Великий поход - Рональд Колд

— Слушаюсь, мастер. Да придет Великая Пустота! — Артив развернулся, словно на параде, и нарочно задев плечом Юлла, удалился.

— Шагр, — вывел колдун дрессировщика из состояния задумчивости, — проследи, чтобы твои норки работали на Змеиной Реке как надо. Обязанностей специалиста по боевым зверям в северной Флориде никто с тебя не снимал.

Когда С'лорн и Юлл остались одни, пират спросил:

— Мастер, я ничего не понимаю в зверях, не много смыслю и в осадах крепостей. Понятно, почему для этих двоих у круга нашлись персональные задания. А зачем здесь нужен я?

Чернокнижник долгое время разглядывал пирата, и тот медленно съеживался под тяжелым взглядом некроманта.

Наконец колдун заговорил, роняя слова, словно камни:

— Я решил не наказывать никого из вас троих, хотя доля вины есть за каждым. После гибели мастера С'муги у Круга нет во Флориде других верных слуг. Но должность наместника останется вакантной.

— Разумеется, мастер, я и не претендую…

— Помолчи, — С'лорн сделал знак двум неподвижным фигурам в зеленых плащах, и те ввели в зал пирата, лицо которого было искажено страхом, а ноги заплетались. Юлл тут же узнал одного из своих головорезов, посланных с отрядом Ревунов следить за тропами, ведущими в топи.

— Этот мерзавец упустил того самого мутанта из породы кошек, — С'лорн посмотрел на дрожащего пирата, словно на давно остывшее тело мертвеца. — Кроме того, он потерял двоих бойцов, и не смог определить направление бегства Человека-Кошки.

— Позвольте мне самому наказать нерадивого! — Юлл шагнул к своему подчиненному, сжимая огромный кулак, однако С'лорн остановил его:

— Не стоит беспокоиться, капитан. У меня есть план относительно этого мерзавца, а также персональное задание для вас. От выполнения его зависит, вспомню ли я, что многими бедами в Северной Флориде Круг обязан разгильдяйству, царящему среди ваших матросов. От этого же зависит ваша карьера, я имею ввиду пост наместника.

Юлл шумно проглотил слюну и подумал:

«Хорошо еще, что мастер не знает: мои люди не смогли отследить направление, в котором утащили колдовские машины из Мертвой Балки, не нашли тропу, по которой сбежали лемуты без ошейников, атаковавшие корпус, прошляпили эливенера и метса.»

С'лорн внутренне улыбнулся, читая по лицу капитана его мысли. Он сделал рукой знак, и двое прислужников некроманта повлекли упирающегося матроса наружу.

— Мы прогуляемся с вами к месту, где ищейки Шагра обнаружили останки мастера С'муги. Там вы, капитан, получите новое задание Темного Совета, а этот мерзавец послужит своей гибелью Великой Цели, которой не смог услужить жизнью.

«Интересно, хорошо или плохо складываются обстоятельства?» — думал Юлл, ступая вслед за некромантом. Судьба нерадивого матроса его мало трогала. А в словах колдуна пирату чудился скрытый подвох.

«По крайней мере, он отослал Артива и Шагра, чтобы побеседовать со мной. Это доказывает доверие к моей персоне. Но неужели мне поручат рыскать по всей Флориде в поисках проклятых машин? Это же верный путь к провалу!»

Меж тем маленькая процессия слуг Нечистого миновала узкие улицы Мертвой Балки и вышла из ворот, направляясь к перекрестку, на котором флоридяне убили наместника Круга в самом начале таинственной эпопеи вокруг крепости.

Глава 5

ВНУТРЕННЯЯ ФЛОРИДА

Над лесистой седловиной занималась заря. Смутные тени, шнырявшие всю ночь вокруг бивуака на платановом острове, растворились с первыми солнечными лучами. Умолк даже лягушачий хор, и лишь птичьи крики да утробный рев бредущего вдалеке болотного буйвола нарушали тишину начинающегося дня.

Юг, над которым гуще стояли облака, мерцал чарующим зеленым светом, словно растворившиеся в небесах звезды оставили болотному своду свой льдистый отблеск, и он окрасился в цвета Великой Топи. Торфяники уже осветились, а под купами рощи исполинских платанов все еще густились остатки тьмы, не торопясь убегать под натиском розовой зари. Костер почти погас, и над слабо потрескивающими углями вились хлопья пепла. Под кустом, где дремал, привалившись к топору, Аграв, раздался могучий зевок. Затем один из последних сгустков темноты оказался разорван снопом искр, высекаемых кресалом. На лезвии топора занялся трут, из него вырвался язычок пламени, разросся, и лесоруб встал во весь рост. Он бросил тлеющий трут и пригоршню щепок на угли и принялся хлопотать у просыпающегося костра, фигурно выкладывая сверху ветви кустарника. Гревшиеся у горячего пепла мутанты попятились от жарко взметнувшегося пламени. Аграв, напевая, двинулся в северную часть рощи и принялся крушить сломанный ветром древесный ствол. На шум, поднятый его немузыкальным басом, мерным стуком топора и сочным хрустом дерева начали просыпаться остальные. Только Вагр, обходивший сухой островок дозором, чтобы не заснуть, приплелся к костру с красными глазами, расстелил на земле кожаную куртку, подоткнул под голову мешок и захрапел.

Колдун, которому на ночь вновь завязали руки, молча тронул сапогом бок метса, который оглядывал ничего не видящим со сна взглядом болотный пейзаж. Северянин, уразумев, кто и что от него требует, повернулся к Вельду, вопросительно подняв брови.

— Развяжи его, мальчик мой, — сказал эливенер, направляясь к ближайшему ручейку, чтобы умыться. — Только не давай ему собирать любые травы или притрагиваться к моему мешку.

Карк презрительно плюнул в сторону, демонстративно перепрыгнул вещи седобородого и принялся разглядывать зеленые отсветы над южной частью полуострова.

Иир'ова и Ушан затеяли притворную грызню, и Кену пришлось отгонять их от беспокойно заворочавшегося Вагра. Отойдя подальше от бивуака, мутанты продолжили свои игрища: Ирм старался схватить желтого за пушистый хвост, а тот вертелся юлой, все время норовя оттаскать иир'ова за загривок. Вскоре они все равно разбудили Вагра. Тот вскочил, кинул в них камнем и с проклятьями убрел от костра досыпать в сырую темень под дальними платанами. Все это время адепт зла пялился вдаль. Утренний ветер шевелил полы его зеленого балахона, и метсу показалось, что он смотрит на гигантскую лысую птицу с подрезанными крыльями, которая в душе еще не оставила надежды когда-нибудь взлететь к облакам.

Когда вернулся эливенер, с бороды которого капала вода, северянин перестал приглядывать за замершим, словно статуя, некромантом, и сам направился к ручью. Болотная вода попахивала тиной, и в ней шныряли полупрозрачные головастики, но атвианского следопыта такие мелочи смутить не могли. Он разделся и принялся шумно обливаться водой.