Непокорный ангел - Джейн Фэйзер

Сержант нетерпеливо отправил солдата вслед за ней:

— Проводи девушку до ворот, Бейтс. И я буду благодарен, если сегодня вечером ты больше никого не приведешь ко мне.

— Следуй за мной. — Солдат Бейтс доброжелательно улыбнулся. — Он неплохой человек, этот сержант, но ужасно не любит, когда его беспокоят по вечерам.

Через пять минут Генриетта уже была за воротами замка с пропуском до Лондона на трех мужчин и одну женщину, и ей предстояло пройти три мили в полной темноте. Однако ее окрыляло торжество победы. Сэр Дэниел и Том отвергли ее план, и даже Уилл не очень-то поддерживал ее. А теперь без всякой помощи с их стороны она достала пропуск, который давал им возможность двигаться гораздо быстрее и с некоторыми удобствами. Она так ликовала, что даже не думала о конечном пункте путешествия, о Лондоне, где ее радость может смениться неприятностями.

Время уже приближалось к полуночи, когда Генриетта добралась до разрушенной фермы. Только сейчас она подумала, что могли предпринять ее спутники после ее исчезновения. Она остановилась на мгновение посредине двора, сердце ее громко стучало, глаза напряженно вглядывались в темноту, иногда освещаемую внезапно появляющейся из-за туч луной. Возможно, они решили, что она заблудилась или схвачена солдатами. Если так, то они наверняка ушли и продолжили путешествие, как обычно, ночью. Неужели они могли поступить так? Бросить ее? Нет, Уилл знал о ее намерении. Знал, что она не смирится с приказом сэра Дэниела и попытается доказать его неправоту. Уилл заставил бы их остаться до ее возвращения.

С нарастающим страхом она подбежала к амбару и, тяжело дыша, остановилась у дверного проема, вглядываясь в темноту. Ей не нужен был свет, чтобы понять, что там никого нет, кроме крыс. Не было слышно ни шорохов, ни дыхания лошадей и тем более не чувствовалось присутствия людей.

— Ради Бога, Генриетта, как ты отважилась на такой безрассудный, необдуманный поступок?

Она с криком обернулась, испытав одновременно и ужас, и облегчение от яростного шепота, раздавшегося позади нее.

— О, сэр Дэниел, я думала вы оставили меня.

— Это самое меньшее, что ты заслужила, — разгневанно сказал он. — Последние четыре часа я провел, сидя на ветке дуба, и одному Богу известно, что стало с Уиллом и Томом.

— Но я добыла пропуск для всех нас, — сказала Генриетта, с трудом выговаривая слова и нащупывая пергамент в кармане жилета. — Вот. — Она протянула ему документ. — Я сказала, что сделаю это, и сделала.

Дэниел начал разглядывать пропуск. Было слишком темно, чтобы различить написанное, однако печать не вызывала сомнений.

— Черт побери, как тебе это удалось?

— Я же сказала, что сумею. — Она не могла скрыть самодовольства и молчаливого вызова, хотя чувствовала, что сэр Дэниел Драммонд вряд ли в состоянии спокойно реагировать на ее слова. — А вы не верили, что это возможно.

— Зато я совершенно уверен, что ты невозможная девица, — заявил он, толкая ее в амбар. — Не двигайся ни на один дюйм. Я должен принести кремень и трут.

Генриетта оставалась там, куда он поставил ее, пока Дэниел не появился вновь. От удара кремня трут вспыхнул, и золотистое пламя свечи осветило место, где они стояли. Дэниел поднял свечу повыше и внимательно осмотрел Генриетту, потом перевел взгляд на пергамент и удивленно присвистнул.

— Кажется, я недооценил вас, госпожа Эшби. Впредь учту это. А ты… — Он взял девушку за подбородок и слегка приподнял ее лицо. — Ты никогда больше не будешь исчезать подобным образом. Понятно?

— Если вы не вынудите меня, я не исчезну, — сказала Генриетта. — Не думаю, что вы должны огорчаться, сэр Дэниел. Я не попала в тюрьму. Мы ничего не потеряли, но многое приобрели. — Ее большие карие глаза смотрели на него серьезно, но при этом она закусила нижнюю губу, скрывая нерешительную вопрошающую улыбку.

Прошла минута, и наконец он рассмеялся. Сначала очень тихо, а затем чувство облегчения и восхищения ее необычайной дерзостью победило гнев, рожденный страхом за нее, и под крышей амбара раздался громкий радостный смех.

— Ты должна все рассказать мне, — наконец сказал Дэниел. — Мы останемся здесь до рассвета, а затем отправимся на поиски Уилла и Тома.

— Я очень голодна, — пожаловалась Генриетта, когда насущные потребности заявили о себе и радостное возбуждение сменилось усталостью. — Однако, полагаю, у нас нет ужина. Стражники предлагали мне вино, но я была очень испугана и отказалась.

— И правильно сделала, — заметил он. — Мы разделили хлеб, сыр и пиво, прежде чем Том и Уилл ушли. В моей сумке осталось немного. Я сейчас принесу, хотя оставить тебя без ужина было бы подходящим наказанием. — В голосе Дэниела все еще звучали веселые нотки, и Генриетта не почувствовала укора в его словах.

Она жадно ела и пила, рассказывая свою историю внимательному слушателю. К концу рассказа она уже с трудом поднимала отяжелевшие веки и ее слова прерывались частыми зевками.

— Прошу прощения, но я, кажется, засыпаю. — Гэрри моргала, как полусонный котенок, и Дэниел улыбнулся, не первый раз подумав, что у Генриетты Эшби очень трогательное лицо.

— Тогда ложись, — сказал он, откидывая попону.

Она свернулась калачиком на соломе и уснула, прежде чем он успел укрыть ее.

Дэниел задержался, стоя на коленях возле хрупкой фигурки и укрывая попоной ее плечи. Брови его задумчиво сошлись над орлиным носом, неожиданно для себя он провел пальцем по нежному овалу ее щеки, тронутой во сне легким румянцем. Что думал он об этой своенравной девчонке с мальчишескими повадками, которая причиняла ему столько беспокойства? Прошло достаточно много времени, прежде чем Дэниел Драммонд тоже уснул.

Глава 4

Они прибыли в Лондон в конце сентября. Пропуск сослужил им хорошую службу, и одежда Генриетты снова стала соответствовать ее полу. Однако поверх платья она надевала еще и юбку, которая должна была защищать ее от дождя и грязи во время верховой езды. Волосы она спрятала под круглую черную шляпу, какую носили горожане, а прочный красно-коричневый плащ защищал ее от ветра. Такой наряд едва ли можно было назвать изящным, но сэр Дэниел решил, что чем менее заметно их появление в городе, тем лучше. Поэтому Генриетта лишь с незначительным ропотом по поводу «кастрюли» на голове смирилась со своим видом. Уилл и Дэниел отказались от кружев и рыцарских лент и оделись как торговцы, являя собой миролюбивых людей, которых в эти беспокойные времена интересовали только деньги. Том оставался в своей одежде, как телохранитель, сопровождающий путников.

Генриетта лишь однажды побывала в Лондоне, в самом начале своего приключения, когда покинула дом в фургоне с багажом и приехала к Уиллу в его дом неподалеку от гостиницы «Грей». Тогда город вызвал у нее восторг, и даже запах конского навоза, потрохов и овощей, а также прочих отбросов, гниющих в сточных канавах, не мог умалить ее восхищения. Она с интересом разглядывала снующие туда-сюда толпы людей, оглушенная криками и звоном колокольчиков уличных торговцев, предлагающих свои товары, визгами и воплями, доносящимися из темных переулков. Настал вечер, и город осветился факелами и фонарями. Лошади были вынуждены идти медленно из-за скопления людей. Маленькие дети сновали под ногами лошадей, ползая по булыжной мостовой в поисках объедков и различного хлама в сточных канавах.