Весна Победы. Забытое преступление Сталина. - Марк Солонин

Еще раз повторю - никаких документов с собственноручной подписью Сталина я не видел. Скорее всего - их никогда и не было. Мудрый Сталин, в отличие от своего берлинского конкурента, старался не оставлять улик. Может быть, именно поэтому власть Гитлера продержалась всего 12 лет, а Сталина и через полвека после его физической смерти любит по меньшей мере половина народонаселения России…

Письменного приказа убивать немецких женщин и детей товарищ Сталин, конечно же, не отдавал. Да в этом и не было нужды. Через два десятилетия после прихода Сталина к власти, через семь лет после Большого Террора окружение Сталина состояло из тех, кто понимал волю Хозяина по-собачьи, без слов. Не умеющие понимать быстро менялись на других, более понятливых. И тем не менее, отсутствие четкой, зафиксированной в письменном приказе команды объясняет многое из того, что мы достоверно знаем о трагических событиях на немецкой земле. Прежде всего - фиксируемую и документами, и народной памятью крайнюю "неоднородность" ситуации. В одном немецком городке могли совершаться не постижимые уму зверства, в соседнем - поддерживался относительный порядок. Обратимся еще раз к книге И.Гофмана:

"…Подчас советским офицерам удавалось успешно противостоять преступникам в униформе - возможно, потому, что у них были аналогично мыслившие начальники. Так, даже в 91-й Гвардейской стрелковой дивизии поведение не было единым. В то время, как дивизионный штаб и 275-й стрелковый полк совершали в Гермау и окрестностях ужасные зверства, из таких населенных пунктов, как Вилькау, которые были захвачены другими частями дивизии, не сообщалось об убийствах и изнасилованиях...

В то время, как, например, 3-й батальон 14-го стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии совершал тяжкие преступления, красноармейцев 3-го батальона 187-го стрелкового полка этой же дивизии предостерегали против вольностей в отношении населения…

Генерал-майор Гелен, в ведомство которого стекались все соответствующие сообщения, в отдельных случаях также регистрировал "корректное поведение" советских офицеров и солдат…"

В скобках отметим, что высокая степень неоднородности рвения исполнителей была для мафиозной сталинской системы скорее нормой, нежели исключением. Достаточно вспомнить, например, "кулацкую операцию", ставшую одной из главных составляющих Большого Террора 37-38 г.г. В этом случае была четкая письменная директива (приказ наркома НКВД Ежова №00447 от 1 августа 1937 г.), были указаны категории населения, подлежащие "изъятию"; были, наконец, установлены твердые количественные "лимиты" с разбивкой на две категории (первая - расстрел, вторая - арест и лагерь). И что же в результате? В целом по стране "лимиты" на отстрел людей были превышены в 3,5 раза, но при этом в одних регионах (10 краев и областей, судя по монографии Л.Наумова) "тройки" ограничились простым выполнением планового задания, в других - перевыполнили его в несколько раз; лидеры же (Карелия, Дальний Восток, Красноярский край, Омская обл.) превысили первоначальные "лимиты по 1-й категории" в 14-15 раз!

Весной 45-го года, в отсутствии четкого письменного приказа (замененного, как я предполагаю, устными указаниями), неоднородность ситуации должна была быть еще большей. Чем дальше от Кремля и чем ближе к передовой, тем большим становилось число командиров среднего звена, которые не поняли (а может быть - и не захотели понять) "державную волю". Далеко не все тогда потеряли облик человеческий, да и запугать фронтового командира было труднее, нежели московского чиновника. Наконец, любой командир полка или батальона отчетливо понимал, что с него прежде всего спросят за выполнение боевой задачи, а выполнять её с танками, забитыми "под завязку" трофейным барахлом, и пьяными бойцами, переодевшимися в наполеоновские шляпы и дамские плащи становилось затруднительно. В силу всех этих причин многие командиры Красной Армии на всех уровнях активно противодействовали "одичанию войск".

С другой стороны, для выполнения указаний товарища Сталина об изгнании немцев с подлежащих аннексии территорий и не требовался повсеместный (в каждом месте без исключения) террор. Для того, чтобы население бросилось в панике бежать, бросая дома и имущество, достаточно было некоторого ограниченного числа зверских расправ. Другими словами, количество бесчинств можно было с полным успехом для поставленной задачи заменить "качеством", т.е. запредельной степенью жестокости.

И тут мы подходим к "гипотезе № 2". Она еще менее доказуема документально (в условиях сохраняющейся по сей день закрытости архивов НКВД/НКГБ), но при этом вполне правдоподобна. Гипотеза № 2 заключается в том, что для расправ с мирным населением были созданы специальные террористические группы ("спецбоевки" НКВД), и сообщения о прибитых за языки к столу детях, распятых в церквах женщинах и прочих невыразимых гнусностях относятся именно к последствиям их действий.

Сразу же подчеркну, что гипотеза № 2 не исключает, а лишь дополняет высказанное выше предположение о преднамеренной и санкционированной с самого "верха" деморализации Красной Армии (также, как отнюдь не гипотетическое, а вполне реальное и активное участие органов ОГПУ в раскулачивании не исключало, не заменяло, а лишь дополняло и усиливало бесчинства толпы деревенских люмпенов).

Эта гипотеза может показаться совершенно невероятной - но лишь в рамках представлений старого советского (или наоборот - наиновейшего российского) школьного учебника. В контексте реальной истории СССР предложенная гипотеза вполне заурядна. Ложь, провокация и террор шли рука об руку с первых дней большевистской диктатуры: с покушения на Ленина, в котором была обвинена полуслепая (и немедленно расстрелянная) Ф.Каплан; с директив самого Ленина, призывавшего воспользоваться "удачным моментом", когда трупы умерших от голода лежат на дорогах, и перевешать под этим предлогом как можно больше "контрреволюционных попов"; с операции "Трест", в рамках которой ГПУ организовало подложную антисоветскую организацию в качестве "отравленной приманки"…

Существование "спецбоевок" НКВД, которые под видом партизан УПА терроризировали население западной Украины, уже давно перестало быть гипотезой. Сохранились, найдены и опубликованы документы, свидетельствующие и о масштабе провокационной деятельности (уже к июню 1945 г. было создано 156 спецгрупп общей численностью 1783 чел.), и о методах их работы, которые превысили даже меру терпения военного прокурора войск МВД Украинского округа полковника Кошарского. 15 февраля 1949 г. он направил на имя Первого Секретаря ЦК КП Украины Н.Хрущева

докладную записку "о фактах грубого нарушения советской законности в деятельности так называемых спецгрупп МГБ".

В ней сообщалось о том, что "грубо провокационная и неумная работа ряда спецгрупп и допускаемые их участниками произвол и насилие над местным населением не только не облегчают борьбу, но, наоборот, усложняют ее… Не располагая достаточными материалами, т.н. спецгруппы МГБ действуют вслепую, в результате чего жертвой их произвола часто являются лица, непричастные к украинскому бандитскому националистическому подполью…"

Далее прокурор Кошарский приводит длинный, многостраничныйперечень фактов "произвола и насилия" ("…в марте 1948 г. спецгруппа, возглавляемая агентом МГБ "Крылатым", дважды посещала дом Паламарчук Г.С., 62 лет, и, выдавая себя за бандитов УПА, жестоко истязала его и двух его дочерей… В ночь на 23 июля 1948 г. спецгруппой из с. Подвысоцкое была уведена в лес гр-ка Репницкая Н.Я., рожд. 1931 г. В лесу она была подвергнута пыткам. Участники спецгруппы тяжко ее избивали, подвешивали вверх ногами, вводили в половой орган палку, а затем поочередно изнасиловали…") и завершает его следующей констатацией: "Подобные факты из деятельности спецгрупп МГБ, к сожалению, далеко не единичны".

Нет, не надо думать, что военный прокурор войск МВД забыл о том, что такое "советская законность" - в конце своей докладной он без тени сомнения пишет: "В борьбе с украинско-националистическим бандитским подпольем хороши все средства". Недовольство полковника Кошарского было вызвано тем, что "выступая в роли бандитов УПА, участники спецбоевок МГБ занимаются антисоветской пропагандой и агитацией, идут по линии искусственного провокационного создания антисоветского националистического подполья.

Кто может поручиться, что обработанные таким провокационным путем лица не уйдут из-под контроля органов МГБ и не совершат террористический акт".

По сути дела, возник конфликт ведомственных интересов: "чекисты" были заинтересованы в бесконечном продолжении вооруженной борьбу с безоружными селянами (именно за эти "подвиги" они и получали ордена, звания и немалые деньги на "оперативные расходы"), в то время как прокуратуре и партийному руководству надо было поскорее отчитаться перед Москвой о полной и окончательной ликвидации антисоветского подполья на Украине. Именно благодаря этому конфликту "сор был вынесен из избы", докладная записка прокурора Кошарского появилась на свет и, что самое главное для историка, сохранилась в партийных архивах до наших дней.