Прекрасная Агония (ЛП) - Кэш Элизабет

Один шаг. Два шага. Три. Четыре. Пять.

Я слышу шаги в коридоре. Изо всех сил дергаю веревку, надеясь, что каким-то чудом мне удастся освободить здоровую руку. Но, как обычно, она просто трется о кожу и вызывает ожог.

Дверь медленно открывается, и входит побежденная, окровавленная Агония. О боже. У меня сжимается сердце, и я хочу что-то сказать, но не могу. Просто смотрю на ее лицо, ее когда-то прекрасная фарфоровая кожа теперь малиновая и покрыта царапинами и следами когтей.

— Я... я просто приму ванну, — говорит Агония, ее голос полон печали и боли.

— Господи, Агония.

Агония поднимает руку:

— Она это заслужила.

Подождите, что?

Это сделала не мучительница Агонии! Агония сама попыталась причинить ей боль. Агония открывает дверь ванной и начинает раздеваться. Слышу ее тихие вскрики и не могу этого выносить. Я хочу ей помочь. Спасти ее от монстра в ее голове. Но не знаю, как. Я отворачиваюсь, потому что чувствую, что каким-то образом совершаю насилие над ней, наблюдая, как она раздевается, хотя она не просила меня отвернуться или потрудиться закрыть дверь.

Я чувствую себя как моя мама. Она так хотела помочь моему отцу, но он отказался от любого лечения. Поэтому мы просто разбирались с последствиями его решений по мере их появления.

Слышу, как включается вода, и когда смотрю на дверь ванной, там стоит Агония. Она просто смотрит вниз на свои ноги, кровавые отпечатки рук и ссадины покрывают ее кожу.

— Я… Я знаю, что говорила это раньше, но мне очень жаль. И я найду способ помочь тебе без того, чтобы Она вернулась и уничтожила нас обоих. — Агония поворачивается и исчезает в ванной. Это не она должна спасать нас, это я должен спасти ее.

Из ванной доносится запах лаванды и мяты, и он напоминает мне о том дне, когда я встретил Агонию. Когда я сидел перед ней, это было все, что я чувствовал. Аромат не был подавляющим, но достаточным, чтобы вы могли наслаждаться им.

Все было намного проще до того, как я приблизился к Агонии. Да, моя жизнь была отстойной, но, по крайней мере, меня не били и не морили голодом. Интересно, что делает Кевин? Наверное, трахает какую-нибудь телку, даже не беспокоясь о том, где я. Мое единственное спасение, но я могу гарантировать, что он не беспокоится обо мне. На самом деле я ничего не могу требовать, мне тоже было бы наплевать, если бы он исчез на несколько дней. Мы просто соседи по комнате, а не друзья.

— Привет, Монте. — Голос Агонии возвращает меня к суровой реальности.

— Да.

Шлепая мокрыми ногами, она выходит из ванной и снова останавливается в дверях, но на этот раз укутанная в черное полотенце.

— Если бы я была нормальной, ты мог бы представить нас парой?

Что?

Не знаю, что сказать, потому что Агония совсем не похожа на других девушек, с которыми я встречался. Все они были высокие, стройные, загорелые, и блондинки. Агония, она не худая, у нее длинные черные волосы, молочно-белая кожа, и татуировки. Я смотрю на нее и обдумываю этот вопрос, потому что сейчас мне интересно то же самое.

И да, я могу представить нас как пару. Смеющихся друг над другом идиотов. Поддерживающих друг друга после долгого дня или после того, как случился неудачный день. Смотрящих вместе фильмы и готовящих вместе ужин. Я могу представить это сейчас. Агонии, не нужно быть нормальной, чтобы я захотел быть с ней. Я по-прежнему хочу ее. Большая ошибка, я знаю, но хочу. Но та, что живет в ее голове, заставляет меня бояться.

— Агония, если бы тебе помогли, если бы ты лечилась от своих болезней, я бы точно обнимал тебя ночью. Был бы тем, кто целовал и обнимал тебя всякий раз, когда у меня будет такая возможность. Тебе не нужно быть нормальной, тебе просто нужно получить помощь.

Агония смотрит на меня, переваривая мои слова. Черт, я все еще думаю над тем, что только что заявил. Она поворачивается и закрывает дверь. Надеюсь, я не обидел ее. А еще больше, надеюсь, что не вызвал ЕЕ, не вернул дьявола к жизни.

Я пролежал там добрых десять минут, прежде чем Агония вышла из ванной. Теперь, когда она помылась, я могу лучше видеть ее повреждения. Руки Агонии все исцарапаны, а на лице по бокам следы от ногтей. На ее ногах не так много царапин, как на всем остальном теле, но кое-какие присутствуют.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как Агонии удалось проделать все это с собой?

— Я собираюсь в город прикупить несколько вещей. Вернусь позже. Не делай глупостей.

— Конечно, не думаю, что это возможно, — отвечаю я, дергая за веревку.

Агония хватает одежду с комода и выходит из комнаты. Я снова кладу голову на подушку, как только перестаю слышать шаги. Звук, доносящийся из-под моей головы, вселяет в меня такую надежду, что я чуть не кричу.

Я СПАСУ нас.

Глава 17

Агония

Помню, когда мы только переехали сюда, я уходила из дома и просто бродила по лесу. Однажды я шла три часа и нашла этот маленький участок с прудом и ручьем, который тянулся все дальше и дальше, слишком далеко для меня, чтобы идти до конца. Здесь было так уединенно и тихо.

Мирно.

Я просидела там несколько часов, не обращая внимание на шум машин и людей. Она даже не появилась. Что было, безусловно, лучше всего.

После ванны я решила, что хочу снова посидеть там. Подальше от моей ужасной реальности в этом доме.

Слова Монте глубоко задели меня. Было так приятно слышать, как кто-то говорит, что хочет меня такой, какая я есть, но было чертовски больно, когда он сказал, что все, что мне нужно — это получить помощь. Я пыталась. Так много раз.

Когда меня выпустили из психушки, мне выписали рецепты на лекарства, чтобы помочь с перепадами настроения и расстройством личности. Еще мне назначили встречи с врачами, которые могли помочь мне и лечить меня так, как они считали нужным.

Но Она все портила. Каждый. Гребаный. Раз.

Все мои лекарства оказывались выброшенными в унитаз, каждый визит врача был либо отменен, либо пропущен из-за нее. Из-за нее вся моя жизнь превратилась в руины. У меня не было нормального детства, но это не совсем ее вина. Все мои подростковые годы были потрачены впустую из-за ее действий. А теперь из-за нее моя молодость жестоко разрушена.

Все плохое в моей жизни произошло из-за нее!

Прогулка к пруду была такой же мирной, как и в прошлый раз. И он так же прекрасен, как и тогда, когда я впервые нашла это место. Свет заходящего солнца делает обстановку такой безмятежной. Оранжевые, пурпурные и желтые линии раскрашивают верхушки деревьев от заходящего солнца.

Я сажусь у пруда и кладу пальцы на поверхность воды, создавая рябь. Она искажает мое отражение. Заставляя меня выглядеть так, как я себя чувствую.

Испорченной. Я такая дрянь, и ничего не могу с собой поделать. Она все усложняет. Я стараюсь быть нормальной, я пытаюсь контролировать свою жизнь. Но чем больше я стараюсь, тем сильнее она сопротивляется. Это нескончаемая битва с ней. Как будто она всегда должна сделать что-то, что заставит нас рухнуть, и восстанавливаться после этого всегда чертовски больно.

«Зачем ты пришла сюда?»

Вот тебе и одиночество. Но опять же, я никогда не бываю одна.

— Потому что мне здесь нравится. Здесь тихо и спокойно. Разве это проблема?

«Здесь полный отстой. Насекомые, и пахнет как дерьмо. Как жуки и дерьмо могут пахнут мирно?»

— Никто не просил тебя выходить. Здесь прекрасно. Уходи. — Пожалуйста!

«Итак, я подумала о том, что делать с Монте...»

— Ты черт возьми ничего не сделаешь с Монте. Уже нет. Я отпущу его завтра, а потом… — Я замолкаю, потому что не знаю, что буду делать после того, как отпущу его. Просто знаю, что мне нужно увести его как можно дальше от себя. Она сделала меня ядовитым человеком, и она причиняет ему боль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Что потом, Агония? Сдаться? Ты действительно думаешь, что сможешь справиться с тем, что тебя накачают наркотиками и запрут на всю оставшуюся жизнь? Мы проходили это в течение восьми лет, и это сломило тебя». — Она отрицательно качает головой. — «Или ты думала, что я позволю тебе получить помощь и избавиться от меня? И все будут рады и счастливы». — Циничный смех вырывается из нее. — «Смилуйся. Я здесь навсегда, Агония. Я никуда не уйду. Никогда. Привыкай к этому, потому что мне действительно нравится выходить наружу. Я торчала в твоей голове слишком долго. Скоро все изменится!»