Игра на чужом поле - Александра Маринина

– Черт, разносит меня от пива прямо как на дрожжах, – посетовал он, поглаживая солидный животик. – Безвольное я существо, знаю, что нельзя, а отказать себе не могу. Притормози-ка, кажется, это она.

Это и в самом деле была Настя. Она вынула из сумки блокнот и ручку и добросовестно переписывала расписание работы переговорного пункта, почты и телеграфа, которые находились в одном здании. И не видела, как со скамейки поднялся и медленно шел к ней худой сутулый мужчина со впалыми бледными щеками и нездоровым блеском глаз.

Реакции Котика можно было позавидовать. Бросив Семену:

– Уводи его! – он кинулся наперерез Зарипу и встал у Насти за спиной, закрыв массивным телом весь обзор на случай, если она сейчас обернется. Но она не обернулась. Тщательно переписав расписание, спрятала блокнот и ручку и не торопясь пошла по центральному проспекту. Краем глаза Котик увидел, как Семен подскочил к Зарипу, аккуратно взял его под локоть и, укоризненно качая головой, повел к машине. Хлопнула дверца, заурчал мотор, и массажист Костя остался один.

Марцев плакал. Ему было тошно от своей болезни, от того дерьма, в которое он погружался все глубже и глубже. Он оплачивал уже третий фильм, только чтобы продержаться, только чтобы сохранить жизнь этой женщине, чтобы не разбить семью, не травмировать жену и дочь. Они же ни в чем не виноваты! Вместо матери погибли уже две девушки. Завтра погибнет третья. А скольким он сберег жизнь?! Если бы не Дамир с его фильмами, каждый приступ заканчивался бы убийством очередной невинной жертвы. Разве его вина в том, что он болен? Это природа, тут ничего не поделаешь. Можно уберечь себя от заболеваний сердца, желудка, печени, если вести правильный образ жизни. Можно не стать алкоголиком или наркоманом. А как не заболеть шизофренией? Кто может дать ответ? Как уберечься от раздвоения личности? Господи, неужели он обречен до конца жизни существовать в этом чудовищном цикле? Убивать женщину перед камерой, потом, снимая приступ, смотреть на это несколько раз, переживая все заново, потом, когда сила воздействия фильма ослабеет, убивать снова… Он продал все ценности, которые сохранились у матери и принадлежали еще ее деду и прадеду. Какое счастье, что их род – дворянский. Есть что продать. Вернее, было. Осталась только одна вещь. Ею он оплатит последний фильм. А что дальше?

Юрий Федорович смотрел на эту последнюю реликвию и проклинал себя. Сколько раз в детстве да и в юности глядел он в эти необыкновенные, печальные, все прощающие глаза, и такая прекрасная, прозрачная грусть его охватывала, такое успокоение наступало! Он словно бы растворялся в них, плыл в них, как в океане любви и сочувствия, и выходил на берег обновленный и полный сил.

Ему много раз предлагали продать ее, сулили невероятные деньги, но он категорически отказывался. Ему казалось, лучше умереть, чем расстаться с этим чудом.

Сегодня он наконец продаст чудотворную икону. Продаст ее, чтобы оплатить убийство.

Нагулявшись по городу, Настя поднималась по пандусу на свой этаж, когда перед ней остановился высокий темноволосый парень с открытым лицом и обаятельной улыбкой.

– Здравствуйте, меня зовут Павел. А вас не было на завтраке, я заметил. Проспали?

– Нет, – спокойно ответила Настя. Если она не хотела, втянуть ее в разговор было невозможно, хоть разбейся.

– Тогда что же? Диета?

– Нет.

– Ума не приложу! – Павел театрально схватился за голову. – А, догадался. Вы не ночевали в санатории. Верно? Только не говорите «да», иначе вы разобьете мне сердце. Я целый день набирался храбрости, чтобы подойти к вам и познакомиться, и только собрался с духом – на тебе! Молчите, молчите, я не хочу ничего слышать о более удачливых поклонниках. Я приглашаю вас на обед в ресторан. Пойдете?

– Нет. – Она даже не дала себе труда улыбнуться. – Не пойду.

– Почему? Вы заняты? Тогда позвольте пригласить вас на ужин.

– Не хочу. Отстаньте от меня, пожалуйста, сделайте милость.

– Отстану. Но только уговор: вы мне объясняете, почему не хотите в ресторан, а я за это от вас отстану. Идет? Пойдемте сядем вон в те кресла в холле и поговорим.

Настя покорно села в кресло, приоткрыла балконную дверь и вытащила сигареты. Парень уселся рядом, касаясь коленом ее бедра.

– Итак, я вас слушаю. Почему вы не хотите идти в ресторан?

– Не хочу, и все. А почему вы решили, что я должна хотеть? Вот если бы я согласилась, вы бы не стали спрашивать почему. Правильно? Подразумевается, что хотеть чего бы то ни было – это нормально, а не хотеть – нонсенс, который требует объяснений. На самом же деле все наоборот. Вам это не приходило в голову?

– Нет… Я вообще-то не совсем понял.

– Что ж тут непонятного? – Она сделала глубокую затяжку и, вытянув руку, стряхнула пепел на балкон. – Я живу по собственному графику, у меня свой режим, свои планы на день. Ко мне подходит совершенно незнакомый человек и ни с того ни с сего предлагает поменять эти планы. Ради чего? Ради бесплатной еды? У меня достаточно денег, чтобы прокормить себя. Ради интересной компании? Сомнительно. Вы не похожи на интересного собеседника. Ради того, чтобы убить время? Так мне совсем не скучно, в развлечениях я не нуждаюсь. Вот я и спрашиваю вас, неужели мой отказ кажется вам таким нелепым, что требует объяснений? По-моему, вам следовало бы удивиться, если бы я согласилась, но уж никак не наоборот. Я ответила на ваш вопрос? Тогда выполняйте свое слово.

– Какое слово? – оторопело спросил Добрынин.

– Отстаньте от меня. Ваш приятель мне хотя бы деньги предлагал за то, что я с ним поговорю. А вы на что рассчитываете? На неотразимую внешность?

Настя встала. Память и на этот раз не подвела ее: Павел сидел в столовой за одним столиком с тем вчерашним малорослым хмырем, который приставал к ней во время прогулки.

– Он предлагал вам деньги? – Похоже, Павел чуть дар речи не потерял, потом расхохотался. – Теперь понятно, почему вы послали его к психиатру. Ай да Николаша! Святая простота!

Настя чуть смягчилась. Ситуация начала проясняться и показалась ей смешной.

– Послушайте, похоже, вы заключили на меня пари. Угадала?

– Угадали. – Павел отер выступившие от смеха слезы. – Совершенно невероятная женщина, которая не хочет ни с кем знакомиться. Ну как не попробовать свои силы! Вы только не обижайтесь, ладно? Мы ничего плохого не хотели. Шесть часов светской беседы, не более. Между прочим, мы поставили на вас по двести тысяч каждый. Если я выиграю, получу сразу четыреста.

– Выходит, вы играете втроем?

– Да.

– А кто же третий? Может, мне имеет смысл подождать? Вдруг он окажется прекрасным принцем?

– Он уже подкатывал к вам.

– И каков результат?

– Вы его отвергли, гордая и неприступная.

– И кто же он? Напомните хотя бы.

– Женька, такой симпатичный блондин. Он в санатории электриком работает.

– А, да, помню. – Настя помолчала, прикурила новую сигарету. – И давно вы так своеобразно развлекаетесь?

– Второй день. Только вчера и начали.

«А блондин в баре был позавчера. Что-то не сходится. Господи, да что же я себе всякой ерундой голову забиваю! Мне работать надо. Делать перевод. Отдыхать. Лечиться. А я все пытаюсь жить, как будто я в Москве. Пусть мальчики резвятся, мне-то что до этого? Даже если Женя-электрик их в чем-то надул, то это не моя проблема…»

– Ладно, юноша, дерзайте. Извините, что не смогла вас обогатить. Попробуйте поставить на кого-нибудь помоложе. От меня уже толку маловато.

Не успев сделать и двух шагов в сторону пандуса, Настя буквально налетела на Дамира. Лицо его было побледневшим и встревоженным.

– Настя, еле нашел тебя. Куда ты пропала? Пойдем скорее.

Ничего не понимающая Настя пошла следом за Дамиром.

– Где ты была? Полдня не мог тебя найти.

– Гуляла по городу. Зачем ты меня искал?

– Регина плохо себя почувствовала, я хотел попросить тебя, чтобы ты с ней посидела, кинулся – тебя нет нигде. Конечно, я заволновался. Я вчера поступил по-свински, не проводил тебя до самого номера, а когда утром не нашел – представь, какие мысли в голову полезли.

– Ну да, меня украли бандиты в масках и продали в рабство. Дамир, не морочь мне голову. Куда мы идем?

– Ко мне в номер.

– А Регина Аркадьевна? Она же плохо себя чувствует, ты сам сказал…

– С ней сидит медсестра. А нам с тобою нужно поговорить.

«Наваждение какое-то. Всем нужно со мною поговорить. Да что же здесь происходит, в конце-то концов?»

Дамир снимал роскошный двухкомнатный люкс на втором этаже, в самом дальнем углу. Помимо телевизора, холодильника и бара, Настя заметила на письменном столе телефон. Люкс, он и есть люкс, – подумала она с завистью.

– Ну, давай будем говорить. – Она осторожно уместила ноющую спину в низкое кресло. – Что ты хотел сказать?

Дамир открыл бар, достал бутылку сухого мартини, высокие стаканы, вытащил из холодильника лед.