От магии сплошные проблемы - Лиза Ширин

После тщательных поисков удалось добыть немного засохшего сыра и кусочек черствого хлеба, которые, как и кожа на креслах, знавали лучшие времена. Ничего другого я взять не рискнула, поскольку посчитала практически все несъедобным. Гарадин воду нигде поблизости не держал, но я знала, где он хранил эль. Это не совсем еда, но по крайней мере относится к пищевым продуктам.

Кресло и табуретка под ноги в углу у книжных полок давали мне свободный обзор входной двери. Я осторожно переложила бумаги с кресла на пол, обнажила меч и плюхнулась на сиденье. Кресло заскрипело, когда я устраивалась. Как же замечательно сидеть, но будет еще лучше, если никто не попытается вломиться в дверь хотя бы в ближайшие пять минут.

Я отломила кусок хлеба и опустила его в кружку с элем, чтобы чуть-чуть размочить. В ожидании, пока он размягчится, чтобы не сломать себе зубы, я вытащила амулет из-под рубашки и снова его осмотрела. Профессия искателя дала мне некоторые навыки, и я приблизительно могла определить, чем являлся объект. Понятно, что я держала в руках — серебряный диск, но что он делал — совсем другой вопрос. Я знала, как это выяснить наиболее быстро, но самый короткий путь — часто не лучший и не самый безопасный. При свете огня на серебряной поверхности поблескивали выгравированные руны. Он был магическим — в этом я абсолютно уверена. Но зная того, кто был его последним владельцем — и кто хотел его заполучить, — это был, возможно, такой предмет, без которого я вполне могла обойтись. Открыть свой разум амулету, принадлежавшему прежде Нигелю, — это как сунуть руку в болотную трясину, просто чтобы почувствовать, каково там. Лишь тот, кто не в своем уме, может попытаться превратить подобные действия в привычку. Но вряд ли более одного раза.

Я не считала себя сумасшедшей, поэтому засунула амулет поглубже под рубашку. Если никто не скажет мне, что он делает, — или если все будет достаточно безнадежно, — я всегда могу полюбопытствовать позже.

Я поела, потом притащила одеяло и постаралась устроиться поудобнее. Лучше, конечно, поспать, но я не надеялась, что мне это удастся. Но меньше чем через минуту я не смогла открыть глаза.

Раздался голос, произносящий мое имя. Мягкий и успокаивающий, как шепот, он погружал меня в состояние между сном и бодрствованием. Я видела комнату Гарадина из-под опущенных ресниц, в полумраке. Впервые за сегодняшнюю ночь я ощущала себя в безопасности. Голос сочился сквозь стены и окна, поднимался из пола и опускался с потолка, окутывая меня теплом и успокаивая мои страхи. Он был низкий, бархатный, словно кто-то близко знакомый что-то таинственно нашептывает в ночной час. Я глубоко вздохнула и уютно закуталась в одеяло. Мое сердце билось в такт бессловесной песне. А в груди вдруг начало жечь.

Я резко выпрямилась, сердце билось мелкими толчками. Потянулась за амулетом. Он был горячим даже через рубашку. Я прислушалась. Ни голоса, ни песни, только мое прерывистое дыхание и звук шагов по ступенькам. Шаги затихли снаружи, за дверью. Поворот ручки — и одновременно с ним мое оружие выпорхнуло из ножен, а я вскочила на ноги. Я стояла, но оставалась в тени.

Кто-то открыл дверь, но внутрь не вошел. Очень осторожный тип. Хотя Гарадин научил меня всему, что я знаю об осторожности, я наделась, что у двери стоял он.

— Райни? — Этот голос обладал силой и мелодичностью. Голос моего крестного. Это был не тот голос, который я только что слышала в полудреме. Его-то я теперь узнала — видимо, хранитель-заклинатель долго не ложился спать из-за меня. Но подумала, что мне не стоит обольщаться.

Я сделала выдох и сунула оружие в ножны.

— Я вошла самовольно. Надеюсь, ты не в обиде.

— Я и раньше не обижался. — Гарадин подошел ближе и кинул свой плащ на спинку кресла. — Сегодня ночью город гудит. Какой катастрофе я должен быть благодарен?

— Неужели я не могу просто прийти к тебе в гости?

Мой крестный был высокого роста, с приятной внешностью: глаза густого синего цвета, короткие рыжеватые волосы, борода и усы безукоризненно подстрижены. На этом вся его аккуратность заканчивалась. Его темная домотканая мантия снизу превратилась в лохмотья. Гарадин одевался так, чтобы ему было удобно, и все.

— Можешь, но не в такой час, — ответил он. — Особенно если ты так поздно не дома, вооружена сверх меры и раздражена. — Он помолчал. — Они?

Я предпочла не отвечать.

Такая же долговязая и тощая фигура показалась позади Гарадина, откинула капюшон своей мантии, обнажив знакомую копну темных кудрей, обрамляющих юное живое красивое лицо, которое совсем скоро станет причиной головной боли у женского пола, если уже не стало. Пиарас. Меня это встревожило. Странно, что внук моей квартирной хозяйки пришел сейчас с моим крестным. Конечно, Пиарас Ривалин был студентом Гарадина. Но этому молодому эльфу едва исполнилось семнадцать, и Тарсилия установила ему строгий комендантский час. Сомневаюсь, чтобы запоздалые посиделки в пивнушке с учителем могли расцениваться как научные изыскания.

Пиарас изучал пение заклинаний, и за его взрослением наблюдали все в нашем доме. Говорю «в нашем», потому что, когда живешь на верхнем этаже, в любом случае слышишь и испытываешь на себе все, что происходит вокруг. Мальчиком Пиарас демонстрировал признаки таланта, но с наступлением половой зрелости большие ноги стали не единственным препятствием, на котором он спотыкался. И все к черту вышло из-под контроля, с магической точки зрения, когда у него начал ломаться голос. Именно в этот момент появился Гарадин и сразу же завоевал огромную признательность всех соседей.

А для меня Пиарас был просто младшим братом, о котором я всегда мечтала.

— Будем беседовать с тем, кому давно пора быть в постели? — Я перевела взгляд с Гарадина на Пиараса. — Есть что-то такое, что мне следует знать?

Пиарас посмотрел на Гарадина, но тот не ответил сразу, а посмотрел на пустую тарелку на столе. На ней осталось несколько крошек.

— Извини, у меня не было ничего лучшего, чтобы тебе предложить, хотя, похоже, тебя и это устроило. Видя, как ты провела ночь, могу вообразить, что ты была голодна.

О доме Нигеля, кишащем гоблинами, и сгоревшем дотла складе Саймона Стокена, должно быть, к этому времени уже судачат на каждом углу, и не факт, что мое имя при этом ни разу не упоминалось. Или, может, Гарадин предположил, что я в этом замешана. Предположение было не очень лестным, но проницательным.

— Худые вести не лежат на месте, — все, что я ответила.

— Тарсилия отправила за мной Пиараса в «Безумный волынщик», чтобы сообщить, что у тебя могут быть неприятности.

Я сделала шаг к свету. Гарадин и Пиарас посмотрели на мою одежду в пятнах крови.

— Вижу, что она была права, — сказал крестный. — Кто-то из твоих?

— Нет. Почему она подумала, что у меня неприятности?

Ответил Пиарас.

— Окнус Рансил с двумя гоблинами пытались вломиться в твою квартиру. Потом появились еще гоблины. Вот бабушка и отправила меня к Гарадину.

— Проклятие.

— А что касается часа и обстоятельств, я не хотел отправлять Пиараса домой, раз уж он меня нашел, — добавил Гарадин.

Пиарас снял плащ и слегка улыбнулся мне.

— Он и бабушка разрабатывают план, чтобы снова меня защитить.

— Нет ничего плохого в том, что кто-то заботится о тебе, — возразила я. — Фелан в эту ночь оказался там, чтобы приглядеть за мной. А кто присматривает за Тарсилией? — обратилась я к Гарадину.

— Парри и Аликс были со мной в «Безумном волынщике». Они отправились к Тарсилии, а я вернулся сюда с Пиарасом. Если ты во что-то глубоко вляпалась, я предположил, что первым делом придешь ко мне.

Иногда замечательно быть предсказуемой. Я немного расслабилась. Аликсин Торил была моей лучшей подругой — тоже искатель и одна из лучших дизайнеров женского платья в квартале магов. Парри Арни был ее приходящим любовником — и эмиссаром Конклава. Когда пришло время создать заклинание возмездия, он написал порядочную книгу. Если драка становится серьезной, большого милоранского мага хорошо иметь на своей стороне. Тарсилия была в хороших руках. Окнус и остальные гоблины — нет.

— Мне показалось, что не самая лучшая идея направляться прямиком домой, — ответила я, — хотя я ни в коей мере не хотела, чтобы гоблины появились на пороге Тарсилии. Были друзья Окнуса — шаманы и воины?

— Шаманы, — ответил Гарадин. — Кринсани.

Черт! Опять!

Он устроился поудобнее в дальнем углу, в своем любимом кресле, где, как ни странно, никогда не лежали бумаги, и раскурил трубку.

— И они казались полны решимости вломиться в твое жилище. Видимо, все закончилось довольно быстро. Аликс встретила нас в квартале отсюда, просто чтобы сообщить, что ко времени их прибытия Тарсилия уже держала ситуацию в руках. Она не позволила гоблинам проникнуть в твои комнаты, а Аликс и Парри оценили обстановку снаружи. Аликс сказала, что она и Парри останутся на ночь, на случай если шаманы попытаются организовать повторное представление.