Наше счастье украли цыгане - Олег Лукошин

Ладно бы ещё они были твоими ровесниками, неженатыми интересными парнями. Но у них уже имелись дети! У двоих, по крайней мере. Они, едва оформив законные отношения со своими женщинами, едва народив на свет детей, убегали от жён к тебе, чтобы, уткнувшись в твою промежность, спрятаться от белого света и собственных страхов перед будущей жизнью. И ты для всех находила утешение, лишая себя тем самым последних крупиц гордости, которая даётся человеку не просто так, а с целью уберечь его от опрометчивых поступков и унижений.

Я знаю, я прекрасно знаю, что ты ответишь на эти упрёки. Я так и слышу эти набившие оскомину слова о творческой натуре, которой всегда необходим выход во что-то большее. Я слышу эти воспалённые бормотания о свободной любви, которая есть суть жизни и одна-единственная правит во вселенной, о том огне, что полыхал в твоей груди в те годы и продолжает гореть до сих пор. Так вот знай: я до чёртиков устала от этих нелепых объяснений, с которыми ты чрезвычайно умело уходишь от ответственности за жизнь своего ребёнка и свою собственную жизнь.

Почему, скажи мне на милость, я должна нести на себе проклятия твоей юности? Почему я должна выступать в роли этакой бастардки, неизвестно от кого рождённой, появившейся на свет по ошибке?

Ах, не было никаких проклятий! Ах, зачем мне сдался этот отец! Я понятия не имею, зачем он мне сдался, но я хочу знать, как его зовут и как он выглядит. Ты знаешь своего отца? Вот и я хочу знать своего! Просто чтобы успокоиться. Пусть я не буду с ним общаться — и даже скорей всего так — но я хочу заполнить пустующую нишу в своей душе, как бы громко и нелепо это ни звучало.

Ну почему ты не могла родить меня от какого-нибудь знаменитого режиссёра, чтобы я не занималась сейчас этими глупыми поисками и гарантированно могла поступить во ВГИК? Пусть бы он не жил с нами, пусть бы я встречалась с ним раз в неделю или даже раз в год, но чрезвычайно важное место, поверь мне, не пустовало бы ныне в душе моей.

Мама, я не хочу между нами вражды и непонимания. Несмотря на то, что ты похотливая дура, я продолжаю тебя любить и непременно выбью для тебя роль в фильме Феллини, когда тот возьмётся за экранизацию моего романа.

КУПАЛЬНИК ПРИГОДИЛСЯ

А дни-то чудесные стоят!

Теплынь, солнышко во всей красе и ни малейшего намёка на дожди. Нечастая радость для средней полосы. Бывает, как зарядит мокротой — и весь июнь насмарку. В прошлом году, помнится, и июль захватило. Только в августе на пару недель тепло установилось — а потом снова полило.

Нынче лето знатное. Красота!

Вот уж не рассчитывала на благосклонность природы, и купальник захватила чисто автоматически. Благо места он много не занимает. Он такой ярко-оранжевый, аппетитный, специально такой хотела, а нигде не было. Мать знакомой в Москву заказывала — вот едва-едва успели привезти за неделю до отбытия в деревню.

Валентина Смородинова, артисточка из мамкиного театра, дала ей как-то на пару дней французский журнал с коллекцией бикини. Я сразу оранжевый отметила. Там не такой был, правда, с колечками по бокам, мой-то без, но это не суть важно — главное цвет. В оранжевом темноволосая модель — на меня похожа — такой загорелой, такой вкусной выглядела. Ни один другой цвет похожего эффекта не давал.

К солнцу я критически отношусь. В том плане, что злоупотреблять им не следует. В этом году ещё ни разу не загорала. И не купалась. Но раз погоды такие ласковые стоят — надо попробовать чуток.

Эх, и для кого только стараешься, купальники приобретая? Всё равно никто не оценит.

Спокойно, Светлана, спокойно! Для себя — понятно?!

ВСТРЕЧА У РЕКИ

— Пришла всё-таки? — цыганёнок лыбился во всю ширь своего довольно симпатичного рта. — А я так и знал. Четвёртый день здесь сижу. Другой бы разозлился и обиделся, но только не я. Потому что знал — придёшь.

Всё, как он и обещал. Типа пляж у моста и магнитофон — не вижу отсюда марки. «Модерн Токинг» прилагается. Ладно хоть, что один. Держит слово. А то я целую ватагу ожидала.

Не из-за этого ли такая взволнованная?

— «Модерн Токинг», — молвила, переходя по мосту на другой берег. В руке дамская сумочка — белая с цветными инкрустированными стекляшками, пойдёт для пятнадцатилетней — белая майка в обтяжку, юбка цветастая. — «Поговорим о любви». Ленинградский завод грампластинок. Сторона один: «Любимая», «Немного любви», «Бурные воды», «Ты — моё сердце, ты — моя душа», «Как ангел».

— Точно! — радостно кивнул Серёжа. — Но я пластинки не слушаю. Негде. На мафике музон гоняю.

Купальник — в сумочке. Думала сразу надеть, но как потом в мокром возвращаться?

— Сторона два: «Небеса будут знать», «Любовь здесь больше не живёт», «Почему именно сегодня?», «Не падай духом», «Тебе повезёт, если ты очень захочешь». Слова и музыка Дитера Болена. Помню всё.

— Аплодирую стоя!

Серёжа протянул мне руку и помог сойти с моста на землю. Он загорелый как чёрт, в одних трусах.

— По просьбам трудящихся, — улыбнулась я невольно, — исполняется дискотечный суперхит «Ты — моё сердце, ты — моя душа». Ёмай ха-а-а-ат, — запела, — ёмай со-о-о-оул…

А она как раз и звучала из цыганского магнитофона «Весна» — вот сейчас уже видно название.

— Айл кип он шайнин, — подхватил цыганёнок, — эвриуэ-э-э юго-о-оу.

Как-то сами собой мы взялись за руки и совершили несколько круговых движений, Серёжа приобнял меня, взял на бедро — и прогнул мой гибкий стан в изящном па, что обычно венчает зажигательное танго. Я почувствовала, как кончики моих волос скользнули по грунту. Голова закружилась.

Он милый.

— Вода тёплая? — спросила, выпрямившись и оправляясь.

— Как парное молоко.

— Отвернись, я переоденусь.

Он отвернулся и не подглядывал.

— Уау! — издал эмоционально и ситуационно правильный возглас, когда я позволила обернуться. — Вот это купальничек! Бесподобно выглядишь!

— Спасибо, — скромно ответствовала я.

Ради таких моментов и стоит приобретать оранжевые купальники. Глупая и пошлая правда жизни. Я рождена для мужского внимания и восхищения!

Вода по первому прикосновению оказалась вовсе не такой уж тёплой, но зайдя в реку по грудь — это здесь максимальная глубина — а потом и окунувшись, я согрелась. Сергей вёл себя галантно, под меня не заныривал и трусы стягивать не пытался. Мы поиграли в догонялки полуспущенным резиновым мячом, выуженным им откуда-то — и маялся чаще всего он. Это не случайное замечание, потому что я играю в школьной гандбольной команде и в марте этого года она даже стала чемпионом города в своём возрасте. От моего снаряда не укроешься ни над водой, ни под ней.