И такой большой. Джанкарло глубоко вздохнул. Не просто горячий. Еще одно прикосновение — и он сгорит. Все равно, даже если это убьет его, сегодня он все должен сделать правильно!

— Теперь брюки, ангел…

Она помедлила всего секунду, прежде чем расстегнуть молнию на брюках. Сквозь тонкую и ненадежную преграду ткани Джилли почувствовала, как напряжена его мужская плоть. Она затрепетала, предвкушая его наготу.