Духовное просветление: прескверная штука - Джед Маккена

Я наблюдаю свою роль мудрого человека и не могу поверить, что все действительно принимают это всерьёз. Я не могу поверить, что это не очевидно каждому. Истину не нужно искать, потому что её нельзя потерять. Она не стоит в конце какого-то пути и не ждёт, чтобы её обнаружили. Это не результат практики, роста или обучения. Истина присутствует везде и всегда рядом. Истина не сложна, это самая простая вещь на свете. Фактически, истина это то, что не может быть дальше упрощено. Обладание способностью не видеть истину – вот самая поразительная вещь, которую я когда-либо встречал. Я бы ни за что не поверил, что это возможно, если бы сам не был таким тридцать лет.

Я смотрю на свою жизнь до просветления как на состояние сна, от которого я смог пробудиться, и все, кого я вижу, пребывают в том же состоянии сна, как сомнамбулы, всю жизнь ходят и говорят во сне. И этот взгляд присущ не только мне – каждый, кто был пробуждён, скажет то же самое. Я вижу свою роль в том, чтобы нести свет в спящие умы, и, если они ищут его и желают пробудиться, если они желают бороться за освобождение из цепких лап состояния сна, тогда, возможно, я смогу им помочь.

Я не вижу себя освобождающим или спасающим кого-то больше, чем любой другой чувствует необходимость спасать других от простого сна. Я не считаю людей жертвами, или пациентами, или какими-то неправильными, просто спящими. Если кто-то вышел из состояния сна, я могу сыграть здесь роль, могу чем-то помочь, коль они пробудились. Я тот, кто помогает пройти Врата. Я проводник через портал, и тот, кто услышит меня, ощутит направление движения, а тот, кто прошёл, найдёт во мне друга, встречающего по ту сторону.

***

Сегодня шоу были неплохими: пара комедий и час драмы. Приближается конец сезона, и комедии стараются углубить нашу любовь к ним, а драма выстраивает захватывающий сюжет с продолжением в попытке остаться в фаворитах, когда начнётся следующий сезон. Немного погодя мне наскучило сидеть и смотреть незамысловатые теле-шалости, когда на дворе такой прекрасный вечер долгожданной весны, и я отправился наверх, схватил томик Сатьям Надин и пошёл читать на переднее крыльцо.

Покачиваясь взад-вперёд в кресле-качалке, мой ум отвлёкся от книги и перекинулся на людей, находящихся эти дни здесь. Зачем они приходят? Некоторые, я знаю, приходят уже четвёртый или пятый раз, чтобы встретиться со мной. Это место превращается во что-то, я не знаю во что. Я улыбнулся от мысли, что надо уже, наверно, построить летние домики, и напомнил себе не шутить об этом вслух, иначе через пару недель я выгляну из окна и увижу эти домики. Так всегда во сне: мысли становятся вещами, практически не успев подуматься.

Мне кажется, что люди приходят потому, что думают, что им будет полезно просто побыть рядом со мной. Мне неинтересно, что будет дальше в таких случаях. Я вижу, когда люди хотят бескорыстно послужить, и поэтому они приходят, чтобы помочь по дому, работая ради какого-то идеала, который, как им кажется, воплощён в этом доме, приносят дары, всё в надежде на – что? Ради каких-то заслуг? Сжечь карму? Проявить необусловленную любовь ради неё самой? Я, правда, не представляю.

Конечно, некоторые здесь главным образом из-за Сонайи. Она ничему не учит и даже много не говорит за пределами обычного хода дел, и, тем не менее, она обладает тем, что так многие ищут ­– совершенной невозмутимостью. Людям, которые сюда приходят, похоже, нравится работать на неё, как будто они хотели бы отдать себя, но не находили подходящей обстановки. Сонайа сочетает в себе качества самоотверженности и беспричинности, позволяя людям отдавать себя не ради высших заслуг какой-то доктрины или организации, но просто ради отдавания. Я понимаю, когда люди желают этого, и я понимаю, что довольно трудно найти применение такого рода желанию. В Сонайе они видят совершенную самоотверженность – уравновешенность, безошибочную правильность – и это предоставляет им сияющий пример того, куда ведёт путь самоотверженного служения.

Очень интересно, в каком направлении движется эта усадьба в Айове, и во что она превращается, что бы это ни было. Нужно немного об этом подумать.

Или нет.

Факт в том, что всё здесь идёт совершенно нормально и без моего вмешательства. Другой факт в том, что мне совершенно всё равно, кто сюда приходит и зачем. Это приятное место, оно производит приятное впечатление, и это неизменно. У нас нет ночных пьянок, насколько я замечал. Никто не бегает голышом и не приносит в жертву кроликов, насколько я замечал. Не думаю, что это место превратится в коммуну, и я уверен, Сонайа не допустит этого.

Прибежала Энни и свернулась у меня на коленях. Она засунула большой палец себе в рот и мгновенно заснула. Я не мог читать в таком положении, поэтому отложил книгу и наслаждался вечером. На ум пришло стихотворение Риокана:

Слишком ленив для амбиций, Я позволяю миру заботиться о себе. В сумке риса на десять дней, Кучка хвороста возле очага. Зачем болтать об иллюзии и просветлении? Слушая стук ночного дождя по крыше, Я устроюсь поудобней, вытянув вперёд обе ноги.

Одно из моих любимых.

11. Убей Будду

Не ищи, следуя по следам мудрецов.

Ищи то, что искали они.

– Басё –

Идёт дождь. Гром и молнии гремят и сверкаю по небу. Торо назвал себя "самоназначенным инспектором вьюг и гроз", и, если он имел в виду то, что был так очарован ими, что был вынужден созерцать их, даже если это значило покинуть тёплую постель, тогда я знаю, что он имел в виду, и я тоже – самоназначенный инспектор вьюг и гроз.

Раннее утро, солнце недавно встало, и гроза вытащила меня из постели. Завернутый в одеяло, я уютно устроился в кресле на западной верхней веранде, куда есть выход прямо из моей спальни. Почти вся наша погода приходит с запада.

Мне всегда казалось, что грозы и вьюги это спектакли для моего личного развлечения, и я чувствую угрызения совести, если не уделяю им внимание. Хотя не так уж сложно уделять им внимание, поскольку они дарят мне столько удовольствия. Я почитаю штормы за неистовые звуковые и световые шоу, поставленные вселенной для тех, кто в силах по достоинству оценить их величие и грандиозность.

Ничего общего с просветлением, просто то, что я люблю.

Эндрю – единственный гость, когда-либо сидевший здесь на верхней веранде со мной. Гости обычно не подходят близко к апартаментам мастера, если только для работы по дому, и, обычно, когда меня здесь нет. Это меня смущает. Вообще-то, нет никакой веской причины, по которой я не должен сам менять свою постель. Я не знаю, что такого случилось в моей жизни, что какие-то люди делают за меня всю работу. Впрочем, время от времени после обеда я пробираюсь на кухню, выгоняю всех вон, и сам мою всю посуду. Я делаю это не для того, чтобы быть хорошим парнем, или считаю это обязательным, а просто потому, что я люблю мыть посуду и убираться на кухне. Вот так.

Однажды этим летом я пригласил Эндрю наверх во время дневной грозы. Мне лично нравится Эндрю. Он средних лет, стройный, с мягким голосом и всю свою взрослую жизнь был буддистом. Насколько я помню, он практиковал випассану, что могло объяснить его спокойное хладнокровие. Мне хотелось с кем-нибудь понаблюдать за грозой, и Эндрю был неплохим выбором, то есть, он, похоже, был не прочь посидеть тихо, наслаждаясь непогодой.

И он согласился. Когда гроза почти закончилась, мы налили чаю и поговорили о его отношении к буддизму. Мне было интересно услышать о его взглядах и переживаниях. Я никогда не понимал буддизм концептуально. Я в совершенстве понимаю дзен, по крайней мере, мою собственную весьма сильно очищенную его версию, но, как ни странно это может прозвучать, я никогда не связывал дзен с буддизмом. Во-первых, я никогда не мог понять, как желание стало плохим, а сострадание – хорошим. Сузуки говорил, что буддизм это не то, что вы чувствуете глубоко внутри, буддизм это просто занятия нормальными вещами, как принимать пищу и ложиться спать. Я иногда читаю на эту тему, и вроде понимаю, но в основном – нет. Мне кажется, что я не понимаю это потому, что я всё ещё думаю, что целью буддизма является пробуждение от иллюзии, но возможно, это не так. Может быть его цель – просто принимать пищу и ложиться спать.

Было интересно услышать, что привело Эндрю в буддизм, но его рассказ лишь усилил мою уверенность в том, что я чего-то не понимаю. Я не теолог, конечно, и не изучал глубоко мировые религии, но в той степени, в которой я с ними знаком, у меня нет проблем с пониманием их сути. Христианство, иудаизм и ислам говорят о том, что надо ублажать Бога, чтобы он ублажал нас. Индуизм – то же самое, только с множеством богов. Но даже на таком сверх-упрощённом уровне смысл буддизма ускользает от меня. Откровенно говоря, я думаю, что он так же ускользает от многих его последователей, что может подтвердить наш разговор с Эндрю.