Исторические силуэты - Станислав Отв. ред. Васильевич Тютюкин

Комитета для продовольствия, то это несомненно произвело бы на народ самое отрадное впечатление. Простите меня, Ваше Величество, за это письмо, но верьте, что при сопоставлении голодающего в темной избе мужика с петербургскими франтами, роскошно ужинающими в освещенных «а giorno»[5] залах Зимнего Дворца, как-то становится совестно и нехорошо на душе»{126}.

Помимо министерского поста, Воронцов-Дашков занимал должность главноуправляющего государственным коннозаводством (1881 г.){127}. Это назначение особенно соответствовало склонности гр. Воронцова-Дашкова, владельца одного из известных конных заводов в России — Ново-Томниковского. Он был вице-президентом Императорского скакового общества и президентом Императорского С.-Петербургского рысистого общества. Коннозаводством он руководит с особенной энергией: улучшаются действующие заводы и открываются новые, идет племенное улучшение рысистых и скаковых пород, по инициативе Воронцова и на его личные средства учреждается школа наездников и т. п.{128}

Одновременно с должностью министра императорского двора и уделов Воронцов-Дашков получил пост канцлера Капитула российских императорских и царских орденов{129}. С реорганизацией же головного ведомства по делам гражданских чиновников в направлении дальнейшей централизации управления последнее оказывалось в подчинении капитула. Таким образом, канцлер монополизировал в своих руках решение вопросов, касавшихся как гражданских чиновников, так и награждения.

С 1881 г. гр. Воронцов — член Государственного совета{130}.

Положение Воронцова-Дашкова при дворе Александра III едва ли не одно из самых привилегированных. Он в числе лиц, наиболее приближенных к трону. Советчик царя Половцов, отмечая присущие Воронцову безусловную честность, благородство, вместе с тем в числе недостатков называл его «бесхарактерность по отношению к государю». Это нередко ставило Воронцова в положение человека, который старался быть роялистом больше, чем сам король[6].

Граф Воронцов — постоянный партнер царя и членов царской семьи в карточной игре «qunze», неизменный участник охоты{131}. Молодое поколение семьи Воронцовых накоротке с цесаревичем Николаем Александровичем{132}. Дом Воронцовых-Дашковых на Английской набережной по семейной традиции один из самых открытых. Как и прежде, здесь собирается «весь Петербург». Дети Воронцовых породнились с известнейшими аристократическими фамилиями России — Орловыми-Давыдовыми, Демидовыми (Сан-Донато), Шереметевыми, Мусиными-Пушкиными. Небольшая домовая церковь всегда к услугам близких, где они венчают своих детей.

Воронцовы-Дашковы владеют прекрасной фамильной картинной галереей[7]. В доме на Английской набережной — большая библиотека{133}, принадлежавшие нескольким поколениям рода Воронцовых и Шуваловых изделия из серебра, хрусталя, фарфора, драгоценности и т. п.{134}О круге чтения хозяев свидетельствует перечень выписывавшихся газет и журналов. Это «Illustrated London News», «Punch», «Figaro», «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Новое время», «Санкт-Петербургские ведомости», «Стрекоза» и др.{135}

Воронцов-Дашков и его жена принадлежали к числу крупнейших помещиков России. Собственное состояние гр. Иллариона Ивановича было приумножено Елизаветой Андреевной, ставшей (наравне со своей сестрой, Е. А. Балашевой) одной из основных наследниц майоратных владений св. кн. М. С Воронцова (по материнской линии) и имущества своих братьев Шуваловых (по отцовской линии){136}. Земельные владения Воронцова-Дашкова и его жены достигали 484946 дес.[8] Е. А. Воронцова-Дашкова владела также Юго-Камским железоделательным заводом, доходным домом в Петербурге. В столице пользовался известностью склад, в котором торговали отборными винами из собственных садов И. И. Воронцова-Дашкова из имения Алупка{137}.

Воронцов-Дашков был последний, кому удалось получить 10 дес. нефтеносных земельных участков на Апшеропском полуострове, оставшихся после нефтяного бума и объявленных «заповедными». При содействии «Товарищества бр. Нобель» Воронцов организует здесь свой промысел{138}.

Ходы некая катастрофа 1896 г., казалось бы, нанесла сокрушительный удар блистательной карьере Воронцова-Дашкова. Стали искать виновных. Одни считали, что в случившемся виноват ведавший церемониальной частью коронования министр двора. Другие, напротив, возлагали вину на самого Сергея Александровича, занимавшего пост московского генерал-губернатора и по своему положению причастного к организационной стороне коронования с точки зрения обеспечения его безопасности. Хотя Воронцов-Дашков и принял вину на себя, но в действительности таковым себя не считал, и пытался выгородить чиновников своего ведомства{139}.

Конфликт завершился в 1897 г. увольнением Воронцова-Дашкова с поста министра двора и уделов.

В основе отстранения Воронцова, равно как и конфликта с Сергеем Александровичем, лежали причины более общие. Вначале стоявший близко к Александру III Воронцов пользовался у молодого императора особым авторитетом. Но со временем независимая позиция Воронцова, особенно проявившаяся по отношению к великим князьям, не могла не вызвать раздражения у членов царской семьи. Кроме того, молодого императора и его августейшую супругу шокировал менторский той Воронцова. При этом на царя со стороны Сергея Александровича оказывалось двойное давление: помимо того что он приходился царю дядей, он был мужем сестры императрицы{140}. «Сергей Александрович, — записала в своем дневнике дочь Воронцова, Софья Илларионовна Демидова, — все продолжал винить отца и интриговал против него, сколько мог»{141}. Казалось бы, сбылись пророческие слова Кальноки, предрекавшего Воронцову роль временщика. Но после убийства Плеве его имя фигурирует в качестве одного из возможных кандидатов на должность министра внутренних дел{142}. Единственным занятием его остаются Государственный совет и Особое совещание, а также участие в различных общественных организациях: председательство в попечительстве императрицы Марии Александровны о слепых, в обществе при церкви Божьей Матери всех скорбящих радости и др.{143}

К ним в 1904 г. прибавляется должность председателя Российского общества Красного Креста, и с его именем тесно связана огромная помощь, которая была оказана раненым в период русско-японской войны[9].

Работа на поприще благотворительности отвечала личным качествам гр. Воронцова, его авторитету и популярности. Благотворительностью Воронцов занимался на протяжении всей своей жизни. Двадцатидвухлетний корнет лейб-гвардии конного полка г. Воронцов-Дашков принимает на себя обязательство платить в Николаевский сиротский институт за дочь некоего штабс-капитана ежегодно по 85 руб. 75 коп. серебром до окончания курса наук. Приносит в дар г. Мариенбаду принадлежавший ему участок земли, на котором пожертвованиями русских прихожан была построена церковь. Различные пенсии, пособия и стипендии составляли значительную статью расходов семьи Воронцовых-Дашковых. К примеру, в 1906 г. она достигала более 11 тыс. руб., что составляло примерно 4 % всех расходов на тот год. Но в эту сумму не входили различного рода пожертвования и среди них — обществу по оздоровлению Южного берега Крыма и т. п. При разделе родовых имений между сестрами Елизаветой Андреевной и Екатериной Андреевной была оговорена сумма на благотворительность в 9300 руб.{144}

Наступил 1905 г. Назревавший кризис разразился революцией, охватившей почти всю Россию. К одному из сильнейших очагов революционного движения относился Кавказ. В условиях нараставшей в крае дестабилизации правительство принимает ряд чрезвычайных мер, но положение на Кавказе все более обостряется. Царизм вынужден —