Тайна на шестерых - Эдуард Янович Салениек

5

Мамаша Лапинь сидела на крылечке, штопала носки.

— Здравствуйте, — поздоровался, подходя, Нолд.

— Здравствуй, здравствуй, сынок. — Она протянула к нему руку. — Можешь газеты оставить у меня.

— Нет, бабушка. — Лицо Нолда излучало радость. — Сегодня лично ему! Письмо, первое письмо! Сказано: в собственные руки.

И он проскочил мимо — мамаша Лапинь не успела и глазом моргнуть.

— Взгляните-ка, — ликовал Нолд, потрясая желтым конвертом. — Сегодня и для вас письмецо! И какое красивое!

Пока хозяин распечатывал конверт, Нолд с тайной надеждой поглаживал токарный станок. Уж сегодня-то…

— А знаешь ли, молодой человек, кто шлет мне это красивое письмо?.. Бандиты!

— Ой! — не удержался парнишка от испуганного восклицания.

На узкой полоске бумаги было выведено кривыми печатными буквами: «Ты, дьявол колченогий, если будешь еще болтать людям насчет своих обществ и артелей, получишь пулю между ребер. Сиди смирно в своей халупе, не суй нос куда не следует. Последнее предупреждение — другого не будет!»

— Дядя Петер, — прошептал Нолд, словно кто-то мог их подслушать, — они же вам угрожают! Это же всерьез!

— А я разве спорю? Для шуток время не слишком подходящее.

— Но ведь тогда… тогда… — У Нолда сперло дыхание, он не знал, что сказать.

— Ничего, дружок. Раз уж на войне нас вражьи полчища не испугали, то теперь и подавно бояться нечего.

— Они вас… укокошат!

— Как сказать… — Бывший солдат бросил взгляд в окно. — Днем они сюда не полезут. Вот ночью — другое дело, ночью и шакалы храбреют… Нет, а здорово все-таки мы их поприжали! — Он стукнул по столу кулаком, глаза у него заблестели. — Ведь еще в прошлом году при дневном свете врывались, гады, на хутора, убивали людей. А теперь попрятались по болотам, затаились в норах. Там и сгинут! И колхозы на нашей земле расцветут, и пионеры зашагают под красным знаменем — ничего им с нами не сделать, ничего!

Нолд решил, что пора уходить. Стал понемногу продвигаться к дверям. Но Лапинь задержал его кивком головы.

— Ни слова моей матери! Она и так всего натерпелась, бедная…

По дороге домой у Нолда один за другим рождались смелые планы. Что делать? Прежде всего организовать охрану: придется ему и другим одулейским ребятам понаблюдать за домиком Лапиней. Не отдавать ведь бандитам дядю Петера! С оружием в руках, с хорошо обученными псами они будут дежурить с вечерних сумерек до рассвета.

Вот каким образом у Нолда, так же как и у Инты, появилась своя тайна. Вот зачем ему, так же как и сестре, вдруг срочно понадобился черный Мориц.

ШЕРШЕНИЩЕ ХРАНИТ СВОИ ТАЙНЫ

1

Мад опоздал. Инта со своим стадом уже перебралась через Лисий овражек, и лишь тогда парень стал кривляться, извиваться вьюном и кричать вслед. Но встречный ветер уносил его голос, Инта ничего не могла разобрать.

В Шершенище она свернула налево — так было условлено с Лиенитой Леинь. Через несколько минут за просекой замычали и ее коровы.

Девочки — однолетки, но Инта выглядит куда старше. Чтобы казаться повыше, низкорослая, щуплая Лиените подкладывает траву в просторные башмаки. Она всегда носит с собой крохотное зеркальце. Сразу все лицо, даже такое худенькое, как у Лиениты, в нем не увидишь; нужно рассматривать поочередно нос, губы, затем брови, такие же светлые, как льняные волосы, правую щеку, потом левую… Девочка любит все яркое, нарядное. Это и маме на руку. Кошелек у нее тощий, и потому, когда приходит пора брать в магазине ткань дочке на платье, она беспокоится: не дорого ли будет?.. Лиените всегда нацеливается на самый яркий, самый цветастый кусок — такие ей больше всего по душе.

Довольна дочка, довольна и мать: наиболее яркое как раз и оказывается самым дешевым.

Наверное, когда-нибудь станет Лиените замечательной медсестрой или врачом — уж очень сердобольна. Если кто случайно порежется или уколется чем-нибудь, у нее тоже, как и у пострадавшего, дрожат губы. И помочь другим всегда рада: кто дома забудет перо — сразу к Лиените. У нее в кармане передничка для таких случаев припасен набор разных перьев. Не все они целые, некоторые не просто царапают — прямо-таки рвут бумагу, но ведь не зря говорится: дареному коню в зубы не смотрят.

И вот Лиените Леинь с радостью пообещала помочь Инте; они договорились, что встретятся в Шершенище, — и она уже здесь.

Правда, Инта тоже умеет и заинтересовать, и недомолвками разжечь любопытство, да еще, вдобавок ко всему, и поклясться заставит: это величайшая из всех тайн, кто ее выдаст — тому голову долой!

Лиените, мигая глазами, со всем соглашалась:

— Правильно!.. А как же иначе: голову прочь!..

И вот наконец Инта открыла подруге свою первую тайну: загадочные следы.

— Следы? — Лиените даже подпрыгнула. — У Ржавого болота я тоже видела следы.

— Да ну? Какие же?

— Вот… — Подружка развела руки.

— Такие длинные? Может, не лошадиные?

— Не знаю…

Инта поразмыслила с минуту:

— Так и быть, погоним стадо к Ржавому болоту. Найдешь то место?

— Хоть с завязанными глазами!

2

Коровы не хотели уходить отсюда: они облюбовали себе просеку с высокой сочной травой. Но если уж пастушки решили путешествовать, разве их переупрямишь!

Вероятно, следовало бы все-таки завязать Лиените глаза. Потому что с открытыми глазами она никак не могла найти нужное место.

— Ничего, сестричка, прогоним еще раз вдоль края… Вроде там должны расти три сосенки, макушки у них вместе.

Инта хмурилась. Сколько уже раз подружка радостно хлопала в ладоши: «Вот! Вот! Точно! Я чувствую!..» И сейчас повторилось то же самое: сосенки-то нашлись, а следов опять нет.

Инта вздохнула:

— Пошли обратно! Нельзя же коров голодом морить.

Упрекать бесполезно — ведь Лиените не нарочно. Опять, как нередко случалось в школе, ее подвела невнимательность. Или, может, придумала? Нет, врать она не будет. Сказала, что видела следы, значит, точно, видела. Другой вопрос — были ли это отпечатки копыт или их оставил сапог? Но ответить можно, только посмотрев сами следы.

Итак, первый день поисков подходил к концу, а результатов никаких. Инта сильно утомилась, бестолково мечась за Лиенитой из стороны в сторону. Однако глаза ее — больше по привычке, чем по действительной надобности, — все равно примечали всякие кусточки, мшинки, многочисленные цветы, распустившиеся в густой траве.

Вдруг девочка остановилась как вкопанная: в брусничнике мелькнуло что-то белое…

Папиросная коробка!

В трубках и папиросах Инта, разумеется, ничего не смыслила. Но, повертев коробку, сразу определила: таких дорогих папирос в Одулее не курят.

Чужой человек… Значит, есть все-таки тайна,