Очищение нации. Насильственные перемещения населения и этнические чистки в Румынии в период диктатуры Иона Антонеску (1940–1944) - Владимир Анатольевич Солонарь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главным аргументом Манойлеску был тезис, который он повторял снова и снова: рыночная экономика и демократия не смогли обеспечить развитие аграрных стран, поскольку они были выгодны лишь промышленно развитым нациям. Но с началом мировой депрессии стало очевидным, что капитализм свободного рынка изжил себя и в промышленно развитых странах.
Следовательно, демократия и рыночная экономика должны быть упразднены и введено новое корпоративное тоталитарное государство. В Румынии такой переворот должен привести к созданию истинного румынского государства, поскольку государство, созданное здесь в середине XIX в. элитой, получившей французское образование, было «заимствованным», не соответствовавшим национальным нуждам страны. Только подобная революция могла «реабилитировать государство и воссоединить его с народной душой» (выделено в оригинале. – В. С.) и таким образом превратить наконец румын в «политический народ»[114].
Одной из главных задач нового, истинно румынского, тоталитарного и корпоративного государства должна была стать румынизация экономики, необходимость которой Манойлеску доказывал следующим нехитрым силлогизмом. Он начинал с постулата, что любая нация, чтобы существовать, должна обладать своим идеалом. Идеалом этим может быть только национализм, т. е. «мощное утверждение своей коллективной личности». Но национальные меньшинства несут угрозу разрушения этой личности самим фактом своего существования. Когда меньшинства доминируют в различных отраслях национальной экономики, теряется национальный характер всей страны:
Итак, если страна, как целостность, хочет защитить свой национальный характер, необходимо, чтобы каждый организм национального коллектива обладал четким национальным характером (выделено в оригинале. – В. С.)[115].
Решить эту задачу, как настаивал автор, могли бы только корпорации, т. е. объединения работодателей и работополучателей по отраслям экономики, поскольку только они находились в положении, позволяющем обеспечить внедрение румынизации и изгнание нерумын из экономики[116].
Манойлеску выступил 3 декабря 1935 г. в Сенате с программной речью по этой теме, которая была, как он впоследствии утверждал в своих воспоминаниях, тепло встречена сторонниками Вайды-Воевода[117]. В том же году Манойлеску был избран президентом Генеральной ассоциации инженеров Румынии и, получив санкцию Ассоциации, незамедлительно инициировал проведение политики румынизации в данной профессии. Это было первое решение такого рода, за которым в скором времени последовали и другие профессиональные организации, среди которых отличилась коллегия адвокатов, наметившая своей целью полное исключение нерумын[118].
Как уже отмечалось выше, в стане румынских правых существовали разногласия относительно того, какие группы должны считаться смертельными врагами румын: только евреи или же все этнические меньшинства. А. К. Куза, одержимый антисемитизмом и мечтавший о всеобщем союзе христиан против евреев, ратовал за первый выбор, в то время как многие другие представители правых, включая Вайду-Воевода, Манойлеску и Крайника, хотя и были антисемитами, выступали за второй вариант, и разработанные ими программы воплощали такой взгляд. Еще один влиятельный правый политик Валер (или Валериу) Поп рассказывал в своих послевоенных мемуарах, как он схлестнулся по данному вопросу с Александру Кузой.
Поп родился в Трансильвании, в семье греко-католического священника. В юности, как и Маниу, он мечтал о политической карьере, но, в отличие от своего великого современника и соперника, не примкнул к Национальной партии и был, похоже, габсбургским лоялистом. В Первую мировую войну он воевал в рядах австро-венгерской армии и сдался в плен итальянцам только в начале 1918 г. Затем он примкнул к отрядам румынских добровольцев и вместе с ними вернулся в Трансильванию, к тому времени уже румынскую провинцию. В начале 1920-х гг., работая юристом в Клуже, Поп пытался организовать различные националистические группы в политическую силу, способную бросить вызов НЦП в Трансильвании. Его эфемерная партия позиционировала себя справа от НЦП, но эти попытки закончились неудачей. В 1923 г., после долгих переговоров по программным и организационным аспектам с партией Кузы, Поп вместе с небольшой группой своих сторонников из Трансильвании примкнул к партии последнего и был избран по ее спискам в мае 1926 г. в палату депутатов. Вскоре после этого, вероятно, в начале 1927 г., он выступил в палате с речью по проблеме румынизации городов, в которой утверждал, что в этом направлении не было достигнуто никакого прогресса, и требовал принять срочные меры. Немедленно после него взял слово Куза и заверил депутатов-венгров, что им нечего опасаться его партии, единственным врагом которой были «жиды». По словам Попа, после заседания многие депутаты и политики, включая видных национал-либералов, приватным образом заверяли его в своей с ним солидарности. Вскоре после этого, в мае 1927 г., Лига Кузы распалась, и Поп был среди тех, кто покинул ее ряды[119].
Несмотря на первую неудачу в политике, Поп вскоре вновь появился на национальной сцене, на этот раз в качестве руководителя организации греко-католиков Трансильвании, чьи интересы оказались под угрозой из-за попыток православного духовенства, поддерживаемого многими политиками Старого королевства, укрепить свои позиции в провинции за счет грекокатолической церкви. В 1931 г. Поп был вновь избран в парламент по спискам весьма неоднородного блока, который создал Николае Йорга, занимавший тогда пост премьер-министра. Вернувшись в парламент, Поп установил близкие отношения с королем, который стал продвигать его на различные государственные должности, самой важной из которых была должность министра юстиции. Поп играл важную роль в интригах Кароля в Трансильвании, которые были направлены на подрыв влияния Маниу и НЦП в провинции. Он был одним из тех, кто в 1935 г. поддержал вайдовскую идею numerus valachiqus, выступив в парламенте с пламенной речью, в которой он вновь подверг критике якобы провалившуюся румынизацию городов[120].
Рассмотренные выше деятели румынской правой, в отличие от членов Железной гвардии или даже кузистов, которые были маргиналами в румынской политической и культурной жизни, принадлежали к респектабельному румынскому мейнстриму. Некоторые из них имели значительный опыт работы во власти, другие обладали репутацией состоявшихся писателей, поэтов и ученых. Многие в тот или иной момент входили в окружение короля Кароля II. Среди них лишь Крайник был крайним националистом и правым экстремистом всю свою публичную жизнь, в то время как другие усвоили жесткий националистический дискурс скорее по расчету, чем по убеждению. Их объединяло убеждение, что восхождение фашизма и национал-социализма было несомненным знаком, что агрессивный национализм владел ключами от будущего, и они с энтузиазмом поставили на него. Они готовы были выбросить за борт якобы устаревшую и неэффективную демократию и сделали выбор в пользу авторитаризма как более подходящей для решения насущных проблем формы правления, к тому же адекватно отражавшей дух времени. Они были убеждены, что Румыния должна наладить более тесные отношения с фашистской Италией и
