Измена. Найти свое счастье (СИ) - Драгам Аля

прим. — название секты вымышлено, любые совпадения являются случайными.

Глава 15

POV Захар Одинцов.

Провожаю глазами фигуры и туплю, ударяясь затылком о подголовник несколько раз подряд. Делаю это на автомате, пытаясь собрать разбегающиеся мысли воедино.

Составляю в голове пазл, детали которого начинают формироваться в картинку. Много белых пятен, но уже видны силуэты, что проясняет ситуацию в целом.

Спохватившись, выбираюсь под моросящий дождь и, вздохнув, следую за толпой, тянущейся единым потоком.

Куда делись две фигуры из моих мыслей не знаю, но интуитивно чувствую, что иду в верном направлении.

Бл#дь! Я уже интуитивно чувствую Суворову, которая еще месяц назад никуда мне не упала… Да я её знать не знал и ждал возвращения Сабины а теперь, как сталкер, ищу хрупкую фигурку Лизы, стараясь сообразить, куда она пропала.

Толпа приносит меня в странное место. Кованые и распахнутые настежь ворота, над которыми красуется выцветшая и частично разбитая вывеска с красными буквами «ТРО…Ц…Й РЫН…К». Втыкаю секунд тридцать, прежде чем соотношу оставшиеся буквы и название проспекта, который пересекал.

Оглядываюсь и вижу здание старого собора, к реставрации которого приложил руку отец. Но было это сравнительно давно. Точно до идеи стать губернатором.

Синие купола смотрятся довольно тускло в дождливую погоду. Ветер гоняет опавшие листья перед невысокими ступенями. Сгорбленная старушка, опираясь на палку, тяжело опускается на нижнюю и достаёт одноразовый стакан.

Не знаю, почему обращаю на неё внимание, но отрешенно смотрю, как мимо снуют люди, а морщинистое лицо с надеждой обращено к каждому проходящему.

Сразу вспоминается Лиза и её помощь похожей пожилой женщине на остановке. Наверняка она бы снова подошла и помогла встать, но её не видно в радиусе сотни метров и я, теряя время, уже не представляю, где её искать и нужно ли мне всё это сегодня.

Не представляю, но разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и вхожу в гостеприимно распахнутые створки ворот, стараясь никого не задеть. Это оказывается весьма проблематично: люде везде!

Просто везде!

Какие-то шатры с вещами, сувенирами, посудой, фруктами и овощами, расположенные по одному им известному принципу. Стеклянные павильоны и здание в два этажа, возвышающееся над уличным муравейником.

Крики перемежаются громким смехом, рекламными возгласами, предложениями «заглянуть» и смешивающейся в окружающем шуме музыкой.

Голова начинает болеть после первой минуты нахождения в этом аду.

Чёрт! Я никогда не бывал в подобных местах и, кажется, больше меня в такое место не потянет.

Что здесь забыли Елизавета с матерью большой вопрос, и я им мучаюсь ровно до тех пор, пока не обхожу этажи с одеждой и обувь и не спускаюсь вновь на улицу, упираясь в закуток, где соединены два шатра вместе. Из подслушанные выкриков знаю, что шатры называются палатками и купить шмотки в них можно дешевле, чем в самом здании, потому что аренда стоит меньше.

Мне не нужны эти знания, но я их получил и смог проанализировать: Лиза приехала сюда за покупками. Себе и матери — пока неизвестно, но учитывая, что я знаю уровень заработной платы Елены, начинаю догадываться о тяжелом положении девчонки. Именно девчонки, так как её мать добровольно расстаётся с частью своей зарплаты в пользу казны секты. Возможно, с бо́льшей частью.

Возможно, им не хватает на жизнь, но пока выводов я сделать не могу.

Впрочем… Я снова вспоминаю простой карандаш, сточенный до половины, и начинаю понимать: да, всё хреново.

«Всё очень хреново», — думаю минуту спустя, упираясь взглядом в отодвинувшуюся грязную занавеску, из-за которой выглядывает Елизавета.

На ней ужасная черная куртка, доходящая почти до колена. Высокий воротник прячет симпатичное личико, а большие глаза смотрят с такой тоской, что я сам сжимаю зубы, готовый подойти и сорвать кошмар, напяленный на хрупкое тело.

Она теряется в том, что надето, и постоянно косится в сторону стены, на которой развешана верхняя одежда других цветов.

В моей машине лежит набор с варежками, и я хочу вручить ей немедленно, чтобы она перестала подносить к губам покрасневшие руки и дуть на них.

Делаю шаг вперёд и замираю.

Разум берёт верх над эмоциями, давя аргументами. Кто я такой и какие права имею вмешиваться в её жизнь? Пока никто. Случайный человек, который следит за ней, потому что она попала в поле зрения в неподходящий момент.

Формулировка такая же хреновая, как моя позиция наблюдателя, но я торможу себя, вновь обращаясь к внутреннему голосу. У него получается лучше убеждать меня в отсутствии необходимости вмешательства.

Правда… Бл#дь… я не выдерживаю долго.

Дожидаюсь, когда мать Лизы передаст деньги женщине в жилетке поверх объемной кофты, и прихожу в движение.

Стараясь сохранять на лице невозмутимость, интересуюсь, какая вещь понравилась ушедшей девушке и покупаю две куртки. Желтую и красную, офигевая от названных цен. Столько может стоить обед в не самом приличном ресторане, но не одежда!

С сомнением нюхаю сложенные в пакет вещи и благодарю женщину за помощь, вложив в её карман купюру красного цвета.

В голове не возникает вопроса: зачем и для чего я это сделал. Ответа тупо нет.

Я мог бы узнать размер и оформить заказ в проверенном магазине, выбрав брендовые качественные вещи, но мои пальцы, бл#дь, держат два пакета с рыночными куртками, а сам я шарю по проходу, пытаясь понять, куда скрылись Суворовы.

Не найдя, выхожу за пределы вакханалии и замирая в стороне, приклеившись к выходу. Хочу просто знать, что она вышла и что она цела. Грубость некоторых индивидов зашкаливает!

Выкуриваю две сигареты и тянусь за третьей, но прячу обратно, потому что Лиза наконец-то показывается, держа под руку свою родительницу. Они тихо переговариваются. У меня создаётся впечатление, что девчонке выговаривают недовольным тоном, так как она кивает, поджав губы.

Но её глаза проясняются, а ладошка ныряет в карман, когда Суворовы равняются со старухой.

Лиза шагает в её сторону, зажав тонкими пальчиками сотню. Её мать реагирует быстрее, чем соображаю я. Грубо одёргивает, вынуждая остановиться.

С моего места слышно гневное: «Не смей!» и виден блеск в момент потухших глазах.

Да я тормоз! Настоящий, бл#дь, тупой рыцарь!

Усмехнувшись своему открытию, обхожу ругающуюся пару и вкладываю в старческую ладошку всю наличку. Как назло, с собой немного, но выгребаю всё до последнего косаря.

Бабулька смотрит испуганно и как заведенная крестится, а я оборачиваюсь и натыкаюсь на полный злобы взгляд Елены Радоевны. Уверен, она до мельчайших деталей успела зацепить мой порыв.

Лиза в мою сторону не смотрит…

Глава 16

POV Лиза Суворова.

Смаргиваю слёзы после грубого толчка мамы из-за несчастной старушки у дверей храма.

Ну разве стоили сто рублей такой отповеди, от которой хочется съежится и стать на несколько размеров меньше? Это были мои чаевые, припасенные на покупку шоколадки. И я вполне могу обойтись без сладкого, а вот бабушке они точно бы не помешали.

Но мама не только прилюдно меня обругала, она и до сих пор высказывает своё мнение относительно «подачек нищим».

Слушаю, плотно сомкнув губы и не отвечаю, потому что я не согласна!

Не всем повезло иметь поддержку и семью. Некоторые по разным причинам оказываются брошенными или одинокими. Неужели мама этого не понимает? Ведь она растила меня одна и рассчитывала только на помощь бабушки.

— Что отворачиваешься? Правда глаза колет? Не ты ли молчала о дырявой обуви, потому что на неё не был рассчитан бюджет? Не ты мне блеяла недавно про пальто? Мамочка, тебе нужнее, — повысив голос, передразнивает. — А теперь решила раскидываться деньгами. Да у них бизнес налажен чуть ли не с подачи губернатора! Расставят таких старушенций, потом на «мерсах» увозят, пока ты по лужам ужины им разносишь.