Про Любовь Одиноких Женщин - Екатерина Шпиллер

Так поздно!

А поздно ли? Аркадий спрашивал себя, смог бы он оценить и полюбить Лиду, когда был молодым? Закрывал глаза и представлял: вот ему тридцать лет и он встречает эту же Лиду - с теми же бровками, с той же улыбкой, с теми же интересами. Был ли он сам готов тогда к этой встрече? Возможно, что и нет. До Настоящей Жизни и Любви с большой буквы Л надо было, к сожалению, дорасти, потратив на это молодые годы. По-дурацки как-то устроено всё в этом смысле, но вот так оно устроено, с этим не поспоришь, не переделаешь. Аркадий не верил, что подобные отношения, такие, как у них с Лидой, могут сложиться у молодых людей - без жизненного опыта, без фундамента и истории отношений со многими и многими другими людьми.

У банков есть понятие "кредитная история", очень важное для взаимоотношений с клиентами. Наверное, и у того, кто ищет настоящей Любви, должна быть "история кредитов и дебитов", не денежных, а отношенческих . Иначе как научиться ценить, уступать, слушать и слышать, понимать и чувствовать кого-то другого, а не только себя? Как научиться чувствовать душу и "настоящесть" другого человека, не влипнув тысячу раз в, простите, дерьмо? Как научиться видеть главное? Молодость это всё умеет из рук вон плохо, даже если ты вырос в хорошей семье и учили тебя правильному и нужному. Необходима седина. Не обязательно в волосах, а эдакая седина экзистенциального опыта, жизненной умудрённости. Впрочем, и с такой, и с настоящей сединой к большинству, видимо, так и не приходит знание, дающее возможность начать Настоящую Жизнь и найти Любовь, пусть даже на излёте лет. Ведь лучше на излёте, чем никогда, правда?

Аркадий давно понял про себя, что очень изменился за последние годы. Благодаря Лиде. Он стал внимательней приглядываться к, казалось бы, пустякам и ерунде: к вечерней тишине зимой, когда включён торшер возле дивана, а под ним сидит женщина, поджав под себя ноги в тёплых носках, и с выражением, глядя в экран ноута, читает низким, грудным, прекрасным голосом забавный материл про удивительные наблюдения за поведением львов в заповеднике ЮАР. Иногда она пальцем чуть приподнимает дужку очков и будто забывает опустить руку: получается, что она читает, как бы прикрыв ладонью глаза, а это просто её рука почему-то замерла. И всё равно видны ее сумасшедше живые, говорящие брови! Аркадий ловит себя на том, что уже не слушает текст, а просто любуется картинкой, жадно подмечая детали и пустяки. Оказывается, это так здорово - подмечать финтифлюшки! А всё из-за Лидиных бровей - вот тогда это счастье и началось, когда он в первый же раз углядел такую прелестную "мелочь".

- Ты представляешь, вот они, оказывается, как это делают! - Лида, смеясь, поднимает голову и тут же выражение её лица меняется: - Эй, ты здесь? Что за дурацкая физиономия? Ты вообще слышал, о чём я только что прочитала?

- Э-э-э, Лидушка, прости, отвлёкся...

- Ну, отвлёкся ты явно на какой-то идиотизм, судя по выражению дурацкой морды, - обиженно буркает Лида. - Не буду тебе больше ничего читать, на фиг! - фыркает она, и её брови возмущённо вздымаются волнами пятибалльного шторма. Милая, любимая, красавица!

Случилось так, что Аркадий в корне пересмотрел своё отношение к благотворительности. И даже устыдился себе... Лида постоянно и бесконечно посылала какие-то небольшие суммы то тяжело больным детям, то собачьим приютам. И всякий раз переживала ужасно за тех, кому хотела помочь.

- Нет, ну как же так? Так же нельзя, что за безобразие! - возмущалась она, читая очередную страшилку, коими переполнен Интернет, сеть, ловящая боль, несчастья и мольбы о спасении. Аркадий прежде не видел, не замечал и не хотел знать такого Интернета, а для Лидии это было необходимостью - читать, знать, помогать. И когда он однажды сухо и едко заметил, что, мол, глупо это, всем не помочь, надо помогать только близким, тем, кого знаешь, им ведь тоже может понадобиться, она сказала всего лишь две фразы:

- Я этого не понимаю. Не понимаю, что ты сейчас сказал, - и голос у неё стал грустный, она опустила лицо и сама ссутулилась, сжалась. Что-то щёлкнуло в груди Аркадия в тот момент, ему вдруг стало ужасно больно! Где-то в глубине его тела вспыхнула точка боли. Он подумал, что ему, возможно, неведомыми путями и способами передалась Лидина боль - вот та самая, которую она испытывает, когда читает про чью-то беду. Или нет... Может, то была её боль из-за его слов? Ей больно оттого, что её самый любимый на свете человек может рассуждать на эту тему вот так - холодно, сухо и даже с раздражением. В общем, неважно, почему, но у Аркадия заболело. Можно верить, можно не верить, но болело у него ровно до того момента, пока через пару дней он не перевёл изрядную сумму на счёт какого-то абсолютно ему неизвестного младенца, умиравшего от рака. Как только деньги ушли, боль внезапно отступила. "Ерунда какая-то, чушь, тупая эзотерика!" - сам на себя рассердился Аркадий. Но с тех пор стал довольно регулярно делать денежные переводы в разные адреса. И через короткое время не выдержал и признался в этом Лиде:

- Вот так вот... я исправился, кажется... - смущённо и гордо сказал он.

Лида пожала плечами:

- Ну, я никогда в тебе не сомневалась, я же знала, что... - начала она спокойно-равнодушным голосом и вдруг не выдержала и нежно обняла мужа. - Аркашка, я же знала, что ты - самый лучший, просто прятался! - и они пободались лбами.

Розовый сироп со сливками? Идиллия? Рай? А что такое рай и идиллия? Когда совсем не ссорятся и всегда мир-дружба? Тогда - нет, не рай. Иногда они ссорились и очень жарко спорили. Особенно если разговор касался политики. Хотя у них было абсолютное единодушие в мировоззрении и взглядах на общество, но извечные российские вопросы "кто виноват?" и "что делать?" нередко приводили к непарламентским выражениям эмоций с обеих сторон на весьма повышенных тонах. Россия всё-таки! Как было сказано однажды - пошловато, но в данном случае к месту: они - русские, и это многое объясняет.

Каждый раз через пару часов любой ссоры как ни бывало. О ней просто забывали, как о пустяке, не стоящим ни минуты лишнего внимания. Стоило ли так кричать? Возможно, и стоило - тоже своеобразный выброс эмоций и показатель того, что людям друг с другом есть о чём поговорить. Парадокс? Кто знает...

Что же касается быта, о который разбиваются самые романтические лодки, было бы по меньшей мере странно, если люди, нашедшие друг в друге всё самое главное, не могли бы договориться о мелочи типа пресловутого мусорного ведра. Тем более, что материально их не подпирало ни с какой стороны. Впрочем, и завышенных потребностей не было ни у того, ни у другой. Им на самом деле хватало малого: быть рядом друг с другом.

Иногда к ним в гости из далёкого далека приезжали дети Аркадия. Им всегда были рады, а Лида очень старалась сделать так, чтобы им не было ни в чём неловко или неудобно, ведь она понимала причину их некоторой скованности: жена отца - их ровесница. Лида старалась дать возможность детям побольше пообщаться с отцом и не мешать родным людям проводить время вместе. Но, когда она появлялась, то была всегда улыбчивой и очень доброжелательной. Она старалась. А вот напряжение в глазах детей никуда не уходило. Что ж, Лида это понимала. Дети были близки со своей матерью, а что хорошего они могли услышать от неё про этот брак? Разумеется, всё то же самое, что думали и говорили многие: старый дурак повёлся на "глазки-лапки" молодухи, которая, хитрая и стерва, захомутала богатого. Только вот Лида всем своим видом и поведением этот миф разрушала: и не юная, и не модель, а уж после болезни прилично сдавшая, не так, чтобы сильно, но всё-таки. Однако, когда люди пребывают во власти мифов, у них даже зрение порой меняется, и они видят вовсе не то, что есть на самом деле, а то, что сидит у них в мозгах - образ, типаж, конструкцию, короче говоря, стереотип.

Мудрая Лида всё это понимала, а потому ни разу не высказала Аркадию своей обиды. Иногда он вдруг сам пытался начать с ней разговор об этом, но её реакция всегда была категоричной:

- Аркаш, я не буду обсуждать твоих детей, вот не буду - и всё. Они твои дети. На этом закончим.

Они хотели жить долго, чтобы долго быть вместе, поэтому заботились о своем здоровье и потому купили абонементы в ближайший фитнес-клуб с бассейном и в охотку, но без фанатизма, занимались раза три в неделю. Они приходили днём, когда никого не было, тренажёры свободные, а бассейн пустой. Это было здорово, приносило им много радости и давало немало энергии. Дома Лида баловалась хула-хупом, а Аркадий по утрам гантелями. Тоже в охотку, не изнуряя себя. Вообще, жизнь вошла в некую уютную и спокойную колею, когда, казалось, самые страшные неприятности уже позади. Ну, таблетки надо принимать регулярно, ну, за давлением необходимо следить - так что ж? Разве это катастрофа?

Но однажды днём, когда они как раз собирались в фитнес, Аркадий вдруг присел, побледневший, и неуверенно произнёс:

- Знаешь, наверное, сегодня ничего не получится. Лучше останемся дома..."